ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий

Что до армии противника, то тут надо признать, что даже двойное количественное превосходство над аланами мало что стоит. Аланы — это аланы, профессиональные и хорошо оснащенные воины, закаленные в многочисленных боях. Армия Руса в этом плане значительно уступала, у него ведь в основном молодняк, что еще не бывал в по-настоящему жестких сечах, да и с оснащением тоже все еще проблемы. В общем лобовое столкновение не приведет к победе. Даже ничья маловероятна. Побегут, если начнется рубка. А значит доводить до рукопашной было категорически нельзя.

Рус послал к Мугелю, но тот повел себя как мудень, то есть отказался принять участие в обороне. Выставь алана-сарматы свою армию, хотя бы две-трети, то есть тысяч десять, и они бы вместе гарантированно вышибли алан из Крыма, но…

— Нам тут еще жить, — заявил вождь крымских степняков. — Вы уйдете, а мы останемся и тогда аланы следующей зимой нам непременно отомстят.

«Ну хоть к аланам не переметнутся», — подумал князь Рус.

Те пять тысяч, что охраняли рабов, служили своеобразным сдерживающим фактором для местных, чтобы они не присоединились к врагу, ибо стоит им только заключить союз с аланами и воссоединиться с их армией, эти пять тысяч пройдут по становищам скифо-сарматов огнем и мечом.

Пришлось думать, как выбираться из сложившейся ситуации самим.

Встретились с охочими до чужого добра на керченском перешейке.

— Слюшай, дэлиться надо, да, — начал переговорщик от алан. — За то, чтобы мы вас не трогали, отдайте все железо что успели добыть, ну и доспехи что на вас так же отдайте, да. Мы уйдем, а вы за лето себе еще добудете, да. Если не отдадите, то сами возьмем, но тогда многих побьем и рабами сделаем, да.

— Согласен, — кивнул Рус.

Алан даже удивился, явно не рассчитывая на такое быстрое согласие. А Рус, отметив, что аланы все-таки ввели аварскую новацию — стремена, а так же большие копья, продолжил:

— Делиться с нуждающимися надо. Поделитесь с нами своими конями. Они у вас отменные, не то, что наши клячи. Так и быть, могу даже пойти на обмен, две наших лошади за одну вашу.

Алан засмеялся.

— Ух, посмешил ты меня, да, за это я тебя не больно зарэжу.

Аланское посольство ускакало назад, а Рус подумал, что аланы пришли сюда не столько за железом и прочей добычей, слишком уж условия выставили жесткие и по факту невыполнимые, сколько в реальных боевых условиях обкатать новинки: стремена и «рыцарские» копья, прежде чем использовать их против серьезного противника — авар прогибаться под которых в гордыне своей не спешили.

Как он успел узнать из разговоров с местными, что поддерживали торговые и даже родственные связи с восточными соседями, авары пока особо алан не прессуют, можно сказать оставили их напоследок, добивая утигуров и отмахиваясь от оногуров. Алан пока сдерживают савиры.

Почему на тех же савир не напали? Ну так видимо не хотят раньше времени раскрываться, дескать, потом сюрприз будет.

— Может заманим их в ущелье как кутригуров? — предложил Славян.

— Не клюнут. Они наверняка в курсе этой нашей придумки, а если и нет, то все равно заподозрят неладное, когда от них станут удирать вдвое превосходящий противник. Они конечно славные воины и знают об этом, но все равно это будет подозрительно, тем более что и у нас есть репутация не самых последних слабаков.

— Ну да… Как тогда отбиваться будем?

— Как-как… — вздохнул Рус, — в данном случае, чем проще, тем лучше…

Рус действительно не стал выдумывать ничего сложного. С его армией пока любе хоть сколько-нибудь сложные маневры невозможны, но кое-что, совсем простенькое попробовать все-таки реально.

В итоге две армии сошлись в чистом поле. Слишком чистом. Ни засады не устроит, ни незаметного обходного маневра не провести…

Рус в итоге решил сделать ставку на то, в чем у него не было недостатка, а именно на стрелах. Его сани делали постоянные рейсы и привезли все, что удавалось выработать на станках за половину января, февраль и половину марта. Так что сейчас у него на руках имелось около четырехсот тысяч стрел.

