Счастливчик Сандерс - Андрей Николаев

Он прошел мимо заведения, невзначай заглянув в низкие мутноватые окна, выждал еще минут пять и зашел внутрь.

Ресторан, как он и предполагал, был обычной забегаловкой, разделенной на кабинеты без дверей, напоминавшие пеналы. В каждом стояли столик и низкие скамьи. Сквозь дым и чад, причем дым был явно не табачный, Сандерс разглядел в четвертом от двери пенале белесую макушку Брауна. Усевшись в кабинете наискосок от него, Сандерс отодвинулся в самый угол – хозяин заведения явно экономил на освещении, и там была глубокая тень.

Трудно было предположить, что Браун засечет его, хотя Сандерс уже приготовил объяснение – мол, в надежде познакомиться с обещанной дамой уже сегодня он и последовал за другом Роджером. Однако для хозяина ресторанчика его появление не осталось незамеченным – он возник возле входа в пенал с широкой улыбкой на круглом лице и, щуря масляные глазки, заговорил, часто кланяясь:

– Чего изволит господин? Прекрасная пища, любые напитки, если господину скучно – можно пригласить очаровательную девушку. Дешево, очень дешево. – Хозяин оглянулся и понизил голос, будто для того чтобы другие посетители его не услышали. – Не желает ли господин трубку? Дорожку? Сигареты? Есть пропитанные конопляным маслом, есть с хорошей травкой.

Было бы интересно проверить, оказывают ли на него прежнее действие наркотики – алкоголь почти не влиял, но Сандерс отложил эксперимент до более подходящего случая.

– Для начала – саке, – негромко, но внушительно сказал он, – я слышал, у вас оно самое лучшее.

– У нас все – самое лучшее, – подтвердил хозяин и с поклоном удалился.

Браун сидел не один – напротив него примостился ниппонец в контурной куртке и с небрежно повязанным шелковым платком на шее. Что-то неестественное было в его поведении – то, как он преувеличенно небрежным жестом подзывал официанта, или слишком аккуратная прическа показывала, что в подобных заведениях он не завсегдатай. Он лишь играл роль завсегдатая, не более.

После приключений на Хлайбе с русским мичманом слух Сандерса также претерпел изменения – он работал, как направленный микрофон, отсеивая лишние шумы, причем Сандерс не прилагал к этому никаких усилий – он просто выбирал объект и слушал разговор, будто находился совсем рядом. Поначалу его это забавляло, потом несколько тяготило – приходилось скрывать от медиков управления и эту особенность, но постепенно он стал воспринимать свое преимущество как само собой разумеющееся. Вот и сейчас, не слишком напрягаясь, он без труда разобрал, о чем идет речь. А речь шла о нем и его напарнице. К сожалению, разговор был уже в разгаре – начало Сандерс пропустил, но и то, что он услышал, заставило его почувствовать себя неуютно.

– …агент Клейн. Весьма беспокойная особа. – Браун говорил тихо и быстро, но внятно – видимо, его собеседник хорошо знал стар-инглиш. – Господин Аридзаши сделал большую ошибку, что пригласил их в свой дом. Что касается второго, Ричарда Сандерса, то он не опасен. Пьет, как слон, труслив и, по-моему, только и мечтает, чтобы зафрахтованный корабль не прибыл вовремя и можно было бы отложить перелет – Киото не главная их цель. Они направлены в Лоно.

– Об этом надо было говорить в первую очередь, – перебил его собеседник. Он говорил также быстро и правильно, но с небольшим пришепетыванием, – добраться до Лона они не должны. Если они исчезнут здесь, конечно, будет скандал, но тогда внимание следствия сосредоточится на Киото. Важно выиграть время, господин Браун. Позаботьтесь о Сандерсе…

– А мисс Клейн?

– О ней не беспокойтесь. И вы напрасно считаете, что господин Аридзаши подпустил врага слишком близко, – ниппонец усмехнулся, – милую девушку ожидает большой сюрприз.

– Саке, господин. – Официант в несвежем переднике поставил перед Сандерсом поднос с керамической бутылкой и чашкой.

– Благодарю, – Сандерс достал деньги, – я себя неважно чувствую, так что прошу простить, вынужден оставить ваше заведение. Вы принимаете доллары Содружества?

– Конечно, господин.

Сандерс рассчитался за невыпитое саке и выскользнул на улицу. Отойдя от ресторанчика, он остановился в тени каштана, соображая, как можно добраться до замка Аридзаши. В этом районе он не видел ни одного глидера. Не велорикшу же, в самом деле, нанимать! Пожалуй, ближе, чем возле посольства, такси не найти. Даже если такси не будет, можно просто угнать глидер – за полчаса, что ехать до замка, поймать не успеют. Здесь же угнать можно только велосипед с коляской. Сандерс представил себя в седле велорикши отчаянно крутящим педали, усмехнулся и быстро пошел в сторону посольства.

Мало того что задание становилось все более опасным, теперь еще предстояло выручать эту девчонку.

