Земли Чингисхана - Константин Пензев

Если, как это утверждает архиепископ Марк, на момент заключения договоров лам на забайкальской земле было не более шести, то в 1730 г. их прибыло уже 150. И, более того, в 1734 г., опять под давлением Китая, из дипломатических соображений православная проповедь в Забайкалье (на территории России!) была запрещена.

Здесь можно было бы заклеймить позором действия петербуржской администрации того времени, что архиепископ Марк и сделал в своем выступлении, однако не совсем ясно, насколько обширными ресурсами обладало тогдашнее правительство, чтобы отстоять позиции Православной Церкви.

Цивилизация и культура

Учиться и не размышлять — напрасно терять время, размышлять и не учиться — губительно.

Кроме того, что хартленд и чайнахарт представляются генераторами народов, т. е., выражаясь образно, «сердцами рас», они еще являются и особыми цивилизациями. Здесь следовало бы разобраться с данным понятием. Вообще-то, согласно определениям советской общественной науки, термин «цивилизация» является синонимом термина «культура» или же ступенью общественного развития, следующей вслед за варварством (Ф. Энгельс), и вообще высшей ступенью культурного развития в то или иное время.

С. Хантингтон дает следующее определение, и с этим определением следует, пожалуй, согласиться: «Цивилизация, таким образом, — наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей. Есть несколько уровней идентификации людей: житель Рима может ощущать себя в различной степени римлянином, итальянцем, католиком, христианином, европейцем и жителем Запада. Цивилизация, к которой он принадлежит, является самым высоким уровнем, который помогает ему четко идентифицировать себя. Цивилизации — это самые большие „мы“, внутри которых каждый чувствует себя в культурном плане как дома и отличает себя от всех остальных».[39]

С. Хантингтон выделяет, среди прочих, Синскую (т. е. китайскую) цивилизацию, существование которой никем из ученых не оспаривается, и Православную (русскую) цивилизацию, в отношении которой он более осторожен: «Некоторые (выделено мной. — К. П.) ученые выделяют отдельную православную цивилизацию с центром в России, отличную от западного христианства по причине своих византийских корней, двухсот лет татарского ига, бюрократического деспотизма и ограниченного влияния на нее Возрождения, Реформации, Просвещения и других значительных событий, имевших место на Западе».[40]

Данная осторожность связана с определенным стремлением привязать Россию к Западу и с утверждениями, что Россия — это часть Западной цивилизации, но с теми оговорками, что это ее испорченная часть. На самом деле это не так. Россия — совершенно особый мир. Данное обстоятельство следовало бы понимать со всей ясностью и отказаться от нелепых попыток ее «европеизации», которые заканчиваются обычно плохо, в том числе и для самих «европеизаторов». Как правило, многие рассуждения в отношении России строятся или на совершенно неверных, искаженных исторических теориях или на столь же неверных, более того, нелепых выдумках западных европейцев.

С. Хантингтон не является каким-то исключением в западной науке и повторяет все те же, столь же избитые, сколь и далекие от реальности постулаты. Во-первых, русское Православие, византийскими корнями которого, непонятно из каких соображений, вечно попрекают русский народ, есть не более и не менее, как сохраненное во всей своей чистоте и величии ортодоксальное христианское учение, тогда как католичество — это западный уклон в христианстве, боковая ветвь, получившая в мире широкое распространение за счет активной колонизаторской политики Западной Европы уже в позднее, новое время. Если вы ищете христианство во всем его первозданном виде, то вам следует обращаться к Православию. Реформация, которая не затронула Россию, есть еще большее удаление от первоапостольного христианства, нежели католичество, и в этом отношении Россия действительно ничего общего с Западом, где вечно бушевали то ереси, то инквизиция, не имеет.