— В атаку!

Две конные массы устремились навстречу друг другу. И тут же со стороны славян полетела туча стрел. Залп в десять тысяч, три секунды и еще десять тысяч и еще, и еще, и еще…

Вот только стреляли не широким фронтом, как то ожидалось противником, а сконцентрировав все на левом фланге. Десять залпов и сто тысяч стрел обрушились на три тысячи алан.

Левый фланг славян при этом практически сразу стал сворачивать вправо избегая мощного копейного удара алан, продолжая обстрел.

Двести тысяч стрел.

Какими бы ни были паршивыми в плане пробивной силы стеклянные наконечники, но стрел были слишком много, а целей мало, так что тот незначительный процент стрел, что все же находил бреши в броне противника сделал свое дело, особенно когда последние залпы пришлись практически в упор да еще перекрёстным образом, ведь правый фланг славян состоявший из хуже всего оснащенных доспехами воинов так же сильно отвернул еще правее не желая насаживаться на аланские копья.

Левый фланг алан сильно поредел и в него влетели те самые всадники, что сначала находились на левом фланге и вот они как раз имели самые крепкие доспехи, особенно это касается «гвардейской» тысячи.

Правый фланг алан, ставший рыхлым в момент столкновения, всадники не успели уплотниться, был практически мгновенно уничтожен. Копья тут уже ничем помочь не могли. В ход пошли не только стрелы, но и дротики.

Аланы, скакавшие на левом фланге, что остались без противника, довольно сноровисто стали поворачивать коней навстречу врагу, но по большому счету не успевали. Все что они могли это задеть и разметать самый хвост из пары сотен славян, что оказались недостаточно резвыми.

А потом на них обрушился новый дождь из стрел. Ведь славяне не остановились после того, как стоптали остатки правого фланга алан, а продолжили скачку завернув против часовой стрелки (словно желая выйти в тыл противнику и таким образом замкнуть вырисовывающийся своеобразный круг) и такая позиция очень удобна для стрельбы, ели ты правша конечно…

Стрелы летели непрерывным потоком и это конечно не могло не сказаться самым печальным образом. Каждую секунду на землю валилось больше десятка воинов.

Осознав, что дело дрянь, бой пошел явно не по их сценарию, аланы попытались вырваться из возникшего хоровода. И им это удалось, потеряв где-то еще около тысячи воинов убитыми, но большей частью все же ранеными.

И вот от пяти-шести тысяч осталось только половина. Что очень хорошо было видно, как славянам, так и самим аланам.

Славяне тоже понесли в этой схватке потери, но они на общем численном фоне оказались незаметными, тем более что и в количестве тоже не сильно много, в пределах полутысячи воинов.

Аланы на своих мощных конях смогли достаточно быстро оторваться от славянской армии и сгруппироваться, тем более что Рус не собирался их преследовать до упора и дал сигнал остановиться. А то преследование могло обернуться новыми потерями, причем серьезными. Рус не хотел доводить дело до рубки на мечах в этом плане на алан, где сядешь там и слезешь и численное превосходство не сильно поможет даже в погоне. На одного зарубленного противника придется отдать полтора-два своих. Прямо скажем не самый выгодный размен, да и не нужен он Русу от слова «совсем».

«Разве что добить их сейчас, чтобы к аварам в конечном итоге не присоединились?» — подумал он, но все равно не стал продолжать погоню, потери даже один к одному для него были неприемлемы.

— Переговоры! — предложил Рус.

На этот раз алан, что требовал от него все железо и доспехи, а он выжил, был не таким веселым, скорее наоборот весьма грустным, ну и злым конечно.

— Чего ты хочешь?

— Канэй хачу, да, — хмыкнул Рус. — Так и быть, отдадим взамен своих, но на этот раз один к одному, чтобы вам было на чем уехать в родные края, а не пешком домой идти. Так и быть, раненых можете с собой забрать. Им тоже коней дадим. Кони у вас еще есть, а вот с воинами беда. Но если не согласитесь на обмен, продам их всех ромеям им рабы очень нужны, особенно из воинов, бросят их в бой против персов и они слягут в далекой пустыне, вместо того, чтобы защищать собственный дом.