Эльфийский синдром - Юлия Полежаева

Глорфиндейл покачал головой.

— Вы только подтвердили то, что я давно подозревал, но в чем не решался себе признаться. Не утешай меня, я многое повидал в Средиземье, долгие века жил и сражался рядом с людьми, — я знаю, то, что смертельно для людей, погубит и эльфа. Лишь болезням и старости мы неподвластны, оружие и яд убивает нас так же верно.

— Послушайте, — вдруг сказал Аэлиндин, молчавший до сих пор, — не странно ли, что ваниары так любезны с теми, кто идет в Лориэн, с такой готовностью их встречают? Как будто им выгодно исчезновение эльфов!

Глорфиндейл задумчиво посмотрел на него.

— Возможно, ты и прав. Вернее, им стало невыгодно более нас кормить.

— То есть как кормить? — удивился Сергей.

— Вокруг Тириона — одни скалы, у нас нет ни полей, ни даже больших садов, все продукты привозят из Лотаурэндора.

— А что производят у вас?

— Когда-то нолдоры славились своим умением обрабатывать металлы и драгоценные камни, а тэлери в Альквалондэ строили корабли и привозили в Тирион и Валмар рыбу. Но постепенно всем стало надоедать из века в век делать одно и то же, все меньше времени уделяли мы работе, все больше пели печальных песен, пока не сгнили наши корабли и не заржавели инструменты.

— То есть, если я правильно понял, — Сергей наморщил лоб, — вам поставляют продукты не в обмен на ваши товары, а бесплатно?

— Конечно, — ответил Элладан, — эльфы никогда не торговали друг с другом. Разные племена просто делились с другими тем, что у них было в избытке.

— Но раньше у всех было чем поделиться, а теперь только одни ваниары продолжают работать на полях, а остальные существуют за их счет? возмутилась Лилиан.

Глорфиндейл и Элладан удивленно переглянулись.

— На полях? Я никогда не слышал, чтобы ваниары работали на полях. Они всегда были славны только своими песнями и стихами.

— Погодите, — Сергей почувствовал, что совсем запутался. — Откуда же тогда берутся продукты? — Он повернулся к Элладану. — Откуда берутся продукты у вас на Эрессеа?

— Ты не понимаешь, — принялся объяснять Элладан. — На Эрессеа живут эльфы, пришедшие из Средиземья, мы привыкли сами себя снабжать всем необходимым. А на блаженной земле Амана никто никогда не испытывал нужды, об этом заботились Великие Валары. На волшебной равнине Лотаурэндор лежит благодать Йаванны, там пшеница и все остальное растет само собой…

— И само собой убирается? — не выдержала Лилиан.

Элладан обескураженно замолчал. Глорфиндейл нахмурился.

— Странно, что я никогда не задавал себе подобных вопросов. Я дважды бывал в Валмаре, в самом начале своей жизни в Валиноре, и действительно не видел никого, кто бы работал на полях, но я был там в праздники, так что это ничего не значит.

— А сейчас у ваниаров такой же упадок, как у вас? — спросил Сергей.

— Нет, ваниары не растеряли воли к жизни, во всяком случае, не в такой мере, как остальные, у них даже, говорят, до сих пор еще рождаются дети.

— Вам не кажется, что здесь есть связь с тем, что они не перестали что-то делать?

— Нет, Сергиэ, — возразил Аэлиндин, — на Эрессеа эльфы не перестали работать, но жизнь, тем не менее, замирает. Никто не отказывается делать что-то необходимое, но уже никому не хочется делать лишнее, просто ради интереса, для души, как раньше. Эльфы теряют интерес к работе и творчеству потому, что теряют интерес к жизни, а не наоборот.

Глорфиндейл слушал Аэлиндина с глубоким удивлением, и вдруг сжал кулаки.

— Я понял, связь действительно есть, но не с тем, что они собирают пшеницу. Почему они никого не пускают в Лотаурэндор? До сих пор я считал, что это просто самодурство Ингвэ на старости лет. Ваниары всегда считали себя высшими эльфами, и относились к другим племенам пренебрежительно. Поэтому никто особенно не удивился, когда они постепенно перестали приглашать нолдоров и тэлери на праздники в Валмар, и даже никто не возмутился, когда они вообще перестали нас к себе пускать. Но теперь я понимаю, что дело в другом, у них там есть что-то, что помогает им выжить, и они скрывают это от нас!

Глорфиндейл встал. Его сияющие золотом волосы разметались, синие глаза яростно горели, по углам рта залегли суровые складки. Сергей вдруг увидел, что он гораздо старше Элладана.

— Слишком поздно я это понял. Как много веков упущено, как много друзей потеряно… Но даже если оставшихся нолдоров слишком мало, чтобы спасти мой народ, я все равно раскрою эту тайну, и не пожалею для этого жизни!

— Погоди, Глорфиндейл, не горячись, — примирительно сказал Элладан, может быть, дело в другом?

— А что еще ты можешь предложить? Если поля Йаванны истощились и не дают более достаточно продуктов, они должны были сказать об этом, в Амане много неосвоенных земель, а у нолдоров и тэлери еще есть и силы и уменье. Быть может, новые задачи и трудности вдохнули бы жизнь в наши угасающие народы. Даже если бы ваниары просто хотели получать что-то взамен, эльфы стали бы относиться к своей работе как к необходимости, а не развлечению, и это могло бы сказаться благотворно. А вместо этого они спокойно смотрят, как пустеют наши города, и даже создают для этого все условия.

— А может быть, все дело в благосклонности Валаров? — впервые подала голос Сильвен. — Они всегда больше всех любили ваниаров.

— Для чего же тогда Валары так старались переселить нас из Средиземья, год за годом присылали за нами серебристые корабли, пока не вывезли всех до последнего эльфа? Чтобы мы все уснули в Лориэне?

— В Лориэне? — неожиданно раздался голос в глубине двора. Все обернулись. Дима сидел на диване и смотрел вокруг дикими глазами. — Я уже проснулся? Где я? Финриль!

Он вскочил, но пошатнулся от слабости, подбежавший Сергей едва успел его подхватить.

— Сережа, где Финриль?

Сергей опустил глаза.

— Она осталась в Лориэне. У меня не было ни права, ни возможности вытаскивать оттуда и ее, но тебя мы там оставить не могли.

— Ты вытащил меня? Что ты наделал! Теперь я не встречусь с ней, ты разрушил волшебные чары!

— Очнись, Димка, что ты болтаешь! Какие волшебные чары, там в шатре был просто усыпляющий газ, гуманная смерть для всех желающих, как на Земле для старых собак.

— Врешь! — Димка смотрел на него в ужасе.

— Ты видел там таких сизых птичек? Это просто маски с фильтрами в клюве, мне пришлось такую одеть, чтобы войти в шатер.

— И ты узнал это и вытащил только меня? — видно было, что он все еще не верил.

— Послушай, у эльфов нет естественной смерти, поэтому их этика позволяет такие организованные самоубийства приятным способом, я был не вправе кому-нибудь из них мешать. Но мы с тобой люди, и тебя я должен был спасти. И я едва успел, Глорфиндейл и так тебя два часа откачивал, даже за несколько минут ты успел сильно отравиться.