Что касается бюрократического деспотизма, то это очередной жупел, страшилка, которой принято пугать людей, и уж кто-кто, а Запад расходовал на бюрократию всегда много больше средств, чем Россия. И свободы в нашей стране всегда находилось достаточно и для Салтыкова-Щедрина, и для Белинского, Некрасова, Чернышевского и пр. Только кто же виноват, что весь этот вброшенный с Запада либерализм обернулся, в конечном итоге, коммунистической диктатурой и марксизмом, т. е. далеко не русским явлением? Деспотизм русской центральной власти также является предметом для дискуссий, поскольку известный всем как эталон самовластного душегубства, Иван Васильевич Грозный, оболганный историками по каким-то темным политическим соображениям, отправил на эшафот в разы, на порядок меньше людей, чем его «коллеги» по власти в Англии и Франции, правившие в одно с ним время. Что касается известной темы о двух веках «монголо-татарского ига», то данная мифологема, наряду с норманнской «теорией», лежит в русле извечных балалаечно-матрешечных представлений о России.

Впрочем, оставим эти разговоры. Россию следует изучать и изучать научно, если же на Западе полагают, что достаточно только распространять про нее гадкие мифы, то, в конечном итоге, последствия распространения этих мифов придется претерпевать и самому Западу.

Россия и Китай имеют много общего. Прежде всего то, что они представляют собой государства-цивилизации, а не государства-нации западного образца. Здесь могут быть некоторые возражения.

Известно, что согласно последней переписи 2002 года население РФ на 80 % состоит из русских. В этом смысле РФ есть моноэтническая страна. Относительно Китая следует сказать, что он еще более моноэтничен, чем Россия. 93 % населения КНР — ханьцы. По идее, РФ, так же как и КНР, фактически есть государства-нации. Однако это не совсем так. Относительно России мы в этой книге не станем вдаваться в подробности, а относительно Китая я постараюсь предоставить читателю некоторый материал для размышления.

Выше я поставил вопрос о хартленде и чайнахарте как о генераторах рас. Между тем тот же Хантингтон, повторяющий по отношению к России набор мифологем, определенно прав, когда ставит вопрос о связи расы и цивилизационного типа ее организации. Он пишет: «Существует корреляция между разделением людей по культурным признакам и их разделением на расы по физическим признакам».[41] Здесь определенно есть о чем поразмышлять, хотя и с некоторыми необходимыми оговорками. «И все же нельзя ставить знак равенства между цивилизациями и расами. Люди одной и той же расы могут быть разделены на различные цивилизации; людей различных рас может объединять одна цивилизация. В частности, самые распространенные миссионерские религии, христианство и ислам, охватывают людей многих рас. Коренные различия между группами людей заключаются в их ценностях, верованиях, традициях и социальных институтах, а не в их росте, размере головы и цвете кожи».[42] Здесь Хантингтон делает что-то вроде реверанса в сторону господствующих на западе социальных теорий, между тем расовые различия, так или иначе, будут играть громадную роль в человеческом общежитии.

Что лежит в основе китайской цивилизации? С. Хантингтон считает, что в ее основе лежит учение Конфуция, не оно одно, безусловно, но как платформа или как системообразующее явление, совершенно точно.

Если Лао-Цзы (учитель даосов) утверждал, что человек не должен мешать естественному порядку вещей и не должен никак воздействовать на мир, то Конфуций (Кун Цзы) придерживался иного мнения. Он считал, что к просветлению человека приведет добродетель, следование обычаям и благотворительность. Важное место в конфуцианстве (а это есть не религиозная этическая и философская система) занимает ритуал. Он понимается как форма символического мышления, как принцип иерархического понимания бытия и метод структурирования социума. Исполнение ритуала — путь к просветлению. Философия Конфуция основана на добродетели. Таким образом, добродетель, следование ритуалу, почитание родителей и благотворительность являются инструментами само преобразования и постижения истины. Согласно Конфуцию, мудрый правитель чтит ритуал и ценит добродетель, что позволяет ему поддерживать гармонию в стране. Конфуцианство имело и имеет колоссальное влияние в Китае, причем именно на государственный аппарат, и последователи этого учения всегда привлекались для управления страной, даже при иноземных завоевателях, например, моголах. Так, в биографии Елюй Чуцая, киданьца по национальности, говорится: