Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения

— Насколько я знаю, Артур Уэйн был весьма «рад» своему заданию. Настолько рад, что несколько месяцев прятался за границей. А затем, он получил твое письмо, в котором ты эмоционально рассказывала о том, что поступила в Университет Ведомства. Стоит продолжать?

Эмили молча мотнула головой. Все было предельно ясно — ее использовали, как влюбленную дурочку.

— Я подозреваю, что Уэйн собирался впоследствии подкинуть тебе неопровержимых улик и навести на твой след федералов. Ему не нужна была шумиха, гораздо удобнее, если бы «преступника» поймали.

«Зато теперь я точно знаю, что больнее быть не может», — подумала Эмили.

— Сейчас он рассказывает сказки о том, как вы вместе работали на Дракона. Надеется, что это поможет ему смягчить наказание.

— Спасибо, — проговорила Эмили пересохшими от напряжения губами.

— За что? — Дэниел нахмурился.

— За правду.

Эмили была уверена, что услышала правду. Не было ни одного тревожного звонка интуиции, ни одной фальшивой нотки от Дэниела. В конце концов, услышать правду — это уже многое значит в ее ситуации.

— Я хочу тебе помочь, Эмили.

Она с удивлением посмотрела на куратора, совершенно не понимая, как тот собирается ей помочь. Сядет в тюрьму за нее?

— Не замечала раньше твоего сходства с рыцарем в сияющих доспехах.

Она с затаенной насмешкой посмотрела на него. Он был лет на десять старше. Короткие светлые волосы, открытый взгляд, мужественный подбородок и широкие плечи.

«Хм… Возможно, доспехи рыцаря ему действительно пошли бы…»

— Послушай, у меня… Вернее у моей семьи, точнее у моего отца… — Дэниел ненадолго замешкался, а затем продолжил. — Так случилось, что мой отец обладает некоторыми связями наверху и сейчас, пока делу не дали ход, я могу вытащить тебя.

Эмили уставилась на замявшегося куратора и пару раз беззвучно открыла и закрыла рот, прежде чем смогла проговорить:

— Спасаешь деву в беде?

— Помогаю хорошему человеку, который запутался.

Эмили долго всматривалась в лицо Дэниела, не понимая, шутит тот или говорит искренне?

— Какая выгода тебе от этого?

Дэниел скрестил руки на груди и ответил:

— Выгода есть, но поступаю я так не поэтому.

Эмили, склонив голову набок, молчала, предоставив возможность собеседнику пояснить свою мысль.

— В законе есть одна лазейка. Человек, попытавшийся обнародовать сведения с грифом секретности, получает двадцать лет тюремного срока. — Эмили вздрогнула от этих слов, хотя и без напоминаний знала о том, что именно ее ожидает. — Однако у этого преступления есть срок давности, который равен сроку наказания. Если в течение двадцати лет преступник не пойман, дело закрывается, и с человека снимаются все обвинения за давности лет.

— Ты предлагаешь организовать мой побег? — с сомнением протянула она, рассматривая излишне благородный профиль Дэниела.

— Как бы хорошо ты ни пряталась, тебя все равно поймают, — вздохнул тот. — Это не преступление, совершив которое, можно уйти на дно. Не зря Уэйн собирался повесить всех собак на тебя, чтобы исключить преследования в свой адрес. — Эмили до скрипа зубов сжала челюсть. — Я предлагаю другой вариант. Завтра экзамен и последующее распределение…

— Университет позволит сдать мне экзамен, находясь под стражей? Как мило с их стороны.

— Эмили, выслушай меня! — потеряв терпение, Дэниел встревоженно зашагал по комнате, изредка оборачиваясь к ней и убеждаясь, что она внимательно слушает. — Мой отец может замять это дело, но при желании нарыть на тебя компромат не составит труда. Слишком громкая статья, такое правонарушение нельзя надежно спрятать. Любая проверка, и ты отправишься в тюрьму прямо из Федерального Ведомства или из любого места, где предпочтешь работать. Тебе нужно исчезнуть из поля зрения федералов на двадцать лет, а знаешь, как лучше всего спрятать что-то? Выставить это на всеобщее обозрение.

