Сожжённые цветы - Яна Розова

Она потянулась к телефону. Утром можно не опасаться, что нарвёшься на мерзкого хама Фирсова, сейчас он в своей Думе заседает.

— Алло! — отозвалась Света после первого же гудка.

— Света, это я. У меня всё в порядке.

— Ох, слава Богу!

— Игорёк со мной, мы отдыхаем.

— Ну, хорошо. А в милицию ты не звонила?

— Нет.

— И не будешь?

Соня помялась, но ответила правду:

— Не понадобилось в милицию. Мне один человек очень помог.

— Частного детектива наняла?

— Нет, случайный человек.

И рассказала всю историю целиком.

— Ух, ты! — восхитилась Светка. — Прямо Робин Гуд или странствующий рыцарь! И как ты его благодарить будешь?

— Даже не знаю, — ответила Соня, проигнорировав игривый тон собеседницы. Благодарность этого рода вряд ли ему понравится: Соня прекрасно сознавала степень своей привлекательности. — Может, в ресторан его сводить?

— Вообще-то, он сэкономил тебе пять миллионов!

— Ну, да…

Они поболтали ещё немного и распрощались. А через пять минут позвонил Робин Гуд и сам пригласил Соню в ресторан. Договорились встретиться завтра, когда придёт няня.

До самого позднего вечера она была счастлива.

На следующий день, точнее, вечер, Соня увидела с балкона «Ламборгини» своего героя, и его самого, выходящего из машины. Соня предвидела, что он будет хорошо выглядеть, но такого просто не ожидала: Мамедов облачился в смокинг. Соне показалось, что у её подъезда стоит звезда шоу-бизнеса мирового масштаба, случайно спутавшая Гродин с Каннами.

Красавец в смокинге поднял голову, словно ошарашенный взгляд Сони дотронулся до него, приветственно помахал рукой. Соня ответила тем же. Обулась, накинула лёгкий серебристый плащ и вышла в прихожую. Игорёк проводил маму истошным индейским воплем, скрываясь в глубинах квартиры.

«И всё-таки, — думалось Соне, — Вася — герой не моего романа. Мне мужика попроще надо. Сейчас все на его смокинг пялиться начнут, мне кости перемоют! Нет, отношения эти надо прекращать!».

Он встретил её, улыбаясь, открыл дверь своей машины, сказал пару незаслуженных комплиментов. Соня, поддерживая из вежливости принятый галантный тон, стала неловко подыгрывать.

— Я должна поблагодарить вас. Просто не знаю, как выразить вам свои чувства!

— Прекратите. Знаете, я немного мальчишка в душе. Мне нравится строить из себя крутого, — Вася усмехнулся, как бы иронизируя сам над собой. — Не благодарите меня, лучше порекомендуйте мои вина своим знакомым!

— Ладно. Это можно. Тем более что продукция у вас хорошая, да и условия выгодные. А что с похитителем? Вы не спешите рассказать.

Повернувшись к ней, Мамедов секунду глядел Соне в глаза, продолжая таинственно молчать. Снова сосредоточился на дороге, достал сигарету из пачки, лежащей на приборной панели, щёлкнул золотой зажигалкой.

— Софья Михайловна, — он выдохнул сигаретный дым вместе с её именем. — Там кое-что произошло… Это не должно вас волновать. Тот мерзавец был так себе человечишко!

— Как это — был?

— Он погиб.

Увидев выражение её глаз, Мамедов резко повернул руль вправо. «Ламборгини» остановился на обочине. Вася горячо заговорил:

— Соня, поверьте, это был несчастный случай! Всё вышло не нарочно. Я следил за негодяем, пока мы не приехали к его дому. Похититель живёт в этих башнях в микрорайоне на западном выезде из города. Он поднялся к себе в квартиру, я — за ним. Позвонил. Он открыл. У меня было оружие. Я ворвался к нему, он был готов к нападению. Стал обороняться, завязалась драка. Он выскочил на балкон, я подумал, что он хочет удрать по пожарной лестнице. Бросился за ним, он оттеснил меня к перилам. В какой-то момент мы сцепились, и я уже почти падал. Но мне удалось вывернуться, я ударил его, и он полетел вниз.

— Боже мой! Вас могли видеть, а трупом милиция займётся! Следователи поймут, что похитителя скинули с балкона, будут искать убийцу!.. Меня тоже посадят за соучастие! И вы спокойно везёте меня в ресторан!

Мамедов немного растерялся от её гневного монолога. Скосив взгляд влево и вниз, Вася замер. Забытая сигарета тлела в его пальцах, её золотой огонёк отражался в полированных гранях изумруда, украшавшего перстень. Наконец, Мамедов очнулся, потёр переносицу и сказал с плохо скрываемым раздражением:

— Вы думаете — я дурак? У него угловой балкон на верхнем этаже, а башня крайняя к лесу. Думаю, похититель специально выбрал квартиру, которая ниоткуда не просматривается. Труп в кусты упал, я его забрал и закопал в лесу. Абсолютно точно: меня никто не видел!

