Тегеран – Ялта – Потсдам - Б. Цыбулевский

Черчилль. Это правильно. Но я должен сказать следующее. Когда вы просите Турцию растянуть свой нейтралитет путем предоставления нам авиабаз, то турки нам отвечают, что они предпочитают серьезную войну; когда же вы говорите туркам о вступлении в серьезную войну, то они отвечают нам, что у них нет для этого вооружения. Если турки ответят нам на наше предложение отрицательно, то мы должны изложить им серьезные соображения. Мы должны им сказать, что они не будут в этом случае участвовать в мирной конференции. Что касается Англии, то мы скажем со своей стороны, что нас не интересуют дела турок. Кроме того, мы прекратим снабжение Турции вооружением.

Иден. Я хочу уточнить, какие требования мы должны будем предъявить Турции в Каире. Я понимаю, что мы должны требовать от турок вступления в войну против Германии.

Сталин. Именно против Германии.<…>

Начало заседания в 16 ч.

Конец заседания в 19 ч. 40 м.

Рузвельт. Я хотел бы, чтобы мы на этом заседании обсудили вопросы о Польше и о Германии.

Сталин. А также вопрос о коммюнике.

Рузвельт. Коммюнике уже готовится.

Молотов. Можем ли мы получить сейчас ответ на вопрос относительно передачи нам части итальянского торгового и военно-морского флота?

Рузвельт. Ответ на этот вопрос очень прост. Мы получили большое количество итальянских кораблей. Они должны, по моему мнению, находиться во временном пользовании Объединенных Наций и должны использоваться наилучшим образом. После войны они должны быть распределены между Объединенными Нациями.

Молотов. Если эти корабли невозможно передать нам в собственность, то мы просим о передаче их нам во временное пользование. Мы их употребим в интересах союзников и всех Объединенных Наций.

Сталин. Если Турция не вступит в войну, то переданные нам итальянские корабли не удастся провести в Черное море, и тогда мы желали бы их иметь в Северном море. Мы знаем, что Великобритании и Соединенным Штатам нужны корабли, но мы просим немного.

Черчилль. Я за это.

Рузвельт. Я также за.

Черчилль. Я хотел бы, чтобы эти корабли находились в Черном море.

Сталин. Мы также предпочитаем их иметь в Черном море.

Черчилль. Может быть, было бы хорошо ввести переданные Советскому Союзу итальянские корабли в Черное море вместе с британскими кораблями для помощи советскому военно-морскому флоту.

Сталин. Хорошо, пожалуйста.

Черчилль. Нам нужно урегулировать вопрос о передаче кораблей с итальянцами, так как они помогают нам своим флотом. Некоторые итальянские корабли воюют, другие несут патрульную службу. Подводные лодки используются для снабжения. Конечно, желательно получить от итальянского флота возможно большую пользу, чем иметь его против себя. Поэтому я прошу дать нам два месяца для урегулирования вопроса о передаче итальянских кораблей Советскому Союзу с итальянцами. Вопрос этот деликатный, и тут нужно действовать так, как кошка ведет себя в отношении мыши.

Сталин. Можем ли мы, следовательно, получить эти корабли к концу января будущего года?

Рузвельт. Согласен.

Черчилль. Согласен.

Сталин. На этих кораблях будут наши команды.

Черчилль. Мы хотели бы помочь русскому флоту в Черном море нашими кораблями. Кроме того, мы были бы рады помочь в ремонте советских военно-морских баз в Черном море, например Севастополя. Мы были бы также рады, если Советское правительство сочтет это полезным, ввести в Черное море 4–5 британских подводных лодок для того, чтобы топить там румын и немцев. Я должен сказать, что мы не имеем в Черном море ни притязаний, ни интересов.

Сталин. Хорошо, за всякую помощь, оказанную нам, мы будем благодарить.

Черчилль. Есть один момент, который мы могли бы использовать в случае вступления Турции в войну. Если Турция побоится вступить в войну, но согласится растянуть свой нейтралитет, то, может быть, Турция позволит пропустить несколько подводных лодок через Босфор и Дарданеллы в Черное море и корабли со снабжением для них. Американские подводные лодки топят много японских судов на Тихом океане; наши подводные лодки топили большое количество немецких и итальянских кораблей в Средиземном море; теперь наши подводные лодки могли бы помочь в Черном море.

