Беспамятство как исток (Читая Хармса) - Михаил Ямпольский

10

В 1931 году Хармс помещает в дневник любопытную запись, также связанную с окном:

Прежде чЪм притти к тебЪ, я постучу въ твое окно. Ты увидишь меня въ OKHЪ. Потом я войду в дверь, и ты увидишь меня в дверяхъ. Потомъ я войду в твой домъ, и ты узнаешь меня. И я войду въ тебя, и никто кроме тебя, не увидитъ и не узнаетъ меня.

Ты увидишь меня в окнъ.

Ты увидишь меня въ дверяхъ (ГББ, 91).

Эта запись, уснащенная старой орфографией, стилизована под некий библейский текст, скорее всего Песню Песней, где, кстати, имеется упоминание окна57.

В этом фрагменте эротические элементы имеют и явное аллегорическое значение: "Я войду в тебя" -- означает также интериоризацию, превращение тела в слово, транссубстанциацию. Именно в этом контексте можно понимать и одно свойство старой орфографии в этом куске. Невидимая буква "Ъ.", возникающая в "окнЪ", имеет в своем

_________________

56 Кржижановский Сигизмунд. Воспоминания о будущем. С. 418.

57 "Друг мой похож на серну или молодого оленя. Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку" (2, 9).

70 Глава 2

написании крест. Но крест возникает и от наложения горизонтальной перекладины окна на вертикальную черту, разделяющую дверь посередине.

Зашифрованный в монограмме и решетке окна, наложенного на дверь, крест также оправдывает стилизацию фрагмента и отсылает к мотиву преображения. То, что кажется преходящим, плотским, тленным, обнаруживает через монограмму признаки вечности, атемпоральности. Окно как бы осуществляет переход в область трансцендентного. Не случайно Андрей Белый заметил: "вырезы в необъятность мы зовем окнами"58.

В "Лапе" крест обнаруживается в небе там, где Хармс видит звезду:

На небе есть четыре звезды Лебедя. Это северный крест. (2, 91)

Хармс явно идентифицирует окно с выходом к богу, часто олицетворяемому солнцем. В стихотворении "Окно" (1931) Окно так характеризует себя:

Я внезапно растворилось. Я дыра в стене домов. Сквозь меня душа пролилась. Я форточка возвышенных умов. (Т. 3. С. 16)

Неделей позже Хармс пишет стихотворение "Окнов и Козлов", где Окнов, "встав на колени видит Бога в лицо" и где Окно с небольшими изменениями цитирует то же самое самоопределение. В ином фрагменте 1933 года Николай II садится "возле форточки" и обращается к солнцу:

Ты -- царь.

Я тоже царь.

И мы с тобой два брата.

Свети ко мне в окно,

Мой родственник небесный.

Пускай твои лучи

войдут в меня как стрелы.

(ПВН. С. 153)

В июне 1931 года Хармс пишет еще один архаизирующий текст:

На сиянии дня месяца июня говорил Даниил с окном слышанное сохранил и таким образом увидеть думая свет говорил солнцу: солнце посвети в меня проткни меня солнце семь раз...

(Т. 3. С. 45)

Хармс здесь цитирует книгу Даниила:

____________

58 Белый Андрей. Окно в будущее. С. 131.

Окно 71

Даниил пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колена и молился своему Богу и славословил Его... (6, 10)

Такой авторитетный комментатор, как Ефраим Урбах, показал, что эта сцена связана с ветхозаветным пониманием местопребывания Бога в Храме, его присутствием, Шохина (Shekhina)59. Окно в данном случае оказывается действительно метафорической локализацией Бога. Даниил просит продырявить его тело и дать ему отверстия для речи, дыхания, слушания и "свету окно глаза мои". Бог проникает в окно, как свет. Эта аллегория вполне соответствует христианской. Существует, например, традиционная символика Богоматери как окна, а Христа как света, который прошел сквозь это окно к людям60. Важная функция окна и бога -- проецировать на мир слова, буквы и геометрические формы.

Несколько своих текстов начала 30-х годов Хармс начинает монограммой. "Вечерняя песнь к именем моим существующей" начинается с монограммы окна. В начале "Лапы" стоит то же окно, в которое вписана иная монограмма, как будто две буквы Ш пристроены одна под другой в центре "окна" к горизонтальной его перекладине. Тексты, начинающиеся с монограмм "окна", по-видимому, имеют особый характер. Они пишутся в режиме хотя бы частичного монограммирования образов в контексте обращения к трансцендентному.

"Вечерняя песнь к именем моим существующей" -- архаизирующий пастиш древнего гимна. Она обращена к дочери "дочери дочерей дочери Пе". При этом "Пе" -- это слог, монограммированный в "окне", состоящем из наложенных друг на друга П и Е. Гимн Хармса говорит об открытии некоего нового зрения:

Мать мира и мир и дитя мира су

открой духа зерна глаз

дото памяти открыв окно огляни расположенное поодаль

сосчитай двигающееся и неспокойное

и отложи на пальцах а неподвижные те

те неподвижные дото от движения жизнь приняв

к движению рвутся и все же в покое спут...

