Маленькие труженики гор - Павел Мариковский

Что же он узнал, этот отважный исследователь, для чего он совершил визит к своим свирепым соседям? Муравьи ведут неусыпную слежку друг за другом. Очевидно, каждый муравейник должен знать о положении дел, происходящих вокруг на ближайшей территории. Мало ли что может произойти рядом: создаться опасное или, наоборот, выгодное положения, которыми непременно надо сразу же воспользоваться!

Но как все это организуется и управляется?

Красноголовый муравей

Он похож на рыжего муравья формика пратензис, только голова у него буро-красная, блестящая, да чуть светлее брюшко. Научное название красноголового муравья формика трункорум. Он житель степей Европы и Азии, а в Семиречье живет только в горах, на полянках среди елового леса. Над подземными ходами натаскивает плоские неряшливые кучки хвои. Очень активный хищник, истребитель насекомых-вредителей, друг леса.

Носильщики

На дороге у большого серого камня красноголовые муравьи переносят собратьев. Одни тянутся с ношей к муравейнику у камня, другие, без нее, спешат им навстречу. Поза переносимого муравья своеобразная: брюшко подогнуто к голове, ноги скрючены, он весь, как маленький чемоданчик, будто добровольно приготовился для переноски.

Муравьев выносят из небольшого отверстия у края дороги. Оттуда выскакивают носильщики с ношей и не спеша, деловито направляются размеренным шагом к своему муравейнику. Вокруг никаких следов возбуждения, замешательства, и будто все происходящее — самое обычное, будничное дело. К дырочке-входу спешит охотник. Он тащит кусочек панциря жука, но у входа сталкивается с другим муравьем. Кусочек панциря отброшен, оба муравья стоят друг против друга, размахивая усиками с раскрытыми челюстями. Вот муравей схватил охотника за челюсть и потянул к себе. Охотник слегка сопротивляется, но потом неожиданно складывает ноги, подгибает к голове брюшко — и «чемоданчик» готов к переноске, его волокут через дорогу к серому камню.

Во входе появляется муравей с комочком земли. Он строитель и занят расширением своего жилища. Его постигает та же участь.

Судя по всему, отверстие в земле у дороги ведет в небольшой зарождающийся муравейник. Что же означает этот мирный перенос собратьев и их добровольное складывание «чемоданчиком»? Видимо, отверстие у дороги — молодой муравейник, возник он из старого, а жители его — бывшие хозяева гнезда — у большого серого валуна.

Тут же по дороге между красноголовыми муравьями бегают крошки формикоксенус нутидилюс. На них красноголовые не обращают внимания. Муравьи-крошки живут у основания гнезда красноголовых муравьев. Там они построили свои узенькие ходы, по которым свободно проникают в муравейник своих хозяев. Красноголовые привыкли к квартирантам, не трогают их, хотя те постоянно и незаметно обкрадывают своих благодетелей.

Пока я раздумывал о малышах, из муравейника все носили и носили муравьев. А потом из входа стала протискиваться сразу целая толпа носильщиков. Одни тащили молодую самку наружу, другие всеми силами стремились удержать свое сокровище. Компания соперничающих муравьев все же протиснулась наверх и тут застыла в страшном напряжении: силы были равные. Бедной самке, видимо, было нелегко от этой распри. Так продолжалось долго. С обеих сторон прибывало подкрепление, и муравьи-носильщики едва успевали утаскивать противников через дорогу.

Прошел час. Число муравьев-«чемоданчиков» постепенно уменьшилось, а носильщиков увеличилось. Вскоре самку поволокли через дорогу, а из подземного жилища уже вытаскивали остатки каких-то насекомых. И тут я убедился, что муравьи-носильщики с трудом различают поселенцев маленькой колонии от жителей своего гнезда. Иногда в поисках ноши носильщики, раскрыв челюсти, бросались друг на друга, затем, распознав ошибку, расходились в стороны. Видимо, зарождающаяся семья еще не имела своего собственного запаха.

Теперь все становилось понятным. Несколько муравьев нашли молодую самку и стали рядом с родным гнездом строить отдельное жилище. К ним примкнули сообщники. И вся группа изолировалась от главной колонии. А может быть, тут вначале поселилась одна самка, потом уж к ней примкнули добровольцы-инициаторы. Гнездо-филиал существовало некоторое время, пока его не ликвидировали.

Образование такого гнезда при помощи самки — факт интересный. Но самое многозначительное во всем этом — переноска муравьев. Почему муравьи из филиала не могли сами перейти в свой старый муравейник? Ведь до него не более четырех метров. Почему они так безропотно позволяли переносить себя, складываясь «чемоданчиком»? Неужели хватка за челюсти — повелительный жест, сопротивляться которому не полагалось? Или тут было что-то более сложное...

Законы, управляющие поведением муравьев, еще мало известны, и дальнейшее проникновение в тайны поведения этих насекомых может принести много неожиданных и интересных открытий.

Два муравейника

Много событий муравьиной жизни ускользает незамеченными: то, что происходит в лесной подстилке, в траве, в гуще кустов, недоступно наблюдателю. Вот почему самое интересное чаще всего удается увидеть на лесных тропинках и дорогах.

И в этот раз тихим солнечным утром на лесной тропинке происходило необычное. Через нее в одном направлении шла толпа красноголовых муравьев, и каждый нес в челюстях плотно сжавшегося в комочек живого муравья. В обратном направлении бежали муравьи без ноши. Внешне все походило на ликвидацию зарождающегося муравейника. В действительности дела обстояли сложнее.

Оба муравейника были зрелыми. Они отстояли друг от друга на расстоянии трех с половиной метров. Один муравейник был прислонен к большому камню, имел хорошую насыпь из свежих хвоинок и щедро освещался солнцем. Другой был сильно затенен около куста рябины, а конус его старый, неправильный, разбросанный, из посеревшей хвои. Свежих, желтых, недавно осыпавшихся с дерева хвоинок, которыми муравьи так тщательно обновляют крыши своих зданий, почти не было.

Несколько дней через тропинку шагали муравьи-носильщики, перетаскивая муравьев из свежего муравейника в старый. В переносе муравьев не было ни следов враждебности, ни возбуждения. Внешне это была самая обычная будничная работа, прекращавшаяся на ночь.

Но кое-что казалось непонятным. Носильщики, например, добравшись до гнезда, подолгу бродили по нему, как бы разыскивая необходимую ношу, и далеко не всякий муравей привлекал их внимание. Кого они выбирали? То ли ранее перетащенных и потом сбежавших собратьев, то ли тех, кто обладал определенной «профессией»: нянек, строителей, охотников. Но как они их узнавали? По внешнему виду? Самый острый глаз энтомолога, вооруженного микроскопом, этого не мог установить. По запаху? У муравьев очень развито обоняние. Неужели род занятий накладывал какой-то отпечаток и в этом отношении?