Глава 6

Ночная жизнь кипела: возле массажных салонов фланировали девицы; продавцы сувениров и разных притираний, «невероятно» усиливающих потенцию, хватали за рукава, норовя всучить свой товар. Тату-салоны предлагали любые виды рисунков, как традиционных – все-таки искусство татуировки родилось в Китае и развилось в Японии, – так и современных голографических, макияжных, скрытых, термических и бог знает каких еще.

Сандерс лавировал среди пестрого люда, кормящегося с моряков и забредших туристов, когда почувствовал чей-то взгляд. С его опытом он и раньше ощущал слежку – странное чувство, знакомое каждому профессионалу, подготовленному в Дабл-Пойнте, возникало немедленно, предупреждая о соглядатае. Теперь же он знал все наверняка, как если бы сам следил за кем-то. Он словно видел себя со стороны чужими, чересчур любопытными глазами: вот он посторонился, пропуская торговца с тележкой жареных креветок и печеных мидий, вот вырвал рукав, в который вцепилась разбитная девица, размалеванная так, что лицо казалось фарфоровой маской.

Соглядатай не приближался, так что можно было пренебречь возможностью провокации, но по какому поводу слежка – вот что озадачило. Было несколько ответов, но наиболее вероятные: Браун сам заметил слежку и кому-то сообщил; Брауна вел кто-то еще и заметил Сандерса; заведение, в котором Браун назначил встречу, было под наблюдением, и Сандерс влез непонятно во что – то ли в разборки мафии, то ли в полицейскую операцию.

До посольства оставалось не так уж и далеко, когда Сандерс понял, что ведут его двое как минимум. Это уже становилось интересным. Чем это он так заинтересовал непонятных соглядатаев? Пожалуй, стоило выяснить. Он приостановился, шаря по карманам, будто потерял что-то, и словно невзначай оглянулся. Ага… Вот один – низкорослый и худой. Такому легко затеряться в толпе. А вот и другой – на противоположной стороне улицы, одет как бродяга, которых здесь хватает.

Худой склонил голову к плечу, и Сандерс разобрал, что губы его шевелятся. Что ж, ничего необычного – связь между агентами. Однако бродяга даже ухом не повел – как стоял, разглядывая ярко освещенную витрину лавки с морскими звездами и челюстями акулы, так и продолжал на нее пялиться. И что еще заинтересовало Сандерса – худой говорил явно не по-ниппонски, обостренный слух выделил скороговорку из гомона улицы. Как-то Сандерсу пришлось прожить более полугода на планете, входящей в Китайскую Федерацию, так теперь он готов был поклясться, что шпик говорил на новочайне. Стало быть, одной проблемой меньше – его «ведет» не полиция, а топтуны Триады. Лучше это или хуже, неизвестно, однако теперь у Сандерса в определенном смысле были развязаны руки.

Он чуть прищурился, напрягая зрение, и тотчас обнаружил в толпе третьего соглядатая. Того, который, судя по всему, руководил худым и бродягой. Вот с ним-то и надо бы поговорить. Много времени это не займет, а спокойствия добавит.

Чем ближе было до посольства, тем малолюднее становилось на улицах – видимо, полиция оберегала виллы иностранцев от слишком навязчивого сервиса, не выпуская припортовых торговцев из квартала вокруг гавани.

Еще когда он шел за Брауном, Сандерс заметил темный тупичок со знаком, запрещающим въезд транспорта. Он остановился посреди улицы, будто соображая, в какую сторону идти, затем свернул в тупик, скрывшись от глаз преследователей. Рассеянный свет фонарей проникал сюда всего на несколько ярдов, и Сандерс, пройдя чуть вглубь, встал в тени высокой стены.

Худой прошел мимо, быстро осмотрев тупик, через какое-то время вернулся и остановился на углу. Бродяга присоединился к нему чуть погодя, они пошептались, затем худой что-то сказал, обращаясь к воротнику куртки, – докладывал старшему – и, получив ответ, кивнул напарнику в сторону тупика.

Они пошли вперед, осторожно всматриваясь в подозрительные тени – то ли не знали, что дальше дороги нет, то ли предполагали засаду, однако то, что их двое, придавало им смелости.

Сандерс подпустил их на расстояние пяти ярдов и призрачным смерчем вырвался из темноты. Худой успел только склонить голову к микрофону, но сказать ничего не успел – Сандерс вырубил его классическим ударом в подбородок. Бродяга отпрянул, с похвальной быстротой принимая боевую стойку, но у Сандерса было преимущество в скорости. До сих пор ему еще не попадался человек, который мог бы поспорить с ним быстротой реакции и движений. Он опережал бродягу минимум на секунду и не особо при этом напрягался. Шпик еще только собирался ставить блок, когда Сандерс провел серию молниеносных ударов по корпусу и горлу, сбивая дыхание и лишая голоса, зашел за спину и резко сдавил артерию на шее, перекрывая кислород. Шпик задергался, зашипел, но через несколько секунд обмяк, и Сандерс, подхватив за руку худого, перетащил их в тень.