(Т. 2. С. 52)

Образы ясновидения проходят в память через окно, которое пропускает их через букву а -- первую букву алфавита, которую Хармс, по-видимому, олицетворял с Богом. Подвижность, то есть временное измерение, проникает в мир, проходя через неподвижное. Последнее понимается как буква, лишенная (как и бог) темпоральности. В дневнике Хармс несколько раз обращается к Алафу -- "алефу" -- первой

__________________

59 Urbach Ephraim Е. The Sages, Their Concepts and Beliefs. Cambridge; London: Harvard University Press, 1979. P. 58

60 Meiss Millard, Light as Form and Symbol in Some Fifteenth-Century Paintings // Meiss M. The Painter's Choice. New York: Harper and Row, 1976. P. 3--18.

72 Глава 2

букве еврейского алфавита (ГББ. С. 126, 127)61. Окно спрессовывает множественное в некую единицу (цифровое значение буквы "алеф"), предшествующую множественности.

В другом "монограммированном" тексте -- "Лапа" -- вновь возникает окно. Здесь Утюгов говорит о движении крови "по жилам", превращающемся в пульсацию, которую можно сосчитать:

...в пульсе пао пуо по

пеньди пюньди говорит

бубнит в ухе по по по

Я же слушаю жужжанье

из небес в мое окно

Это ветров дребезжанье

миром создано давно

(Т. 2. С. 101-102)

Характерно это смешение звуков изнутри -- пульса -- и извне -- миром созданного дребезжания окна. Нерасчленимое дребезжание ветров в окне превращается в дискретность пульса. Окно опять выступает в качестве мембраны внешнего и внутреннего, мембраны, преобразующей континуальное в прерывистое, исчислимое. И далее Хармс вводит в текст образ одного из своих "учителей" -Хлебникова, небесным всадником проезжающего на коне и говорящего: "Пульш пельш пепопей!" (Т. 2. С. 102).

Явление Хлебникова чрезвычайно существенно для всего этого "заумного" текста. В его уста вкладывается звук "Пе", тот самый, который монограммирован в "Вечерней песне к именем моим существующей". Хлебников также участвует в процессе преобразования движения в пульсацию, а пульсации в текст -- пение. Хлебников понимал звуки как диаграммы движения в пространстве, как фиксацию движения в невидимых графах, преобразуемых в пение. П, например, по его мнению, "означает рост по прямой пустоты между двумя точками, движение по прямому пути одной точки прочь от другой"62.

Приведу хлебниковское определение смысла согласных звуков:

Если собрать все слова, начатые одинаковым согласным звуком,то окажется, что эти слова, подобно тому, как небесные камни часто падают из одной точки неба, все такие слова летят из одной и той же точки мысли о пространстве. Эта точка и принималась за значение звука азбуки, как простейшего имени (Творения. С. 622).

Эта дефиниция делает понятным смысл хлебниковского "монограм-мирования", имитирующего невидимую точку в пространстве, где, как в божественной полноте и невыявленности, существует все богатство смыслов. Смыслы эти проявляют себя в падении как манифестации точки. Имя для Хлебникова -- это звук, скрывающий за собой некий пространственный образ. При этом в большинстве случаев -- это образ движения и особенно часто -падения (Л, напри

____________

61 О символике Алефа у Хармса см.: Герасимова Анна, Ники/паев Александр. Хармс и "Го-лем"//Театр. 1991. No 11. С. 48-49.

62 Хлебников Велимир. Творения. М.: Сов. писатель, 1987. С. 621.

Окно 73

мер, -- это "падающее тело [которое] останавливается, опираясь на достаточно большую поверхность"63 и т. д.).

Речь идет о понимании звука как своего рода падения, делающего слышимым в имени неслышимое в монограмме (в "алефе"). Монограмма манифестирует скрытый в ней смысл через падение. Окно поэтому как бы зашифровывает в себе падение. Вот почему в окно следует смотреть на падающие предметы. В своем падении они манифестируют то, что "спрятано" в окне. Они как бы выпадают изнутри наружу, делая слышимым звук, обнаруживая имя.

_____________

63 Там же. С. 629.

Глава 3. ПАДЕНИЕ

1

Обратимся еще раз к ситуации, рассмотренной в предыдущей главе. Писатель пытается писать, но не может, потому что он не в состоянии вспомнить слова, мысли или жанр, в котором он собирается творить. Эта неоднократно повторенная ситуация интересна потому, что она касается генезиса текста. Текст возникает из забвения, из состояния стертости всех предшествующих знаков, из своего рода "белизны" памяти и бумаги.