Уникумы Вселенной - 1 - Юрий Иванович

- Слишком это всё странно, - с сочувствием произнесла Кетин.

- Именно эта странность и ставит нас всех в тупик! Столько расчётов, подсчётов, а толку никакого! Видимо есть некий фактор, который мы никак н6е можем учесть. - Уст­лик подпёр голову руками и отсутствующим взглядом ус­тавился куда-то поверх стола.

- Эй, старина! - Чинкис, извиняясь, похлопал друга по плечу, - Даю слово не при­ставать к тебе по этому поводу. Сегодня мой праздник, поэтому, давай будем веселиться и никаких разговоров о работе. Договорились?

- Ха! Если бы всё было так просто! - учёный потянулся к своей тарелке. - Хотя с та­ким тортом, забудешь что угодно!

- Ну вот и прекрасно! Выпьем чего-нибудь веселящего?

- С удовольствием! Наливай!

Неистощимые гурманы, аналарастрасийцы, на всех им известных мирах собирали не только рецепты самых дивных и вкусных кушаний, но и изыскан­нейшие, оказывающие самое разнообразное влияние на их организмы напитки, содержащие алкоголь. Вот и сей­час Чинкис разлил по бокалам высоко ценимый и очень редкий Хоундрейский джин, кото­рый изготавливался из мельчайших зёрнышек чёрного винограда, растущего на гигантских секвойях на окраине их родной галактики. Джин оказывал немалое возбуждающее дейст­вие на орга­низм и поэтому употреблялся только после обильного угощения и подавался, как правило, к десерту. Устлик огласил тост во здравие юбиляра и мужчины опорожнили бокалы до дна. Кетин только пригубила и поставила джин обратно на стол.

- Он же тебе нравится! - удивился Чинкис. - В твои годы женщины с удовольст­вием выпивают этот джин по несколько бокалов.

- Кто как..., - скромно возразила его молодая жена. - Я пойду лучше вы­пью чего-нибудь прохладительного. Здесь, всё-таки, довольно душно.

Поцеловав мужа, она вышла на огромный балкон, где в сгущающихся сумерках, ве­лись оживлённые беседы между гостями. Кто-то из них отдыхал после танцев; кто-то со­бирался танцевать под новую, начинающуюся музыку; но Кетин ни к кому не присоединя­ясь, прошла к самым перилам и, облокотив­шись на них, стала смотреть на покрывающееся звёздами небо.

- Ты когда летишь в очередной рейс? - неожиданно спросил Устлик.

- Не раньше чем через два месяца: хочу кое-что достроить.

- Почти четыреста сорок дней..., - Устлик задумался. - По идее времени должно хватить.

- На строительство?

- Да нет! На поправку твоего здоровья! В особенности - зрения!

- Кто говорил бы! - завёлся Чинкис. - Это ведь у тебя вставные линзы, а у меня зрение как у молодого: только неделя, как прошёл последнюю медко­миссию.

- Хе-хе! - его друг залился смехом. - Я хоть и с линзами, а вижу намного лучше тебя!

- Странно.... А, да ты уже пьяненький?!

- А при чём тут: пьяненький? - ещё больше развеселился Устлик. - Да ты и трезвый видишь хуже, чем я в драбадане.

- Да ты о чём? - глядя на веселящегося товарища, Чинкис и сам еле сдерживался от смеха.

- Да так, о жизни, - постепенно посерьёзнев, Устлик обнял юбиляра за плечи. - Эх, дружище! Просто хочу первым тебя поздравить и пожелать всего самого наилучшего!

- Ну, вспомнил! Надо было приходить с самого утра..., - и неожиданно осёкся, пе­рехватив взгляд Устлика, остановившийся на фигуре Кетин, всё ещё стоящей на балконе. Сердце ухнуло и, как бы, остановилось, в предчувствии чего-то. В памяти завертелся ка­лейдоскоп событий сегодняшнего дня. Вспом­нились разрозненные детали незначитель­ных, вроде бы, сцен: обещание по­дарка, внимательная заботливость остальных жён, отказ от алкоголя, духота в хорошо проветриваемом помещении....

- Не может быть! - ошеломлённо прошептал Чинкис непослушными гу­бами.

- Счастливчик! Надо же быть таким невнимательным к своей семье. Рас­слабься, а то ты совсем не дышишь! А тебе надо себя беречь!

Чинкис шумно выдохнул и восхищённо взглянул на Устлика:

- Да мне теперь придется строить целый, новый дом!

- Ты ведь и так собирался заняться каким-то строительством?

- Я решил пристроить к этому особняку небольшое крыло, а теперь, если я пра­вильно догадался, надо проектировать и достраивать чуть ли не такое же здание.

Все гости давно разошлись и огромный дом затих, погасив почти все свои огни. На широком балконе, под усеянными звёздами небом Чинкис, вместе с младшей женой, встречал свой второй день жизни, в шестьсот первом году со дня рождения.

- Ну, как ты могла молчать о таком важнейшем событии в нашей жизни, целых два­дцать дней? - он нежно прижимал Кетин к своей груди, вдыхая при­ятный аромат её тела. - Все всё знают, а я узнаю об этом последний.

- Но зато узнал в день своего рождения и поэтому лучше запомнишь, что скоро ста­нешь отцом. Или ты хотел от меня какой-нибудь другой подарок?

- Дорогая! Ты надо мной смеёшься? На свой юбилей я получил немыс­лимые по­дарки, но известие о том, что у меня будут наследники, самое желан­ное в моей жизни. И как я мог бы о таком забыть? Может, ты считаешь, что я настолько стар, что страдаю по­терей памяти?

- Что ты родной! - пылко возразила Кетин. - Наоборот, я считаю слиш­ком моло­дым, ветреным и безответственным.

- Интересно почему?

- А потому, что вместо того, что бы перейти на более спокойную и пре­стижную ра­боту ты будешь продолжать свои опасные полёты. Вместо постоян­ной заботы о семье, ты будешь рисковать жизнью немыслимо где и лишать меня сна и покоя.

- Да о каком риске ты говоришь? - Чинкис беззаботно рассмеялся, - Мои полёты не опаснее чем полёты на флайере.

- Это ты так говоришь! Я узнала статистические данные и просто ужас­нулась: за последние сто лет из полётов не вернулось двести сорок три чистильщика. И ты готов ут­вер­ждать, что никакой опасности?!

- А остальную статистику ты не просматривала? Там, кстати, говорится, что за те же годы в нашей галактике на флайерах, которые разбились при раз­личных обстоятельст­вах, погибло более сорока тысяч аналарастрасийцев. А сколько жизней оборвалось при от­равле­ниях, падениях с лестниц и крыш, да и вообще, несчастных случаях? Так что мои по­лёты не что иное, как малодушное бегство от нашего опасного для жизни повседневного быта. И учти: подавляющее большинство погибших или пропавших чистильщиков - начи­наю­щие и не­опытные пилоты.

- Конечно, как тебя послушать, так рейды чистильщиков не что иное, как увесели­тельные прогулки. Почему же тогда на вашу работу не берут женщин? Я бы, например, всегда и с большим удовольствием тебя сопровождала.

- Ну о чём ты говоришь? - Чинкис даже рассердился, - Это строжайше запрещено! Великий Фетиус категорически не разрешал даже думать о вылете женщин за пределы нашей галактики. Только в виде исключения пятьсот лет назад Высший Совет разрешил женщинам постоянное проживание на оборон­ных базах, которые находятся в плотных ту­манностях окружающих нашу галак­тику. Женщины самое дорогое и самые охраняемые, и без них, у нашей цивили­зации нет будущего.