— Я тебя не понимаю, — напряженно проговорила Эмили.

— Я пять лет отработал полевым агентом, — заметив ее удивление, слегка пожал плечами. — Я тоже рано начал делать карьеру, несмотря на протесты отца… В любом случае последний год я отработал в качестве куратора, но теперь планирую вернуться к полевым операциям, но уже в качестве руководителя отряда. Я могу включить твое имя в список людей, которых отбираю на ближайшее задание. Если ты сама при распределении выберешь отдел, специализирующийся на «полевой работе», потому что твои баллы позволяют тебе попроситься и в отдел Прогнозистов.

Повисла минутная пауза. Эмили впилась короткими ногтями в тыльную сторону ладони, но, даже не обратила внимание на пронзившую руку боль. Дэниел, уставший вышагивать по комнате, снова вернулся к столу и прислонился к нему спиной.

— Попасть домой ты сможешь только после завершения срока давности по преступлению. Двадцать лет тебе придется провести в разных временных отрезках прошлого, но… ты станешь агентом, хотя и не агентом-прогнозистом, как мечтала. Мне жаль, Эмили, но я обещаю, что под моим началом ты будешь в безопасности. Ни одной проверке не позволю и близко подойти к твоему делу, но это все, что я могу тебе предложить…

— У меня одно требование и парочка вопросов, — помедлив, проговорила Эмили.

— Слушаю, — серьезно ответил тот, и она подумала, что из ее собеседника выйдет прекрасный руководитель отряда: от него буквально исходил ореол благородной силы, воли, ответственности.

«Для своих сотрудников такой руководитель станет каменной стеной».

— Между нами возможны лишь деловые отношения. Романтическая подоплека исключена.

Дэниел закашлялся, словно что-то попало ему в горло. Затем пришел в себя и ошарашенно кивнул, явно изумленный таким требованием. Видимо, мысли о «романтической подоплеке» никогда не приходили ему в голову.

— Когда твой отряд отправится на задание?

— Послезавтра. Сразу после распределения.

Эмили кивнула, ее вполне устроил ответ:

— Твои лидерские качества случайно не обусловлены инстинктивным желанием защищать?

Дэниел замер и потряс головой, словно ослышался:

— Откуда ты узнала особенности моего психотипа?

— Да так… Кое-что навело на такие мысли… — уклончиво ответила Эмили, а затем резко помрачнела и уже тише, скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла: — Хоуп не сразу поднял тревогу.

— Да, он был уверен, что ты одумаешься, — помедлив, подтвердил ее догадки Дэниел. — Когда этого не случилось, Хоуп обратился ко мне. Он был уверен, что у меня есть возможность попытаться помочь тебе.

На этот раз Эмили молчала дольше, прежде чем задать следующий вопрос:

— Что будет с Артуром

— Я бы хотел бросить этого мерзавца на двадцать лет за решетку, — глаза Дэниела гневно сверкнули, Эмили показалось, что она расслышала скрежет стискиваемых зубов. — Но он не станет молчать и потянет за собой и тебя. Придется его отпустить на все четыре стороны.

Снова повисло молчание. Эмили настолько привыкла к долгим паузам в этом разговоре, что даже не чувствовала неловкости или напряжения. С Дэниелом было легко и говорить, и молчать.

«Особенности общего психотипа?»

Кажется, слова профессора Хоупа надолго запали ей в душу. Странно…

— Могу на этот раз я кое-что узнать?

Эмили молча вскинула на Дэниела вопросительный взгляд.

— Ты пошла на преступление ради… дружбы?

Горло сдавил спазм, показалось, что сейчас из ее глаз брызнут все сдерживаемые огромным усилием воли слезы, но этого не произошло. Сделав судорожный вздох, она открыла рот тогда, когда Дэниел похоже уже и не надеялся получить ответ.

— Мне казалось, что ради чего-то большего, — услышав себя со стороны, Эмили поморщилась — карканье вороны и то мелодичнее, чем ее внезапно охрипший голос.

— Думаю, это не то, что ты хочешь услышать, но на меня ты всегда можешь положиться. Пойдем. — Дэниел мрачно кивнул в сторону выхода.

Не глядя на своего спасителя, она молча покинула комнату для допросов.

***