Пояс «Ориона» - Сергей Юрьевич Щетинкин

перочинный ножик и аккуратно подцепил кусок дерева – тот поддался и, потянув рукой, Глеб его вытащил. В нише было что-то светлое. Стефани подцепила длинным ногтем, и на пол упал свернутый кусок бумаги. С быстротой кошки она его схватила и, поднявшись на ноги, аккуратно развернула на столе. Глеб, тем временем, вернул кусок дерева на место.

Про еду они забыли… На бумаге было нарисовано четыре прямоугольника, три в один ряд сверху и один внизу под первым, и линия вверх от третьего прямоугольника в верхнем ряду, тянущаяся к, хотя и схематично, но вполне различаемо изображенному созвездию Ориона. Надпись была сделана на старом латинском и читалась хорошо. Стефани смогла прочесть без словаря: «сто шагов на Ориона в конце второй стражи – здесь я спрятал все ценное, что осталось после брата Гийома, и что взять с собой на Мальту я не мог.» Ниже была подпись «Марк».

Они сидели в тишине уже минут 10, Стефани маленькими глотками допивала колу, а Глеб так же понемногу потягивал кофе из крышки термоса, той самой крышки, которая нарушила их планы. Идиллию от предвкушения законченной великой работы для Стефани, и предвкушении великолепного осмотра окрестностей Будвы вместе с Стефани, для Глеба.

– Я так понимаю, теперь наши планы будут в корне пересмотрены, так ведь? – первым нарушил молчание Глеб.

– Безусловно! – ответила Стефани поникшим голосом. – Я, действительно, не знаю, что мне делать. Упоминание о спрятанных предметах, не сокровищах, нет, есть во многих здешних документах. И многие исследователи до меня пытались их найти. Вопрос о существовании этого клада неоднократно поднимался на наших ученых советах. И одной из целей моего исследования было именно это – дать окончательный ответ, есть клад или его нет. Я закончила свою работу тем, что не нашла никаких следов этого клада и предложила считать его или не существующим, или утерянным навсегда. Теперь у меня выбор – оставить все так как было и уничтожить эту бумажку. Спокойно вернуться в институт, отчитаться об исследованиях и опубликовать монографию. А оставшиеся дни потратить на путешествие вместе с тобой по достопримечательностям Черногории.

– Но если ты это сделаешь, то не простишь себе этого никогда, правильно я думаю?

– Да, ты правильно все понял. Передо мной сейчас стоит выбор. Так как эту бумагу никто кроме нас не видел, то ее можно уничтожить. А если ей дать ход, то мне нужно связаться с институтом и продлить командировку. И самое главное, что в мы можем не нейти этого места. Я очень хорошо осмотрела все цитадель, но ничего похожего на то, что изображено на плане, я не видела. Быть может, все наши усилия ни к чему не приведут, мы ничего не найдем. Только потратим зря время.

Стефани подошла к копировальному аппарату, который стоял в углу, и сделал две копии плана, одну взяла себе, другую отдала Глебу. Потом сделал снимок с помощью iPadа и отправила фото в свое хранилище. Оригинал плана она спрятала куда то в середину подшитых бумаг, которые лежали на столе. Глеб молча наблюдал за ее действиями.

– Где ты этому научилась, работаешь как профессионал – спрятала не там, где будут искать в первую очередь, в сейфе, а там где никто искать не будет – в куче не нужных бумаг!

– Эту великую истину я поняла тогда, когда разводилась с бывшим мужем. Некоторое время мы еще жили в одной квартире, и мне приходилось прятать от него нужные мне документы. И он ничего не мог найти, хотя сейф и ящики стола он обыскивал регулярно. Вот какая я молодец! Все, пошли в отель, сегодня я не буду пить пиво, сегодня мне нужен хороший коньяк!

Они вышли из церкви молчаливые и задумчивые. Не известно, о чем думала Стефани, но Глеб ломал голову над тем, чем же им теперь заполнить вечер. Коньяк пить – это не пиво, в номере как-то не солидно. В ресторане гостиницы ему не очень хотелось пить коньяк. Он обратил внимание в предыдущие вечера, что в гостиничном ресторане собираются по большей части семейные пары чтобы поужинать. Романтики в этом было мало. Может быть, есть какое-нибудь уютное место на берегу моря? Он решил спросить об этом у Стефани. Раз уж она взяла инициативу по поводу выбора их вечернего времяпрепровождения, то пусть идет до конца – определяет и место.

– Ты не знаешь здесь какого-нибудь уютного места, где мы могли бы посидеть, ты бы там смогла продегустировать хороший коньяк? Дочь заставила меня взять с собой мой самый лучший костюм, рубашку, галстук. Весь этот гардероб да плюс еще и туфли, занял почти весь мой чемодан… Я хочу произвести на тебя впечатление!

– А вот у меня с гардеробом не очень! Вечернего платья я собой не взяла! Я же работать сюда приехала! – мрачновато улыбнулась Стефани. – Но, ты абсолютно прав! Нам просто необходимо сделать для себя небольшой праздник.

– В парикмахерскую я не пойду, как-нибудь сама справлюсь. Из одежды что-нибудь подберу подстать твоему вечернему прикиду. Кстати, какого цвета твой костюм, рубашка и галстук?

– Зачем тебе, я хотел сделать сюрприз?

– Как зачем? Одежда женщины должна резко контрастировать с цветом одежды мужчины, чтобы быть ярким пятном на сером фоне ковалера? Ты разве не знал?

– Нет! Я думал, что на красивую женщину что ни одень – все равно будет красиво! А рядом с красивой женщиной любой красивый мужчина в красивом костюме воспринимается как задний план! Ты разве не знала? Да и, самое главное, ты мне сразу скажи, ты как себя ведешь, когда пьяная, спокойно засыпаешь а плече у мужчины, или тебя тянет на приключения?

– Я спокойно засыпаю на плече у мужчины и позволяю ему отнести себя в мой номер и положить на диван, но только после того как осушу две бутылки коньяка и перетанцую всех в ресторане! – окончательно развеселилась Стефани.

– Не беспокойся, все будет чинно и благородно. Одевайся и выходи в холл отеля к 19.00. Я знаю хорошее тихое и очень красивое место недалеко. Пойдем туда пешком.

Вскоре хорошее настроение вновь вернулось к ним обоим, и они не торопясь подходили к стоянке машин. Они уже собирались перейти с брусчатки на асфальтовую дорогу, чтобы перейти на другую сторону небольшой площади, как вдруг перед ними остановился темно-синий БМВ. Передняя дверь рядом с водителем открылась – там сидел мужчина средних лет. Одет он был в светло серый костюм – ничего примечательного. Заговорил он с ними по-немецки, что было на руку