Человек с мешком - Александр Романов

И, в общем, видимо, было правильно. Судя по тому, что постепенно мне начали попадаться сперва следы присутствия человека, а затем признаки человеческого жилья. Тропы, лесные дороги, обширные поляны – не то луга, не то пашни под паром.

Дважды встречалось нечто напоминающее хутора или лесные сибирские заимки – одинокие, отдельно стоящие усадьбы за высокими заборами. Внутри явно замечались признаки жизни, но точнее сказать ничего не могу.

Оба раза обнаруженные «объекты» я благоразумно обходил стороной. Поскольку никакого интереса в моем походе они не представляли. Ну чем они могли помочь мне отыскать большой город? Дорогу указать? А я их местные карты знаю, чтоб по этим указаниям ориентироваться? А убедиться чтобы, что, мол, город-то есть, – так это и без того ясно. Чего же еще?

Один раз прямо среди леса, без всякой поляны, между деревьев, наткнулся на пустующую постройку – то ли отшельничью хижину, то ли охотничий балаган. Ее я осмотрел, не обнаружил ровным счетом ничего, кроме таежного НЗ и. подумав, пополнил его своим.

Местность становилась все более и более оживленной. Видимо, я двигался в правильном направлении. На третью, если считать с водораздела, ночевку я остановился на уютной, приглянувшейся мне поляне в густом смешанном лесу.

Место, правда, было сыроватое, но зато располагалось вполне укромно, что меня очень даже устраивало. Как-то мне все еще не хотелось встречаться с людьми после пережитых приключений.

Я уже привычно раскинул лагерь. Костер разводить, впрочем, не стал. Вместо него обзаведшись примусом, что выглядело гораздо практичней. И палатку тоже не стал ставить. Честно говоря, просто стало лень.

Решил обойтись одним гагачьим спальником. В этих местах не стоило очень себя афишировать. Некто спящий в мешке – еще туда-сюда, но вот палатка мне показалась совсем неуместной.

По логике надо было бы и от примуса отказаться, но на это я уже махнул рукой. В конце концов, никто тут меня до сих пор не обнаружил. Да и дневные блуждания по лесу меня изрядно утомили. А примус не требовал дров.

Так что я, обмякнув, сидел возле гудящего агрегата, смотрел, как бурлит в котелке чай – нынче вечером так устал, что решил ограничиться только питьем. Быстро, по-осеннему, стемнело.

Лес заснул. Только какие-то извечные щелчки и шорохи доносились из чащи. Тишина завораживала как музыка. И поэтому, когда у меня за спиной внезапно закричала птица, я от перепуга подскочил.

В тот же миг кто-то сзади яростно навалился на меня. Плечи сдавило как клещами. По ушам ударило шумное сопение и топот многих бегущих ног. Не успел я охнуть, как руки мне уже завернули за спину.

Но тут я наконец очухался и начал действовать. От осознания перебитого отдыха я рассвирепел. И без раздумий применил одну из тех штуковин, какими додумался подстраховаться как раз на подобный случай.

Оба выкручивавших мне руки кувырком полетели в траву, один прямо в примус с котелком. Слабый огонек сразу погас, кипяток, конечно, пролился. Почему-то это меня больше всего раздосадовало.

Впрочем, это я отметил походя. Я не сидел на месте. Боевыми искусствами я, конечно, в отличие от всех героев, никогда не занимался. Но вырос в обычной советской пятиэтажке. И худо-бедно, случалось, участвовал в драках…

Я кувыркнулся вперед, куда-то наугад. Поскольку тьма наступила сразу же полная. И, внутренне матерясь, выдернул из наплечного кармана ноктовизор. Торопливо начал напяливать его на голову.

Эти несколько секунд показались мне вечностью. Поскольку я не видел нападавших, а их, судя по звукам, было более чем достаточно. И они не пялились перед тем на огонь, в отличие от меня, дурака.

Наконец я приладил прибор на место, включил… Как раз в самое время, чтобы увидеть огромного человека, замахивающегося на меня чем-то двумя руками. Я рванулся в сторону, опередив его на какой-то миг.

Удар… У-у-о! Перемать!.. Намечавшийся в голову удар пришелся по плечу – и рука сразу же одеревенела. Пся крев, как говорят ляхи-соседи. Похоже, чем-то навроде палицы или обухом.

Я резко – вдохновение момента! – умудрился выбросить одну ногу прямо, вперед и вверх. Из положения «вприсядку». И к некоторому своему удивлению, попал. То ли по голени, то ли по колену.

Уже вновь замахивающийся противник как-то нелепо свалился в траву, позабыв про свое оружие. Так-то, господа. Вот что значит электрошокер! Я благоразумно откатился еще раз, привстал и огляделся.

Со всех сторон меня окружало не меньше полудюжины человек. Не считая тех троих, что уже лежали на земле. От такого количества нападающих ничего хорошего ждать не приходилось. У всех было оружие.

А я, дурак, даже автомат к рюкзаку сегодня приторочил – надоело таскать в руках за эти дни. Собственно, мой первый успех в этой битве обещал оказаться и последним – такая масса любого задавит. Просто собственным весом.

Что тут же и подтвердилось. Я даже встать не успел толком, как получил хороший удар сбоку. Снова по плечу. К счастью, по тому же самому. К счастью – с точки зрения ведения боевых действий.

Получи я такой же с другой стороны, остался бы без рук. А так хоть одна еще двигалась. Кевлар, конечно, удар не пробил, но уж контузию-то я получил форменную. Похоже, что пора было это заканчивать.

Уцелевшей рукой я залез в кармашек на поясе, выгреб две – сколько успел – фотоимпульсных гранаты, активизировал и бросил в стороны. Успев еще упасть и зажмуриться изо всех сил. Вжимая окуляры ноктовизора в траву.

И тут мне все-таки досталось по голове. Видимо, кто-то дотянулся. Из глаз у меня посыпались искры, и самого интересного-то я и не увидел. Вокруг было тихо, когда я, промотавшись отбитой башкой, приподнялся на четвереньки и огляделся.

Повезло, называется. Прибор, к счастью, не пострадал, и я, повертев головой, обнаружил вокруг на поляне с десяток примерно неподвижно лежащих тел. Впрочем, с краю кто-то, кажется, шевелился.

Голова все-таки болела. Я поднялся во весь рост и выпрямился. Рука болела тоже. Причем куда сильнее головы. Но ни на то, ни на другое не было сейчас времени. Подумав малость, я ограничился по этому поводу несколькими таблетками анальгина.

После чего, шипя, чертыхаясь и ковыляя – похоже, еще растянул что-то в ногах, когда кувыркался, – принялся быстро напяливать рюкзак. Вот уж хрен я вам тут еще хоть немного останусь! Подальше отсюда. И побыстрей!

Пострадавшее плечо протестовало. Но, как я понял, не против того, чтобы убраться поскорее. Сцепив зубы, я закрепил ремни, подпрыгнул даже несколько раз перед дорогой – малоприятное в данном случае занятие – и совсем уже собрался идти.

Но тут одно чисто практическое соображение заставило меня немного задержаться. Видимо, я все-таки очень сильно разозлился. Иначе бы не сделал то, что сделал. А впрочем, может быть, и нет.