Сады любви - Сибилла Чейн

Одетая в шелк нежного персикового оттенка, оставляя за собой шлейф дорогих духов, Амалия Кавалиди проследовала мимо Тины, с интересом оглядываясь вокруг.

— Честное слово! — воскликнула она в гостиной. — До меня доходили слухи, но я даже представить себе не могла…

— Что я обустрою свой дом? — негромко подсказала Тина.

— Э-э… да, именно это я и хотела сказать. Здесь стало очень уютно.

— Не желаете ли присесть?

Амалия слегка замялась.

— Вы ведь торопитесь, так что это наверняка будет неудобно…

— Все в порядке, — заверила гостью Тина. — Неудобств больше вообще не будет: я уезжаю отсюда навсегда.

— Вот оно что… А я думала…

— Да? — вежливо произнесла Тина.

— Видите ли, до вашего прибытия я надеялась приобрести этот поместье… — Не закончив фразы, Амалия неопределенно взмахнула в воздухе рукой.

— За бесценок? — вновь подсказала Тина.

— Это слишком прямолинейное высказывание, дорогая моя.

— А вам не кажется, что время недомолвок прошло? — спокойно сказала Тина. — Я приехала сюда, чтобы войти в права наследства, но все кончилось противостоянием с Александром Серифносом. И простите меня, Амалия, но после моего отъезда, кажется, вы станете главным противником этого господина в борьбе за приобретение поместья.

По выражению лица вдовы Андроса Кавалиди нетрудно было догадаться, что прежде никто не разговаривал с ней в столь откровенной манере.

— Признаться, я была огорчена, узнав о здешних усовершенствованиях, — призналась Амалия. — А также о вашем намерении возродить оливковую рощу. — Теперь ее тон стал высокомерным.

— Что ж, по крайней мере, мы честны друг перед другом, — сухо ответила Тина.

Амалия элегантно пожала плечами.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — предложила Тина скорее из вежливости, чем из искреннего желания сделать пребывание гостьи в ее доме приятным.

— Нет, благодарю. Ведь для этого в самом деле нет времени, верно? — Амалия поднялась. — Но меня интересует еще кое-что. Если я правильно поняла, поместье выставлено на продажу?

— Совершенно верно, — подтвердила Тина и заметила блеск триумфа в глазах собеседницы.

— Тогда… мне остается лишь пожелать вам приятного путешествия, дорогая моя. А что касается будущего, то тоже желаю вам всяческих… э-э…

— Успехов?

— Именно. Вы правильно все понимаете. И… вы наверняка уже получили относительно поместья предложение от Александра Серифноса? — произнесла Амалия как бы между прочим. — Но сколько бы он ни давал вам за эту собственность, мы всегда сможем договориться о большей сумме.

Тина нахмурилась.

— Мы?

Амалия махнула рукой.

— Выражусь проще: в любом случае я заплачу больше, чем Александр. Ясно?

— Думаю, мы вполне поняли друг друга, — любезно улыбнулась Тина. — Хотя, признаться, для меня сюрприз, что требующий ремонта дом и запущенный сад привлекают к себе столько внимания.

— Дело не в этом, дорогая. Нас интересует береговая линия, — снисходительно пояснила Амалия.

Похоже, она уверена, что Тина ничего не знает о существовании подобного интереса.

— Береговая линия?

— Я велю своему адвокату связаться с вами, — произнесла гостья, не отвечая на вопрос. — Просто помните, что мы дадим за поместье несколько больше, чем Александр.

— Непременно запомню, — прохладно пообещала Тина. — Всего хорошего, госпожа Кавалиди.

Амалия мне не друг, с уверенностью подумала она, когда посетительница уехала в дорогом спортивном автомобиле. Кажется, она сама не своя от радости, что поместье выставлено на продажу.

— Перестань рычать, — сказала Тина Бурому. — Ее уже здесь нет.

В аэропорту, направляясь к регистрационной стойке, Тина вдруг увидела стоящую посреди зала и поглядывающую по сторонам даму, в которой она сразу же узнала Анастасию. Пришлось сделать изрядный крюк, чтобы не столкнуться с ней. Однако, когда Тина встала в хвост небольшой очереди, сзади прозвучало:

— Ксантина?

Тина замерла, сообразив, что Анастасия находится прямо за ее спиной. Понимая, что больше ничего не остается, Тина обернулась, и они посмотрели друг другу в лицо.

Вблизи Анастасия оказалась еще красивее, чем на расстоянии. Тяжелая масса ее темных блестящих волос была повязана сзади светлым полупрозрачным шарфом. Одета Анастасия была в свободный шелковый кремовый жакет и такую же юбку. Макияж ее состоял из губной помады и легких серых теней на веках, выгодно подчеркивающих выразительность карих глаз, в которых сейчас читалась смесь облегчения с любопытством.

Анастасия первой нарушила паузу.

— У вас найдется время, чтобы выпить чашечку кофе? — спросила она по-английски с небольшим акцентом.

— Мой рейс…

— Еще только через полтора часа, — закончила Анастасия фразу вместо Тины.

После этого Тине было уже неловко отказаться от приглашения. Она лишь заметила:

— Мне нужно зарегистрироваться.

— Я помогу вам.

Не дожидаясь ответа, Анастасия взяла из руки Тины паспорт и билет и направилась к регистрационной стойке, которую никто не обслуживал. В тот же миг туда бросились сразу несколько молодых работников аэропорта.

Спустя пару минут Анастасия вернулась к Тине.

— Все в порядке, — сообщила она, отдавая паспорт. — Можем заглянуть в кафетерий.

Тина понимала, что ей следует помалкивать до той поры, пока жена Александра не поведает, зачем устроила эту встречу, однако она не удержалась:

— Откуда вы узнали, что я буду здесь?

— Флорина мне сказала, — улыбнулась Анастасия. — Вообще, она только о вас и говорит. Впрочем, как и все они.

— Кто?

— Жители деревни. Они ведь видят, что вы пытаетесь сделать. Ваш отец был чудесный человек. И сейчас местные жители поняли, что вы хотите наладить доставшееся вам в наследство упадочное хозяйство… — Анастасия вдруг замолчала и тронула руку Тины. — Простите. Я расстраиваю вас?

— Нет, — тихо ответила Тина. — Я действительно надеялась вернуть поместье к жизни, но сейчас…

Тина умолкла, а на лице Анастасии появилось озабоченное выражение.

— Не хотите ли вы сказать, что навсегда покидаете остров?

— У меня ничего не получается, — беспомощно пожала Тина плечами.

По-иному она не могла объяснить свое решение Анастасии, глядя на которую понимала, что в другой ситуации они могли бы стать подругами.

— Но я наслышана об обратном, — возразила жена Александра. — И вообще, никто не понимает, почему вы возвращаетесь в Америку. Ведь речь идет лишь о временной поездке, правда?