Законные интересы как правовая категория - Виталий Субочев

Содержание же законного интереса состоит только из двух «возможностей» (элементов): пользоваться определенным социальным благом и обращаться в некоторых случаях за защитой к компетентным структурам. Следовательно, у законного интереса в его содержании отсутствуют две «возможности»: вести себя определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, которые так характерны для содержания и сущности субъективного права.

Субъективное право – это возможность, позволяющая субъекту пользоваться определенным социальным благом в границах, строго установленных законом. Законный интерес – тоже известная «возможность» (дозволенность), позволяющая субъекту пользоваться определенным социальным благом, но уже без таких конкретных границ, без строго установленной в законе возможности определенного поведения (вида и меры его) и возможности требования определенного действия других лиц. Данная «возможность» в большинстве своем является несоизмеримой.

Помимо сказанного, необходимо отметить, что субъективное право предполагает не только четыре реальные возможности, предоставленные субъекту, но и потенциальную юридическую обязанность других лиц, чего нельзя сказать о законном интересе. Законный интерес не предполагает потенциальной юридической обязанности «другой стороны», поскольку законом для его носителя не предусмотрены полномочия на требования соответствующего поведения от других лиц. У него «правомочие» выражается в просьбе, ибо законный интерес – всего лишь дозволенность, разрешимость, незапрещенность.

Кроме всего прочего элементы («возможности») содержания законного интереса носят характер стремлений, а не твердо гарантированных возможностей. Поэтому связь законного интереса с благом, а также с их защитой более отдаленная, чем это наблюдается у субъективного права. Значит, различия в содержании субъективных прав и законных интересов можно провести как по количественному составу элементов, так и по качественной их характеристике.

Отметим, что законный интерес отличается от субъективного права и по своей структуре, которая выглядит менее юридически четкой, чем у субъективного права. К тому же, в содержании законного интереса всего два элемента. Связь между ними значительно беднее, проще, одностороннее.

Следовательно, законный интерес отличается от субъективного права своей сущностью, содержанием и структурой.

Проследим это на конкретном примере. Возьмем законный интерес определенного гражданина в наличии в аптеках медикаментов, пользующихся повышенным спросом.[185] В отличие от субъективного права, которое предполагает четыре возможности, обеспечиваемые государством и юридической обязанностью соответствующих лиц и органов, носителю данного законного интереса законом не установлены ни возможность определенного поведения (приобрести эти медикаменты), ни возможность требования определенных действий от других лиц (требовать от работников аптеки предоставления в обязательном порядке этих медикаментов). Не установлены потому, что законный интерес – всего лишь простая правовая дозволенность, вытекающая из самого закона и реализуемая только в том случае, если фактически имеются необходимые условия для этого. Плюс ко всему прочему, «возможности» законного интереса носят характер стремлений, которые нельзя обеспечить в необходимой мере. Общий смысл, дух закона содействуют его реализации, но не более того.

Этот законный интерес сможет трансформироваться в субъективное право лишь тогда, когда государство будет в состоянии реально гарантировать все четыре возможности, присущие субъективному праву, и когда им будет противостоять, чья-либо конкретная юридическая обязанность. Другими словами, когда носителю определенного интереса законом не предоставляется возможность вести себя определенным образом и возможность требовать соответствующего поведения от других лиц, и они к тому же не обеспечиваются конкретной юридической обязанностью, мы можем вести речь о законном интересе, но не о субъективном праве.

Законный интерес, в отличие от субъективного права, есть правовая дозволенность, имеющая характер стремлений, в которой отсутствуют возможности: действовать определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью. Данный вывод может служить основным, главным критерием для разграничения законных интересов и субъективных прав.

По существу, в самой общей форме такой вывод был сделан еще дореволюционными русскими юристами: «Право, – писал, в частности, Н. М. Коркунов, – непременно предполагает соответствующую обязанность. Если нет соответствующей обязанности будет простое дозволение, а не правомочие».[186] Об этом же говорилось и советскими учеными: «Не всякая возможность действовать, – заметил С. Ф. Кечекьян, – составляет право данного индивида. Возможность ходить по улицам, купаться в море, черпать воду из реки и другие возможности граждан не составляют их права, поскольку ни на кого не возложено обязанностей, обеспечивающих эти интересы».[187]

Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «субъективное право есть власть осуществлять свой интерес…», что «наличность интереса еще не создает права. Жена, требующая от мужа содержания, весьма заинтересована в том, чтобы муж ее исправно получал причитающееся ему от фабриканта жалованье, но сама она ничего от фабриканта требовать не может. Домовладелец терпит от того, что соседние бани гонят в окна его дома дым, и он заинтересован в том, чтобы хозяин бань поднял дымовые трубы их выше уровня его строения, но никакого права отсюда не вытекает. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Так, например, уголовные законы защищают многочисленные и важные интересы отдельных людей, но защищенный интерес не превращается еще в субъективное право, потому что есть интерес, есть его защита, но нет власти…».[188]

В этой связи нельзя согласиться с высказанным А. Ф. Сизым мнением о том, что у осужденных (если они в полном объеме выполняют основания поощрительных норм) возникает субъективное право на поощрение и что в плане последующего совершенствования поощрительной системы было бы целесообразно все формулировки «могут», «могут быть» из содержания норм закона (ч. 1, 2, 4 ст. 51 ИТК и др.) исключить.[189]

У осужденных нет и не может быть субъективного права на поощрение, ибо нет власти потребовать соответствующего поведения от обязанных должностных лиц. У них есть лишь законный интерес, реализация которого во многом зависит от усмотрения данных должностных лиц. Поэтому в статьях нового УИК РФ, где закреплены меры поощрения для осужденных, обоснованно оставлены формулировки типа «могут» и «могут быть», означающие, что должностные лица «не напрямую» обязаны поощрять осужденных, отличившихся заслуженным поведением в местах лишения свободы.

Дополненный и конкретизированный указанный выше критерий разграничения субъективных прав и законных интересов, несомненно, представляет ценность, как для правотворческих, так и для правоприменительных органов. Однако он не решает проблемы в целом, ибо не объясняет еще причин опосредования тех или иных интересов в законных интересах, а не в субъективных правах. Поэтому кроме основного, главного, есть еще дополнительные критерии, помогающие разграничивать субъективное право и законный интерес. Они вытекают из причин существования законных интересов наряду с субъективными правами.

Г. В. Мальцев верно отмечает, что в обществе интересы личности всегда многообразны: «Не все они могут быть опосредствованными в особых субъективных правах: во-первых, потому, что связанная с субъективным правом возможность юридически притязать на определенные блага, действия других лиц не может быть в современных условиях обеспечена в отношении абсолютно всех человеческих интересов; во-вторых, возможности правовой системы ограничены в смысле детального регламентирования индивидуальных интересов; если бы право выражало и регламентировало все интересы личности в особых нормах и правах, то оно представляло бы собой чрезвычайно сложную, необозримую и мало пригодную для практических целей систему. Поэтому правовой регламентации подвергаются лишь определенные интересы личности, являющиеся жизненно важными для всех членов общества (или части), типическими, то есть такими, которые наиболее ярко выражают сущность социалистических общественных отношений (характерны для них), имеют известное социальное значение».[190]

Конец ознакомительного фрагмента.