Соня не могла прийти в себя. Вот и живи теперь с этим: трясись каждый день, ожидая прихода милиции, вздрагивая от телефонных звонков! Мамедов уедет, а она останется.

— Мы должны пойти в милицию! Я просто требую.

— Нет, этого мы делать не будем! — в голосе вчерашнего героя послышался металл. — Прекратите глупую истерику! Человек похищал детей, брал деньги у их родителей. Он принёс много горя, и Бог наказал его моими руками. Если вы пойдёте в милицию, то вас действительно сочтут соучастницей убийства. Вы этого хотите?

— Я не знала, что вы убьёте его!

— Я тоже не знал, но я же убийца, по-вашему!

Соня понимала, что он передёргивает.

Она задумалась. Разве милиция — не такая же конструкция из шестерёнок, как налоговая полиция или отдел по борьбе с экономическими преступлениями? Всё вместе это — государственный аппарат, машина для подавления. А Соня Бочкарева — представитель частного капитала. Вспомни-ка, Сонечка, когда это государство защищало твои интересы?

— Вы хорошо труп спрятали?

— Я лучший в мире прятальщик трупов! — ответил Мамедов резко, но, увидев, как вытянулось её лицо, с досадой добавил: — Шучу я, шучу!

Они ещё немного посидели в машине, стоящей на обочине. Мамедов курил, а Соня всё размышляла, во что же Соня вляпалась?

— Василий Казбекович, — наконец произнесла она сдержанно, как всегда, когда приходилось соглашаться с чужим мнением. — Я подумала и поняла: вы правы. Вы вернули мне сына и сохранили мои деньги… Практически все мои деньги! Это очень много для меня. Конечно, смерть того человека — ужасный факт! Но я не хочу быть неблагодарной по отношению к вам. Пусть всё, что произошло, останется между нами… Нашим секретом.

Мамедов выглядел сосредоточенным. Он будто ждал чего-то ещё.

— Хорошо, — наконец произнёс Вася. — Давайте на том и порешим. Между прочим, стоит вам только пальцами щёлкнуть, и я попаду в тюрьму.

— Не собираюсь этим пользоваться.

Помолчав с минуту, Соня, сама не понимая, зачем, рассказала ему о том, как поступила со своим старым приятелем.

В тот вечер Соня и Мамедов не попали в ресторан, потому что не хотели оказаться на людях после тяжёлого разговора. Вместо ужина Соня и Мамедов оставили «Ламборгини» на платной стоянке, а сами пошли по пустынным аллеям городского парка, где ещё тёплый сентябрьский ветерок шуршал опавшей листвой.

На следующий день, сидя в кабинете, Соня испытывала отголосок лёгкого страха при воспоминании о трагической развязке истории с похищением её сына.

Теперь следовало выполнить данное самой себе обещание. Соня набрала номер приёмной главного редактора газеты «Алхимик», попросила секретаршу соединить её с Алексеем Константиновичем. Услышав пространный ответ собеседницы, Соня молча опустила трубку на рычаг. Маловичко убили. Если бы Соня хоть раз за последние два дня послушала городские новости, она бы знала: труп главного алхимика был обнаружен вчера рано утром в подъезде его дома.

Страшное подозрение возникло в её голове. Получив от Сони вместо денег на операцию дочери изрядную дозу поучений, Маловичко говорил что-то о преступлении, которое теперь он вынужден совершить. Неужели это Алексей похитил Игорька? Господи, что же получается? Неужели Мамедов убил журналиста? Вася сказал, что спрятал труп похитителя, но мог ведь и соврать.

Соня позвонила Мамедову.

— Как выглядел тот тип?

— Он был с привязанной бородой…

— Ты лица не видел?

— А что? — Мамедов насторожился. — Давай, я приеду!

— Сначала скажи, как он выглядел! — закричала она, забыв о слышимости между кабинетами.

— Хорошо. Это толстяк, лет сорока пяти или больше… Короткие седые волосы…

— Короткие седые?.. — переспросила с облегчением Соня. — Боже, как же я испугалась! — воскликнула она и рассказала о смерти журналиста.

Они обменялись ещё парой слов, договорились встретиться вечером, и разъединились.

Отдышавшись, Соня набрала домашний телефон Маловичко. Трубку сняла жена Алексея, Жанна. Соня выразила сочувствие её горю и предложила деньги на операцию Насти. Не ожидавшая чудес женщина разрыдалась…

Теперь Соня встречалась с виноторговцем почти каждый день — иногда вместе обедали, иногда прогуливались вечером по городу. Они перешли на «ты», рассказали друг другу про свои детские проказы и юношеские влюблённости. Мамедов словно будил её от долгого сна, заставляя возвращаться к себе прежней, к той Соне, что умела смеяться до упаду глупым шуткам, болтать ерунду, и даже интересоваться чем-то, что не приносит деньги. Вообще не думать о деньгах. В конце концов, разве в них смысл жизни? Да есть они у неё!