Стихия страха (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

Софи в конце тирады сорвалась на крик, на что в кабинет испуганно заглянула их экономка Эжени.

- Госпожа, с вами все в порядке? Обед уже готов, вы только скажите...

- Уйди прочь, - еле выговорила Софи, закусывая губу, чтобы не расплакаться.

- Мы спустимся к столу через полчаса, Эжени, - мягко сказал я. - А пока оставьте нас.

Экономка тихо закрыла за собой дверь, но я был уверен, что она караулит свою девочку под дверью. Эжени была с Софи с младенчества. Даже когда та училась в Академии, она ее не оставила, носила обеды, встречала и провожала на занятия, повергая бедную девушку в смущение своей заботой и становясь причиной насмешек для сверстников.

- Софи, меня интересует проклятие твоего прадеда, - осторожно начал я.

- Да какое проклятие, Кысей, - понуро ответила девушка. - Причем здесь суеверия полувековой давности...

- Когда ты впервые узнала о существовании проклятия?

- Кысей, ты действительно думаешь, что... Да это же смешно!

Как там говорила Лидия? В силу колдовства надо верить и бояться, тогда оно обретет мощь? Наверное, это хорошо, что Софи в него не верит.

- Софи, пожалуйста, ответь на мой вопрос.

Она посмотрела на меня светло-голубыми печальными глазами, словно на неразумного ребенка.

- Я всегда знала. История прадеда была известна, и в детстве меня им пугали, если я не слушалась. Я даже спать потом боялась. Но когда подросла, поняла, какая это все глупость. Да и не был прадед колдуном!

- Когда у тебя проявились первые симптомы? Вспомни, пожалуйста.

Софи нахмурилась, попыталась повертеть в пальцах карандаш, но неловко его уронила, и он закатился под стол. Я нагнулся и поднял его.

- Месяца два назад. Да, точно, у меня был заказ на перстень для вояжны Лейлы. Из черного благородного опала. Я придумала новую огранку, чтобы подчеркнуть природные свойства камня, оправу из...

- И что произошло? - торопливо перебил я Софи, которая могла часами говорить про тонкости ювелирного дела.

Девушка запнулась.

- Я погубила камень. Резец неловко соскользнул, и камень оказался расколот не так, как я задумала. Испорчен. Не совсем, но... Мне пришлось просить подмастерье исправить, переделывать оправу и...

- Я понял, понял, - быстро добавил я. - До этого кто-нибудь появлялся в твоей жизни? Кто-нибудь из родственников, знакомых? Кто-нибудь упоминал проклятие? Вспоминал про твоего прадеда?

Софи уверенно покачала головой.

- Ничего такого не было.

- А когда впервые заговорили о проклятии в связи с твоим недугом?

Девушка пожала плечами, потянулась за стаканом с водой, неловко сжимая его в руках. Было мучительно больно смотреть, как она с трудом удерживает его на весу.

- Когда очередной лекарь сказал, что не понимает, что со мной. Матушка стала упрекать отца в том, что... - Софи закашлялась и начала задыхаться. - Прости... Кысей...

Выглядела девушка очень плохо. Бледная, изможденная, сильно осунувшаяся, с темными кругами под глазами, она действительно выглядела больной, но я не припоминал недуга с такими симптомами. Кроме того, если даже лекари не смогли поставить диагноз, значит, придется искать причину в колдовстве. А может это все тлетворное влияние Лидии, что мне оно повсюду мерещится?

- Прости, Кысей, я в последнее время совсем плохо себя чувствую. Хотя знаешь, может, это и к лучшему. Я не хочу так жить. Я не представляю свою жизнь без любимого дела. А быть обузой Эмилю... Уж лучше...

- Не смей так говорить, - я крепко сжал ее ладонь. - Я уверен, что это проклятие. Мы сможем с ним справиться.

Вдруг вспомнились слова Лидии про то, что проклятие может сосредотачиваться не только в сознаниях людей, но и в материальном символе.

- Скажи, а из семейных реликвий или драгоценностей в последнее время ты ничего не получала? Ведь твой прадед тоже был ювелиром. Он наверняка что-нибудь мог оставить и...

Софи слабо улыбнулась и покачала головой.

- Кысей, ты правда думаешь, что я нашла какой-нибудь старинный проклятый амулет, нацепила его на себя, а теперь страдаю от страшного проклятия?

