Сокровища Сьерра-Мадре. «Шкода» ZM 00-28 - Б Травен

В карманах и вещах убитых бандитов солдаты находят множество вещиц, явно захваченных во время ограбления поезда. Так или примерно так бандиты были постепенно выловлены. Однако выловить их всех за весьма ограниченное время очень трудно. И чем больше времени проходит, тем труднее схватить последних оставшихся на воле. Но и они, случайно не пойманные, никогда не проводят остаток своих дней, окопавшись в какой-то глуши.

— И вы, — сказал Лакод под конец своего рассказа, — вы всерьез подозреваете, будто я способен быть заодно с бандитами, совершившими такое ужасное преступление, как это ограбление поезда?

— Нам будет не до смеха, если они поднимутся сюда, — сказал Говард.

— А парни там, внизу, наверное, последние из тех, о которых ты рассказывал, — проговорил Доббс.

— Скорее всего. В том сообщении упоминалось, что на одном из них соломенная шляпа с золотистой лентой. И вроде бы он один из главарей, из самых кровожадных.

— Да, если они сюда поднимутся, нам будет не до смеха, — повторил Куртин слова Говарда. — Но что-то я потерял их из виду.

— Ты их не видишь, потому что они за скалой, — сказал Доббс. — А когда мы их увидим — поймем, собираются ли они подняться повыше в горы, или спускаются пониже, в долину.

Они сидели на скале, уставившись вниз, чтобы не пропустить момента, когда всадники завершат «петлю».

— Сколько ты их насчитал? — спросил Говард.

— Не то десять, не то двенадцать, — ответил Куртин.

— Если верить твоему рассказу, столько бандитов никак не могло остаться в живых, — сказал Говард Лакоду.

— Конечно, нет. Большинство из них поймали. Но те четверо или пятеро, что уцелели, могли стакнуться с другими, объединиться в новую банду… И теперь она что-то задумала…

— Я думаю, Боб прав. И если все так и есть и они поднимутся, нам придется туго. Им нужны револьверы и взрывчатка.

— Ты ведь знаком с людьми из нижней деревни, — обратился Говард к Куртину. — Может, эти бродяги искали в деревне оружие и перепуганные индейцы сказали им, что ты тут наверху с ружьем — ты же для них охотник.

— Черт побрал, ты прав, старик. Наверное, все так и было. Тогда они в любом случае появятся здесь — хорошее охотничье ружье дорогая штука.

— Тогда нам лучше не терять времени и подготовиться к встрече гостей, — сказал Доббс. — Ты, Куртин, оставайся здесь, у тебя глаз острый — сообщишь, поднимаются ли они. А мы пока все прикроем.

Первым делом поймали ослов, отвели их в чащу по другую сторону скалы и там привязали. Потом перенесли свое оружие, два ведра с водой и пакеты с печеньем и хлебом в глубокую канаву, шедшую под отвесной скалой. Эта канава была словно создана для обороны: ни сзади не обойдешь, ни сбоку, а перед канавой — открытое пространство, любое передвижение противника будет видно как на ладони, знай бери на мушку.

Когда подготовка к обороне была завершена, Куртин сказал:

— А ведь у нас хватило бы времени всем залезть на скалу, спрятаться там в расщелине и переждать, пока они уйдут.

— Ну и балда же ты, — разозлился Доббс. — Тогда они обнаружат нашу шахту, наш рудничок, и мы не сможем добраться туда, чтобы забрать каждый свою долю.

— Я что-то никакого рудничка не видел, — сказал Лакод.

— Откуда тебе, — ответил Доббс. — Но, раз такая история, давай говорить начистоту. Конечно, у нас есть шахта. И пока мы здесь продержимся, им ее не видать. А если спрячемся, они станут искать Куртина с его ружьем и в конце концов наткнутся на шахту, не сегодня так завтра. Засыпать ее у нас времени нет, и уйти отсюда никак нельзя, потому что если кто-то захватит шахту, нам своего добра отсюда не вывезти. Мы должны держаться здесь и не дать им пройти. Тут игра не на жизнь, а на смерть. Даже если они не знают, что мы золото намыли, понимаешь, они нас разденут до нитки, ни ботинок, ни сапог не оставят. И тогда придется подыхать в джунглях…

— Он прав, — подтвердил Говард. — Будь у нас выбор, мы бы с ними связываться не стали. Ко выбора нет, и в этом все дело.

— Они свернули! Они поворачивают наверх! — крикнул Куртин, спрыгивая со скалы. — Ну, приготовились! Встретим их!

— Как ты думаешь, когда они тут объявятся? — спросил Говард. — Ты ведь эту дорогу знаешь лучше нас всех.

— Это у них займет ровно пятнадцать минут. И они будут здесь. Оставь они лошадей внизу и знай они все потайные тропки — сэкономили бы еще минут десять.

