Ясный Огонь (СИ) - Юленков Георгий "Коготь"

Промелькнувшие мысли, сменила пустота. Блики на дюрале крыльев лишь на доли секунды отвлекли на себя внимание, но Павла успевает. Вовремя переводит тягу на максимум, прицелившись в самый центр огромного крылатого лимузина. В сам момент удара, удается лишь улыбнуться. Все...

***

Павла проснулась. За окном раздавались голоса на французском. Знакомая перебранка авиатехников. Слышанная не один раз. Память тут же подкинула и местоположение этого аэродрома - Тулуза. Голова советского разведчика лежала на влажной подушке. Сердце стучало, словно очередь из ШКАСа.

'Опять! Как же мне все это надоело! Опять по мозгам ездят, мучители. Зачем снова это несбыточное 'кино' крутить? Мне тут скоро через пол Европы армаду в небе вести, а они, как маленькие, все о том же. 'Хочешь конфетку, а нету'. Только дразнят своими глупыми сказками...'.

***

Сейчас Джеймс был почти спокоен. Жизнь военного пилота, испытателя, и рекордсмена, приучила полковника грамотно просчитывать любую ситуацию. Новое звание было ему присвоено этим летом за умелое командование авиагруппой 'Дугласов DB-7' и совмещение должности заместителя командира авиакрыла. Вместе со званием, был вручен 'Воздушный крест' от родных ВВС, и ордена от французов и бельгийцев. Что ни говори, награды получать всегда приятно. Однако, несмотря на авантюрную жилку в душе, рисковать по-глупому Дулиттл не любил. Впрочем, и отказаться от участия в такой операции также не мог. Ни за что бы себе потом не простил, оставшись в стороне от столь важного и громкого дела. И потому в этот раз, решил вместе с инициатором затеи, идти ва-банк. Шанс добиться нового впечатляющего успеха выглядел уникальным, поэтому за предложение своего 'Ошкошского крестника' Джеймс уцепился двумя руками. Однако в роли лидера, столь крупного соединения, как сводное авиакрыло ВВС Альянса, он выступал впервые, и это добавляло волнений. Впрочем, уверенность ветерана военной авиации в успехе этой авантюры, помимо серьезного расчета рисков, базировалась на созерцании впереди в штурманской кабине затянутой в летный шлем головы Адама Моровски. С этим 'талисманом' леталось ему вдвойне спокойнее. Две недели назад слишком молодой подполковник Сил Поветжных прибыл с Восточного Фронта в штаб объединенных ВВС под Парижем. Приезд был далеко не первым. Не далее, как в начале сентября 1940-го Моровски уже привозил в столицу Франции свои прожекты по борьбе с ПВО третьего рейха. В тот раз речь шла о появлении у противника районов оснащенных радарами новой генерации, а также о способах преодоления их авиачастями Альянса. Немцы сильно продвинулись в технике ПВО. Станции 'Фрея' имели дальность в 200 км, но пока их было немного. Зато планировалось выпускать крупной серией станции обнаружения 'Большой Вюрцбург' имеющие дальность обнаружения до 80 км. Станции орудийной наводки 'Малый Вюрцбург', имевшие дальность обнаружение в 40 км, также прошли в августе войсковые испытания, и сразу начали появляться в ПВО Берлина. Поначалу в планах Люфтваффе была защита западных границ рейха, но Гитлер настоял на 'приоритетной защите столицы от подлых ударов польскими этажерками по святыням германской государственности' (фюрером имелись в виду Рейхстаг и прочие реликвии нации). Если в сентябре доклад Моровски ставил перед участниками совещания вопросы о новой тактике противодействия, то в этот раз в центре внимания были оперативный и стратегический уровень планирования. И не всем присутствующим этот 'прогресс уровня выступления' был по душе. Конечно, докладчика знали все, однако для местного начальства, его статус и возраст сильно не дотягивали до уровня важности затрагиваемых им вопросов. Тем более что держался гость без малейшего подобострастия, на самой грани приличий. Только появившись тут, не страдающий смущением перед высокими чинами парень, смог на целых два с лишним дня отвлечь от текущих задач куда более высокопоставленных руководителей объединенных ВВС Альянса. Год назад, этого мальчишку оставили бы за дверями ждать, пока высокое начальство вынесет окончательный вердикт по его прожекту. Однако, заработанный им за год авторитет и нынешний статус зам. командующего ВВС отдельного Восточного Фронта, давали ему теперь иные права. В этот раз Моровски получил более-менее равный регламент для полемики с его оппонентами. Когда другие выступающие, собственными витийствами загоняли решение в очередной квазилогический тупик, слово снова брал инициатор этой встречи. И его слушали. Пусть и, перебивая атаками начальственной логики и авторитета, но все-таки слушали. А убеждать молодой зам. командующего умел. И именно этот риторический талант оказался здесь, как нельзя, кстати. Кое с кем из присутствующих, никаких проблем взаимопонимания не имелось. К примеру, уговаривать командование 'Добровольческой армии' вовсе не требовалось. Поскольку их, со штабом 'Сражающейся Польши', совместная работа по подготовке нового наступления, шла уже целый месяц. Под это дело, в советский порт Мурманск даже пришло грузовое судно с комплектами ЗИП к американским самолетам Альянса, запасными моторами, бочками с машинным маслом и высокооктановым бензином, а также с бомбами и патронами американского стандарта (эта поставка курировалась отделом специальных операций Армии Соединенных Штатов, который идею уже поддержал, хоть и не принял еще по ней окончательного решения). Но некоторым участникам совещания, резко не нравились, как повестка самого собрания, так и содержимое большей части этапов, претендующей на статус плана авантюры. Этому скепсису немало способствовали, как испытываемая рядом представителей элиты Альянса личная неприязнь и зависть к 'выскочке', так и прогноз больших потерь от огня зениток и 'охотников' Люфтваффе. Новая система ПВО Германии названная 'Гелле Нахтягд', оказалась комплексной и очень серьезной. В ее составе имелись районы, прикрытые ночными истребителями 'Bf-110', поддержанные зонами РЛС 'Вюрцбург', и прожекторными частями. С октября к этим средствам добавились участки, оснащенные мощной зенитной артиллерией, имеющей радарное наведение. Германские истребители 'ночники' имели на борту автоответчики 'свой-чужой' FUG-25, отвечающие на сигнал облучения своей РЛС 'Вюрцбург' измененным ответным сигналом. Это позволяло наземным германским радиометристам проводить селекцию воздушных целей, и наводить на врага, как зенитный огонь, так и атаки истребителей. Теперь дневной и ночной проход сквадронов бомбардировщиков Альянса через такие районы ПВО, был чреват серьезными потерями, а то и срывом боевых заданий. Поэтому сомнения в успехе воздушной операции, и в успехе последующих наземных боевых действий, казались серьезными. Впрочем, эмоции также явным образом влияли на оценки. Поступи это предложение от уважаемых генералов из штаба RAF, возможно решение было бы принято в разы быстрее. То ли дело, выслушивать 'гениальные измышления' от 'этого невыносимого выскочки' Моровски... Даже по лицам присутствующих было заметно, сколь сильно раздражал их спокойный апломб двадцатилетнего мальчишки в погонах подполковника. И все же, дело тут было не только в эмоциях... Кому-то, даже после грамотных ответов инициатора, все еще казался запредельным риск неудачи этого интересного проекта. Другие, имели жесткие инструкции от своего начальства, которые нужно было строго выполнять, или вовремя получить новые. Самодеятельность в штабах каралась жестоко. Третьи знали больше всех присутствующих вместе взятых, и опасались... не провала, а как раз успеха данной операции! Впрочем, даже они не спешили афишировать свою ведущую роль в 'предании анафеме' столь многообещающего плана (и в последующем обвале Западного фронта, который и так уже дышал на ладан). Некрасивого пятна на своей репутации, из высокопоставленных собравшихся в штабе объединенных ВВС, не желал никто.

