Босс в законе - Владимир Григорьевич Колычев

Сажин похитил Скалочникова, затем пустил следствие по ложному следу, причем не без помощи своего бывшего подчиненного. Как после этого Артем мог верить капитану Стасову, который сидел перед ним? Парень видный, брутальной внешности, однако пальцы веером не раскидывал, сквозь зубы не цедил, пытался быть открытым, хотя и зря. Малахов недобро смотрел на подчиненного.

Стасов все понимал и кривил губы. Не верил ему начальник, не видел в нем своего. Он мог бы сделать вид, что ему все равно, но, похоже, не хотел притворяться.

— Ты сколько лет в розыске служишь? — спросил Артем, хотя и без того все знал.

— Скоро восьмой год пойдет.

Малахов кивнул, оценивая ответ. Восьмой год еще только пойдет. Стасов мог бы сказать про семь лет в розыске, но, видимо, не собирался умирать от скромности.

— На должность Митрофанцева тебя рассматривали?

— Сажин выдвигал.

— А тут варяги нагрянули, твое место заняли.

— Хотите знать, что я думаю по этому поводу? — осведомился Стасов. — Сразу скажу, что ничего хорошего. Не стану плакать, если вас вдруг заберут назад.

— Просто так заберут? Без особых причин? Или перед этим с нами что-то должно случиться?

— Должно или нет, но случиться может. Улехов вполне способен показать зубы, Сажин уже это сделал.

— Сажин?

— Не просто там все.

— Что не просто? Ты говори, не стесняйся.

— Кто-то подставил Шестакова.

— Кто-то?

— Кто-то. — Стасов невесело усмехнулся.

Он потешался и над ситуацией, в которой оказался, и над самим собой. Капитан мог бы сказать, что не дело это, нельзя сдавать своего бывшего начальника. Но ведь он фактически крепко подставил Сажина, припечатав его к Улехову.

— Значит, в розыске ты уже семь лет, а город этот не такой уж и большой, тут все друг друга знают, — проговорил Артем и пододвинул на край стола портрет подозрительного пассажира, чтобы Стасов мог рассмотреть портрет.

— Знакомая физиономия, — заявил капитан.

— Узнал?

— Узнал.

— Кто?

— Не скажу! — выдал вдруг Стасов и отрицательно качнул головой.

— Как это не скажешь?

— Нельзя, не могу.

— Этот человек подозревается в похищении Скалочникова.

— Тогда тем более не могу.

— Тем более?

— Но и не сказать не могу. А то ведь на меня подумаете. Это Пыжнов Илья Петрович, кличка Пыж, мой стукач.

— Интересно! — Артем сплел руки на груди, заинтригованно глянул на подчиненного.

— Мелкий жулик, крадет все, что плохо лежит и хорошо растет.

— Что хорошо растет?

— Да было дело, он грузовик картошки украл. Сам собрал, вывез и продал. Но за руку его не взяли. За квартирную кражу три года отмотал, и то не с поличным попался, дружок вложил. Когда вышел, я ему про этого благодетеля рассказал. Он после этого мне сам одного кадра сдал. Вам это неинтересно? — осведомился Стасов.

— Нет, интересно. Наркотой твой Пыж увлекается?

— Да, подсел не так давно на маковую соломку.

— Не так давно?

— До этого вроде как коноплей баловался.

— Сажин мог его нанять? — спросил Артем.

— Я вполне мог, но не нанимал ни для Сажина, ни для себя, — ответил Стасов и посмотрел на начальника спокойно, прямо в глаза.

— А Сажин мог?

— Сажин знал Пыжа, — произнес капитан. — Это я могу сказать точно.

— О том, что Пыж на маковую соломку подсел, Сажин тоже знал?

Артем поставил себя на место Сажина. Он ни за что не доверил бы серьезное дело наркоману.

— Этого я сказать не могу.

— А где живет Пыж?

— Это я сказать могу.

Артем отправил его по адресу вместе с Груздевым, но оказалось, что Пыж пропадал по своим делам уже вторую неделю. Надо сказать, что мать за него не очень переживала. Она давно привыкла к беспутной жизни сына.

В ушах у него звенело как после контузии, перед глазами расплывались круги, руки не слушались, ног как будто и вовсе не было. Скалочников ничего не слышал, с трудом мог рассмотреть знакомую комнату. Ему непонятно было, проснулся он или это душа его вернулась к мертвому телу, забраться на свое прежнее место не смогла, легла рядом. Она смотрела на диван, видела лежащего на нем человека, который спал на спине, откинув руку, шлагбаумом преграждающую путь к выходу.

За окнами уже стояла темнота, но из соседней комнатки через щель в занавесках просачивался свет электрической лампы, можно было разглядеть лицо человека. Это был он, тот самый похититель. Сомкнуть бы руки на его горле да со всей силы надавить!

Скалочников попробовал пошевелить рукой и сумел это сделать. Его ноги тоже вдруг обрели чувствительность. Но подняться он не мог, его тело по-прежнему было привязано к стулу. В то же время ленты скотча ослабли, одна рука даже выскользнула из пут.

Алексей выбился из сил, пытаясь отвязаться от стула, но на сей раз добился своего. Стул развалился, он вытащил из-под себя сиденье, ножки, спинку, даже смог встать на ноги. А наркоман храпел себе, в ус не дул.

«Видимо, ширнулся под картошечку и забылся в сиреневом сне. Интересно, что же он такое мне вколол, — усыпляющую дозу морфина или просроченный яд? — подумал Скалочников, схватился за дверную скобу двумя руками, поднапрягся, но ничего не добился. — Тут и ручка мертво врезана, и дверное полотно цельное, не лопнет от усилий, не сломается. Может, попробовать выбить дверь? А толку? Да и хозяин дома проснется. Что же делать?»

Груздев со Стасовым обошли весь город в поисках Пыжа. Они много ездили и ходили, но у Вадима разболелась раненая рука.

За Пыжновым пришлось ехать Артему. Да он, в общем-то, и не возражал, оставил Груздева на хозяйстве, взял с собой Павлова и Стасова, а Штанов навязался сам. Он же теперь боевой офицер, как ему отказать?

— Значит, пельменей Люба налепила? — спросил Павлов, потирая ладони.

Машина шла по проселочной дороге в сторону деревни, где мог скрываться Пыжнов. Дружок у него там жил с погонялом Пудель. Его на пару лет закрыли, и хороший дом с колодцем остался без присмотра.

— Как придем, так она сразу и отварит, — сказал Штанов.

— А водочку Люба в холодильник поставила? — не унимался Макс.

— Без водочки хорошо.

— Совсем без водочки — это никуда не годится. А теплая водочка — просто плохая примета. Холодная водочка пьется за здравие, теплая — за упокой.

Артем не удержался, хмыкнул. Вот ведь как красиво заливает!

— В холодильник надо, а то не вернемся, — продолжал Павлов.

— Я жене позвоню, — сказал Штанов.

— Надо не звонить, а по сторонам смотреть. Первое правило толкового опера — всегда быть начеку. Ушки на макушке, глазками блум-блум! Вдруг к машине кто-то подкрадывается?

— Кто и как к нам подкрадется, если