— Ты уверен, что они поднимаются сюда, ты не ошибаешься? — спросил Доббс.

— После того, как они свернули, им ничего другого и не остается. Им придется проехать через эти места! Иного пути на перевал нет.

— А вдруг они повернут обратно?

— Это, конечно, они могут. Но лучше на это не рассчитывать.

— Сложим-ка палатку, — предложил Доббс. — Тогда они не сразу пронюхают, что здесь ночевал не один человек.

Палатку скатали и перенесли в канаву. Потом вырыли что-то вроде профильных окопчиков: голову высовывать не надо, а обзор полный. Обсудили еще план действий, и тут сердца у них забились чаще — они услышали голоса мужчин, достигших последнего поворота.

Несколько минут спустя они показались на фоне кустарника у самой кромки открытой площадки. Лошадей они скорее всего оставили у последнего поворота, потому что как раз последний небольшой участок пути для лошадей самый трудный. Но не исключено, они поднялись сюда без лошадей и по другой причине. Из кустов их вышло семеро, трое остались при лошадях или заняли удобные для наблюдения точки.

Все они были вооружены. У каждого по револьверу, у некоторых вдобавок и ружье. Все в сомбреро, с пестрыми платками, завязанными на затылке, двое — босиком, у одного на одной ноге кожаная гетра, другая — босая. Ни на одном нет целой рубашки, зато кое у кого кожаные куртки, а у троих — длинные облегающие кожаные брюки по щиколотку. На всех по одной, а то и две-три патронные ленты. У некоторых на плечах свернутые одеяла. Одеяла других и мешки с продовольствием остались, наверное, на лошадях.

Когда они вышли на площадку, ограниченную сзади отвесной скалой, а с трех других густым, непроходимым с виду лесом и колючим кустарником, они с удивлением огляделись. Судя по их жестикуляции, они ожидали увидеть нечто иное, не то, с чем сейчас столкнулись. Они не могли не заметить, что совсем недавно здесь был лагерь, что здесь кто-то жил. Валяются нарубленные дрова, кострище покрыто пеплом, его еще не сдуло; пустые консервные банки, осколки разбитой глиняной посуды, обрывки бумаги, скомканные газеты, а вот тут стояла палатка — ее очертания отчетливо видны. Сама площадка представляла собой неправильный прямоугольник с длиной сторон шагов в шестьдесят, но они день от дня несколько удлинялись — приходилось подрубать дров. Да и по этим срубленным деревцам было видно, что ушли отсюда совсем недавно.

Бандиты собрались в углу площадки, закурили. Некоторые присели на корточки, остальные о чем-то переговаривались. По-видимому, тот, в сомбреро с золотой лентой, был их вожаком: когда он говорил, все не сводили с него глаз.

Они приблизились на несколько шагов к центру площадки и снова остановились, заговорили. Было совершенно очевидно: они не знают, ни чем заняться, ни с чего начать. Кое-кто из них решил, наверное, что гринго, американец, ушел отсюда и они опоздали. К такому же выводу пришел в конце концов и вожак, которого они называли Рамирес.

Постепенно разошлись по разным углам площадки и начали перекликаться, причем довольно громко. Сидевшие в канаве могли расслышать едва ли не каждое слово, понять, что противник замышляет, и соответственно настроиться. Не исключено, бандиты отдохнут здесь и отправятся дальше, а они обретут долгожданный покой.

Наконец после долгих толков и пересудов бандиты пришли к единому мнению. Они переговаривались на столь повышенных тонах и так размахивали при этом руками, что осажденным не стоило большого труда понять суть замысла бандитов. Было решено разбить здесь лагерь и пробыть довольно продолжительное время, пока история с поездом не потеряет свою теперешнюю актуальность и солдаты не перейдут на поиски в соседние районы.

Место это было для них чрезвычайно удобным. Воду они уже обнаружили чуть пониже, трава для лошадей тоже найдется неподалеку, а прокормиться в случае чего можно и овощами с крестьянских полей, если уж дичь и жареное мясо опротивят. Не доезжая сюда, они обнаружили открытое местечко, как нельзя лучше подходящее для наблюдения за всеми тропинками и дорогами в округе; и когда солдаты появятся, они сумеют своевременно скрыться — если, конечно, обнаружат другую дорогу, ведущую вниз; при появлении солдат спускаться придется так или иначе, не то они окажутся здесь в западне.

— Я сперва подумал, — тихонько проговорил Говард Куртину, — что мы последние ослы — почему не прокрались отсюда ползком к нашей шахте. А теперь вижу, что большей дурости мы и сделать не могли. Потому что стоит им здесь засесть надолго, они прочешут все вокруг, и нас у шахты нашли бы в два счета.