А новый план, и вправду, смотрелся слишком дерзко, и даже, отчаянно. В случае весьма возможной неудачи, боевая авиация Альянса из-за больших потерь экипажей и матчасти, теряла нынешний паритет с врагом в воздухе, на длительное время (до апреля 1941 точно). Это могло аукнуться господством в небе Люфтваффе и Аэронаутики, а значит, и наземными поражениями сил Альянса. Почему 'весьма возможной неудачи'? Да, потому, что, с начала года ПВО германского рейха сильно окрепло, хотя и не достигло сплошного покрытия со стороны угрожаемых направлений. Немецкие радары 'Фрея' и 'Вюрцбург', выстроенные в виде дуги от балтийского побережья до баварских альпийских предгорий, увеличивали риск обнаружения воздушных налетов, даже на больших высотах и в сложных метеоусловиях. Сплошной эшелонированной линии радарного покрытия еще не было, но все к этому шло. Предпринятые недавно британцами воздушные удары, уже продемонстрировали высокий уровень потерь. Единичные радары стояли и на Восточном фронте, в районах Кракова и Варшавы (Польша все же была второстепенным направлением, хоть новых налетов 'брандеров' в Берлине и опасались). Со стороны нейтралов, радарного прикрытия практически не было. И докладчик, именно эту особенность ПВО противника, и указал в качестве причины запланированного им успеха. В его самоуверенном заявлении упор был на слабость флангов германской ПВО, в обход которых и планировалось нанести главные удары. Получалось нечто вроде сухопутного германского наступления, через Бельгию и Люксембург, в обход 'Линии Мажино'. Роль укреплений тут играла недостроенная линия немецких радаров. Только на этот раз все должно было случиться в обратную сторону, и не на земле, а в воздухе. В воздушных налетах на максимальную дальность, Моровски предлагал, ни много ни мало, задействовать целый воздушный флот из пяти-шести сотен самолетов (туманно добавляя, что им уже согласовано участие еще нескольких авиагрупп не присутствующих тут союзников, с явственным намеком на авиацию греческого ТВД). Больше половины авиагрупп собранного воздушного флота, должны были, взлететь из Британии и южной Франции. Нескольким волнам бомбардировщиков (в основной массе тяжелых и дальних) предстояло нанести бомбовые удары в германских тылах, и приземлиться на весьма удаленные от их места старта площадки... расположенные в восточной Польше. Это заявление вызвало живой отклик собравшихся. Такое тактическое решение позволяло бомбить объекты за пределами боевого радиуса самолетов, и оно же ломало все стереотипы штабных стратегов Альянса (впрочем, и стереотипы их противников тоже).