Сталин. Вопрос исчерпан?

Черчилль. Да.

Рузвельт. Я хотел бы переговорить о Польше. Я хочу выразить надежду, что Советское правительство сможет начать переговоры и восстановить свои отношения с польским правительством.

Сталин. Агенты польского правительства, находящиеся в Польше, связаны с немцами. Они убивают партизан. Вы не можете себе представить, что они там делают.

Черчилль. Это большой вопрос. Мы объявили войну Германии из-за того, что Германия напала на Польшу. В свое время меня удивило, что Чемберлен не стал вести борьбу за чехов в Мюнхене, но внезапно в апреле 1939 года дал гарантию Польше. Я был удивлен, когда он отверг более благоприятные возможности и вернулся к политике войны. Но одновременно я был также и обрадован этим обстоятельством. Ради Польши и во исполнение нашего обещания мы, хотя и были не подготовлены, за исключением наших военно-морских сил, объявили войну Германии и сыграли большую роль в том, чтобы побудить Францию вступить в войну. Франция потерпела крах. Но мы благодаря нашему островному положению оказались активными бойцами. Мы придаем большое значение причине, по которой мы вступили в войну. Я понимаю историческую разницу между нашей и русской точками зрения в отношении Польши. Но у нас Польше уделяется большое внимание, так как нападение на Польшу послужило тем, что заставило нас предпринять нынешние усилия. Я также очень хорошо понимал положение России в начале войны, и, принимая во внимание нашу слабость в начале войны и тот факт, что Франция изменила данным ею гарантиям в Мюнхене, я понимаю, что Советское правительство не могло рисковать тогда своей жизнью в этой борьбе. Но теперь другое положение, и я надеюсь, что, если нас спросят, почему мы вступили в войну, мы ответим, что это случилось потому, что мы дали гарантию Польше. Я хочу напомнить приведенный мною пример о трех спичках, одна из которых представляет Германию, другая – Польшу и третья – Советский Союз. Все эти три спички должны быть передвинуты на запад, чтобы разрешить одну из главных задач, стоящих перед союзниками, – обеспечение западных границ Советского Союза.

Сталин. Вчера не было разговора о переговорах с польским правительством. Вчера разговаривали о том, что нужно предписать польскому правительству то-то и то-то. Я должен сказать, что Россия не меньше других, а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы – за восстановление, за усиление Польши. Но мы отделяем Польшу от эмигрантского польского правительства в Лондоне. Мы порвали отношения с этим правительством не из-за каких-либо наших капризов, а потому, что польское правительство присоединилось к Гитлеру в его клевете на Советский Союз. Все это было опубликовано в печати. Какие у нас могут быть гарантии в том, что эмигрантское польское правительство в Лондоне снова не сделает то же самое? Мы хотели бы иметь гарантию в том, что агенты польского правительства не будут убивать партизан, что эмигрантское польское правительство будет действительно призывать к борьбе против немцев, а не заниматься устройством каких-либо махинаций. Мы будем поддерживать хорошие отношения с правительством, которое призывает к активной борьбе против немцев. Однако я не уверен, что нынешнее эмигрантское польское правительство в Лондоне является таким, каким оно должно быть. Если оно солидаризируется с партизанами и если мы будем иметь гарантию, что его агенты не будут иметь связей с немцами в Польше, тогда мы будем готовы начать с ним переговоры.

Черчилль говорит о трех спичках. Я хотел бы спросить, что это означает.

Черчилль. Было бы хорошо здесь, за круглым столом, ознакомиться с мыслями русских относительно границ Польши. Мне кажется, что тогда Иден или я могли бы их изложить полякам. Мы полагаем, что Польшу следует удовлетворить, несомненно, за счет Германии. Мы были бы готовы сказать полякам, что это хороший план и что лучшего плана они не могут ожидать. После этого мы могли бы поставить вопрос о восстановлении отношений. Но я хотел бы подчеркнуть, что мы хотим существования сильной, независимой Польши, дружественной по отношению к России.

Сталин. Речь идет о том, что украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские – к Белоруссии, то есть между нами и Польшей должна существовать граница 1939 года, установленная советской Конституцией. Советское правительство стоит на точке зрения этой границы и считает это правильным.