- Неужели прадед ничего не оставил? - я пропустил мимо ушей ее насмешку.

- Все, что он оставил, он оставил своему бастарду. Там в коллекции были довольно интересные украшения с чистыми сапфирами и жемчугом, кажется, где-то в архивах сохранились их эскизы, но... Ты знаешь, я бы сама на них с удовольствием взглянула...

На миг ее лицо просветлело, а в глазах появился такой до боли знакомый огонек азарта, с которым она изучала образцы камней, часами неподвижно созерцая горный кварц или малахит, а потом, словно вдоволь наговорившись с камнем, создавала необычайной красоты геммы.

- Прости, что заставляю тебя вспомнить, но мне нужно еще кое-что узнать. Скажи, когда ты увидела профессора Грано в окне, ты больше ничего не заметила? Собаки, например?

Софи удивленно посмотрела на меня.

- Нет, ничего такого. Да откуда там было взяться собаке?

- Ты упоминала, что он что-то кричал, перед тем как прыгнуть. Постарайся вспомнить, это важно.

Девушка задумалась, водя по столу пальцем, словно пытаясь нарисовать неудавшийся эскиз.

- Нет. Он казался таким... испуганным...

- Испуганным? Ты уверена? Тогда может он гнал от себя что-то страшное? Он отмахивался?

Софи неожиданно оторвалась от полировки стола и подняла на меня взгляд.

- А ведь точно! Только сейчас поняла! Он оглянулся назад и что-то выкрикнул, а потом ринулся в окно... словно убегая... Господи Единый, так что же с ним произошло?

- Пойдем обедать, Софи. Уверен, Эжени приготовила что-нибудь необычайное... - я не захотел расстраивать девушку, но похоже, эта малахольная Лидия опять оказалась права.

- Не хочу есть. Нет аппетита.

- Пошли, - я деликатно помог ей встать и позволил опереться на свою руку, сопровождая к столу.

Эмиль с тревогой взглянул на меня, потом перевел взгляд на жену. Эжени уже накрыла на стол, и аромат куриного бульона заманчиво щекотал ноздри, отвлекая от мрачных мыслей. Завидев меня с Софи, служанка выхватила свою госпожу у меня из рук, обняла ее за плечи и проводила к столу.

- Кысей, ты ведь расскажешь, что случилось? - спросил Эмиль, кивая мне садиться.

- Конечно, только давай позже, в твоем каби... - слова застряли у меня в горле, потому что в комнату тихо вошла девушка.

- Здравствуйте, - прошелестела она, смущенно опустив голову. - Простите, господин Бурже, я припозднилась, работы так много...

- Садитесь, садитесь уже, стынет все, - захлопотала Эжени, подталкивая меня к стулу. Я лихорадочно соображал, что происходит, как эта девчонка могла здесь оказаться, почему она говорит про работу.

- Кажется, мы уже знакомы, - наконец холодно выговорил я, кивая опоздавшей. - Только не понимаю, что внучка помчика Жаунеску делает в доме моего друга.

Эмиль удивленно спросил:

- Вы знакомы? Откуда?

Девчонка всхлипнула и бросила на моего друга умоляющий взгляд:

- Хозяин, господин инквизитор был единственным, кто заступился за мою семью, когда нас выгоняли из дому... Я так ему благодарна! - она перевела взор на меня, и на мгновение я засомневался в словах Лидии про эту особу. Такой чистый лоб, невинные синие глаза... Неужели она может быть настолько порочна, чтобы в свои пятнадцать...

- Тем не менее, как вы здесь оказались? - упрямо переспросил я.

- Госпожа была так добра, что не позволила моему батюшке... - девчонка опять всхлипнула и потупилась.

- Давайте уже не будем о грустном, - тихо проговорила Софи, с тоской глядя на дымящуюся перед ней тарелку супа. - Эмиль выкупил Ниночку, как и должен был поступить любой благородный человек. Не понимаю, до какой степени подлости надо опуститься, чтобы продать свое дитя... Рабство - отвратительный пережиток прошлого.

- К сожалению, оно все еще существует, - сказал Эмиль, ободряюще накрывая своей ладонью руку жены. - Ты обязана хоть что-нибудь съесть, Софи. Нельзя морить себя голодом.