Невеста для сердцееда - Энни Берроуз

— Ах, нет-нет. Он вообще не был моим кавалером. Просто когда лорд… то есть я хотела сказать, господин, решивший, что вас подводит зрение, сказал, что еще мог бы понять, если бы вы пригласили Милдред, она лакомый кусочек — да, кажется, он именно так выразился, — мистер Криммер, который влюблен в мою кузину Милдред, схватил его за грудки и поднял со стула, а потом вытолкал вон из дома и спустил с лестницы.

Генриетта замолчала, неотрывно глядя на графа поверх ободка неподвижно застывшего веера. В ее глазах отражались искорки смеха.

Похоже, это происшествие ее совершенно не сердило. Наоборот, можно сказать, очень забавляли кривлянья грубиянов, наводнивших дом миссис Ледбеттер. Дебен оперся о стену и скрестил руки на груди.

— Прошу вас, продолжайте, — медленно протянул он. — Жду не дождусь продолжения.

Он притворялся скучающим, хотя на самом деле наслаждался разговором с мисс Гибсон, как ни с одной другой женщиной за те две недели, что намеренно избегал ее. Вообще-то он ни с кем и не разговаривал подобным образом. Правда, несколько раз пытался завязать беседу с молодыми леди, которые могли похвастаться отменным генеалогическим древом и стройными фигурками. Они заученно повторяли: «Да, милорд. Нет, милорд. Ах, раз вы так говорите, милорд, уверена, вы правы». Это было сродни постоянной диете, состоящей только из хлеба и молока.

Знакомство с Генриеттой Гибсон сравнимо с внезапным обнаружением горшочка горчицы, с чьей помощью можно придать остроты всем невыносимо пресным блюдам, которыми его неустанно потчевали в последнее время.

— Так вот, господин, назвавший Милдред лакомым кусочком, очень разозлился, что какой-то сын предпринимателя обращается с ним подобным образом, и сообщил об этом мистеру Криммеру. На что мистер Криммер ответил, что настоящий джентльмен никогда не позволил бы себе отзываться о леди столь неуважительно, и тогда этот господин заявил, что Милдред никакая не леди, а всего лишь дочь торговца.

— И вы все это слышали?

— О да. Хотя для этого мне пришлось выглянуть из окна гостиной, потому что на крыльце столпились другие… э-э-э… джентльмены, которые пришли вместе с тем, кто назвал Милдред так, как не следовало бы. Потом я имела удовольствие лицезреть, как мистер Криммер хорошенько врезал кулаком в лицо этому так называемому джентльмену, отчего тот кубарем покатился по дороге. Ну а дальше, — разочарованно протянула Генриетта, — началась потасовка, которая больше пристала мальчишкам лет восьми.

Дебен удивленно вскинул бровь. Никогда прежде ему не доводилось слышать, чтобы девушка из благородной семьи столь естественно использовала в своей речи жаргонные словечки.

— Ну, вы понимаете, о чем я говорю, — продолжила Генриетта, неверно истолковав причину его поднятой брови. — Это когда все брыкаются и хватают друг друга, молотя руками, не причиняя друг, другу серьезного вреда.

— Невелика наука, — бросил Дебен, чтобы проверить, в самом ли деле она понимает, что говорит.

— Вот именно, — подтвердила она, печально качая головой. — Хотя другим зрителям эта так называемая драка невероятно понравилась. Многие даже делали ставки.

— Могу ли я поинтересоваться, чем занималась ваша тетушка, в то время как на переднем крыльце имела место эта импровизированная стычка, а вы тем временем высовывались из окна, подбадривая своего чемпиона?

— Я никого не подбадривала, — возразила Генриетта, напуская на себя высокомерный вид. — И он вовсе не мой чемпион. Что же касается тетушки, — она снова развеселилась, — она сначала решила лишиться чувств, но лишь на минуту-другую, потому что никто не обращал на нее внимания. А она, видите ли, очень практичная женщина. Как только она оправилась от потрясения, вызванного тем, что ее гостиную наводнила горстка грубиянов, она отправила нашего дворецкого собрать мужчин-слуг из соседних домов, чтобы разогнать дерущихся.

Дебен решил, что Генриетта знакома с работами Дина Свифта. Ничего удивительного, особенно если вспомнить, что ее отец ученый. Она щебетала очень уверенно, принимая его знание литературы как должное и демонстрируя умение вести беседу с высокообразованными людьми.

Он не ошибался, когда говорил, что, получив от него несколько подсказок, она очень скоро научится очаровывать мужчин. Даже без его вмешательства она могла быть довольно пленительной. Как сейчас, например. Ее улыбке, располагающей к веселью, было совершенно невозможно противостоять. Он уверен: ни один Мужчина не сумел бы противиться ее зову.

Кроме того, Дебен мог поклясться, что сегодня мисс Гибсон выглядит совсем не такой отталкивающей, как прежде. Пока она рассказывала ему о происшествии в доме тетушки, он тайком рассматривал ее наряд. Платье выгодно подчеркивало и цвет лица, и стройную фигуру. Украшения совсем не вульгарные, и человек, незнакомый с ней прежде, ни за что не догадался бы, что финансовую поддержку ей оказывает предприниматель. Но Дебен предпочел считать, что именно блеск в глазах произвел в девушке такую разительную перемену по сравнению с их прошлой встречей.

Если бы она научилась сдерживать темперамент, то очень легко стала бы открытием сезона, и ему не нужно было бы заставлять людей думать, что в ней есть тайное очарование, которое пока раскрыл только он один.

— Почему в таком случае я ничего не слышал об этом происшествии? — Пришло время и ему внести лепту в разговор. — Ведь если драка происходила на улице, да еще и с привлечением слуг из нескольких домов и горстки… грубиянов…

— Ох, до этого не дошло. К счастью, Мистер Криммер поскользнулся на мостовой и упал, увлекая за собой противника, который оказался сверху. Несколько мгновений он был совершенно ошеломлен. А может, у него сперло дыхание. Во всяком случае, я именно так полагаю, принимая во внимание, что его оппонент, скажем так, вовсе не легкий, как перышко. — Генриетта снова лучезарно ему улыбнулась.

Дебен рассмеялся, представив себе эту картину, и тут же удивился тому, как редко он смеется — искренне смеется, — потому что ему весело. Очень немногие люди обладали подобным чувством юмора. И еще меньшее количество вообще догадывалось, что оно у него есть. Он осознал, что мисс Гибсон сумела проникнуть за его внешнюю оболочку, дальше которой другие люди не способны видеть, и пробилась прямиком к человеку… Нет, не к тому, кем он был в прошлом или кем хотел бы быть, а к тому, возможно, кем он стал бы при ином стечении обстоятельств.

— Как бы то ни было, прежде чем бедняга мистер Криммер вновь обрел дар речи, его противник-грубиян провозгласил себя победителем, поднялся и зашагал прочь, уведя с собой друзей.