Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее - Алексей Абрамов

О перезахоронении Сталина одни говорят: суд Истории. Другие: воля партии. Третьи: месть Хрущева. Четвертые считают, что истинную оценку крупной исторической личности могут дать только потомки.

В обществе всегда есть разные точки зрения. Так и тут.

Приведем несколько мнений о Сталине в конце XX — начале XXI веков.

Драматург В. Розов: «Я этого человека ненавидел. И когда он умер, даже написал, что его смерти надо поставить памятник. Потому что считал: все ужасы лагерей шли от него. Вот эта жестокость, неразборчивость — очень его не любил. Но сейчас, глядя в прошлое, я ценю многое, сделанное им, как дела великие. Хотя сделаны они были, конечно, средствами довольно жесткими. Наверное, это был человек, в общем, гениальный. Но с чертами характера, свойственными не гениям. Вот так я сейчас размышляю. У Пушкина „гений и злодейство две вещи несовместные“, — говорит Моцарт. А может быть, совместные? Это для меня вопрос нерешенный» (газета «Ветеран», № 20, 1998 г.).

Писатель С. Есин: «Я не убежденный сталинист, я знаю о жертвах, которые понес наш народ. Но разве меньше те жертвы, которые несет народ от тирана по имени капитал? Даже официальные данные сегодняшней убыли населения в России, как бы их не приглаживали, ужасают…

И можно говорить о лагерях, можно говорить о чем угодно, но экономический исток всех наших величайших достижений 50 — 60-х годов — это последние годы Сталина. Умение жить про запас и будущим. Атом, космос, энергетика…» («Правда», 6 — 12 февраля 1998 г.)

Заголовок в «Независимой газете»: «Радикальные реформы демократов страшнее большевистской коллективизации» («НГ-сценарии» № 6, июнь 1998 г.).

Политолог С. Кара-Мурза: «В целом сталинизм не искалечил, сохранил целостного человека — война это прекрасно показала. А тоталитаризм демократического Запада полностью „одомашнил“ человека, превратил его в жвачное животное. У него даже секс стал лишь физиологией — интенсивность возросла, но нет ни драмы любви, ни ревности…

Интеллигенты, которые настраивали доверчивых людей против советского строя как опасного своей жестокостью — ибо в истоках его был сталинизм, совершили колоссальный подлог. В развитии российского типа жизни приступ жестокости уже пройден при сталинизме, и такие явления на одной траектории дважды не повторяются. Кстати, в России этот период оказался гораздо менее кровавым, чем на Западе — там только женщин („ведьм“) сожгли около миллиона. А истребление индейцев в Америке!

А вот при повороте всей жизни, при сломе траектории мы почти с неизбежностью снова пройдем через эту баню, как было с немцами, которые попытались вернуться от индивидуализма к архаике через фашизм» («Советская Россия», 2 июля 1994 г.).

Большинство участников «круглого стола», посвященного 40-летию XX съезда КПСС: «„Сталинизм“ и „социализм“ — понятия не только разные, но и противоположные… Сталинизм и ленинизм — принципиально разные вещи… Не социализм — сталинизм являлся разновидностью тоталитарного режима, крах которого исторически был предрешен» («Правда», 24 февраля 1996 г.).

Профессор Л. Клячко: «Недостатки И. В. Сталина, о которых писал В. И. Ленин, впоследствии расцвели пышным цветом и принесли неисчислимые бедствия коммунистам и народам Советского Союза, всему мировому коммунистическому движению» («Правда», 28 мая 1998 г.).

Публицист Л. Оников, полемизируя с Р. Косолаловым (о трагических событиях августа 1991 г. и 21 сентября — 4 октября 1993 г.): «…Где же была 19-миллионная Ленинская партия коммунистов, почему она рабски молчала, уже не говорю, впала в самопарализацию? Отвечаю: потому, что она уже не была партией в ленинском смысле… По Ленину, партия — это союз коммунистов, наделенных равными правами. Попробуй до 1927 года кто-либо из высшего руководства партии позволить себе подобные художества, которые делал этот недоумок Горбачев? Такой, как пробка, вылетел бы из рядов ВКП(б).

Все, о чем пишет Р. Косолапов, подтверждает с неотразимой наглядностью, что КПСС уже не была партией, — ее убил, ликвидировал Сталин, превратив в мощную многомиллионную политическую организацию честных, послушных и исполнительных людей. Поэтому она и безмолвствовала» («Правда России», 10 октября 1996 г.).

Постановление XXXII Чрезвычайного съезда Союза коммунистических партий — КПСС: «Постановление XX съезда по докладу Н. С. Хрущева „О культе личности и его последствиях“ (25.02.1956 г.) и XXII съезда — о Мавзолее В. И. Ленина (30.10.1961 г.), как принятые в нарушение уставных норм КПСС и поведшие к субъективистской дискредитации научной пролетарской идеологии, Коммунистической партии и ее большевистских руководителей, к многолетней кампании клеветы на советский социалистический строй с очевидно контрреволюционными результатами, — отменить». (21 июля 2001 г.).

Докладчик но этому вопросу Р. Косолапов: отменяя постановление о Мавзолее В. И. Ленина, «мы не станем настаивать на возвращение сталинского саркофага в Мавзолей, а сделаем упор на другом: объявим недействительными содержащиеся там политические оценки. Это во-первых. А во-вторых, мы морально осудим факт кощунственного обращения с прахом великого революционера и патриота, осудим само явление „гробокопательства“, которым ради возбуждения низменных гиенских инстинктов в последние годы цинично пользовались „демократы“» («Гласность», № 6, 2001 г.).

Весной 2000 года Всегрузинское общество «Сталин» и Единая коммунистическая партия Грузии обратились к президенту Э. Шеварнадзе с просьбой поставить перед президентом России В. Путиным вопрос о переносе праха И. Сталина в Грузию, в его родной город Гори.

Один из лидеров Единой компартии заявил: «Нынешняя так называемая демократическая Россия, Россия Хрущевых и Чубайсов, не имеющая ничего общего с Россией Петра 1 и Льва Толстого, плюнула на могилу великого сына грузинского народа, столько сделавшего для России, для ее величия и могущества и пожертвовавшего ради нее самым дорогим, что есть у человека, — своим сыном, героически погибшим в фашистском плену, тогда как сын Никиты Хрущева недавно принял гражданство США».

В то же время в Грузии существует другое мнение: Сталин был руководителем СССР и должен покоиться в Москве — столице бывшего СССР.

Почетный некрополь у Кремлевской стены

Слева и справа от Мавзолея Ленина вдоль Кремлевской стены высятся зеленые ели. Там Почетный некрополь — место погребения более 400 человек, большинство которых являются гордостью России XX века.

За елями — две 75-метровые Братские могилы. На каждой лежит черная гранитная плита с надписью: «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ РЕВОЛЮЦИИ, ПАВШИМ В БОРЬБЕ ЗА СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ».

Известный философ Н. Бердяев сказал: «Часто бывает так, что в обществе не находится положительных, творческих, возрождающих сил. И тогда неизбежен суд над обществом, тогда на небесах постановляется неизбежность революции и происходит суд Смысла над бессмыслицей действие Промысла во тьме».

Белый генерал А. Деникин писал: «Революция была неизбежна. Ее называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоев населения… Власть падала из слабых рук Временного правительства, и по всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предложить свои права во всеоружии реальной силы» («Очерки русской смуты»).

На каменных откосах Братских могил выбиты фамилии революпионеров. У плит с именами розовеют гранитные лавровые венки — символы славы. Над прахом революционеров склонились красные гранитные знамена. Летом на Братских могилах зеленеет трава и растут маргаритки, зимой могилы покрыты белым снежным саваном.

В свете нетленных гробниц

…Почетный некрополь возник 10 ноября 1917 года. В тот день победившие в семидневных уличных боях за власть Советов рабочие и солдаты принесли на Красную площадь к Кремлевской стене 238 красных гробов с телами своих товарищей, павших «за, то, чтоб богатство, власть и познание стали бы жребием общим». Их принесли к национальной святыни, в которой раньше погребали только самодержцев. «Отныне, — сказал американскому журналисту Джону Риду один из москвичей, — тут будет покоиться наш царь — народ».

Весь день — до сумерек — под звуки траурного марша, «Интернационала» и пение опускали красные гробы, приносимые заводами, фабриками и полками, в две огромные Братские могилы. Рабочий хор пел:

Настала пора и проснулся народ,Великий, могучий, свободный.Прощайте же, братья, вы честно прошлиСвой доблестный путь, благородный.

Они были похоронены на Красной площади по решению штаба победившего восстания — Московского военно-революционного комитета.[22]