Я люблю… тебя! - Линдси Келк

— Все такое красивое. — Моя мать была ярой сторонницей старой школы шопинга с девизом «Смотри, но руками не трогай», если в магазине на вещах не висели ярлычки с ценой. Несмотря на строгое воспитание, я просто не могла сдержать эмоции. — Я все хочу!

— Волосы уже высказались. — Эм подняла прелестное небесно-голубое платье — шелковое, с вырезом каре, без рукавов, с узенькой талией и кокетливой широкой юбкой. Такое платье наденет девушка, которая всегда подвивает концы волос, у которой туфли сочетаются с сумочкой, — другими словами, не такая девушка, как я. — Вот, иди примерь.

— Позвольте открыть вам примерочную. — Девушка, которую я только что мысленно описала, появилась из ниоткуда и взяла у Эмили голубое чудо. Восхитительная в своем коралловом платье-халатике в горошек, туфельках с перепонкой и беленьких носочках, она приветливо улыбнулась нам и кивком указала направление. — Вы ищете что-то конкретное?

— Мы ищем все, — ответила Эм, не дав мне открыть рот. — Мы как раз в процессе поиска своего стиля.

— Я только что покрасила волосы, — прибавила я. — И теперь мне нужен новый гардероб. Вообще-то я платья не ношу…

— Тогда начинайте как можно быстрее. — Продавщица открыла большую деревянную дверь и едва ли не втолкнула нас в примерочную, больше походившую на кинодекорацию. Темно-голубые стены, три огромных зеркала на ножках, два пухлых кресла. Мои волосы чувствовали здесь себя как дома, но леггинсы портили настроение. Я высунула голову взглянуть на платья, висевшие возле примерочной. Как это примерочная может быть больше торгового зала? ТАРДИС[21], да и только. — У вас идеальные данные для винтажных вещей — здесь в основном все для миниатюрных женщин. Позвольте вам кое-что подобрать. Значит, только платья?

— Все, что, по-вашему, мне можно носить. — Мое сердце забилось от радости: впервые в жизни мой карликовый рост оказался к месту. Радуга цветов подействовала на меня, всю жизнь носившую однотонное, как кутюрный ЛСД. При виде льдисто-голубых, бледно-желтых, серо-зеленых платьев в полоску, горошек и цветочек разбегались глаза, и все это несли мне.

— Большинство вещей винтажные, — приговаривала продавщица, вешая наряды на перекладину в моем примерочном будуаре. — Но есть и пара новых в этом стиле. Ничего старомодного, все можно носить, вот увидите.

Видимо, она прочла в моих глазах страх.

— Я просто никогда такого раньше не носила, — покраснела я. Мне стало стыдно. — Не представляю, куда можно это надеть.

Продавщица вроде бы поняла. Или по крайней мере твердо решила что-нибудь продать.

— Каждое утро я представляю, чего бы мне сегодня хотелось, и одеваюсь соответственно. Я никогда не прощу себе, если сюда войдет Джонни Депп и пригласит меня на уик-энд в Монте-Карло, а я окажусь в джинсах. Да и в очереди за лотерейным билетом на миллион я уж как-нибудь постою в туфлях на высоких каблуках.

Ей-богу, с этой девицей невозможно спорить.

— Я буду в зале; позовите, когда закончите. — Она закрыла за собой дверь, оставив нас с Эмили играть в переодевания.

— Бери, пока я его не купила. — Эм кинула мне небесно-голубое платье. — Это, возможно, самая красивая вещь, которая мне в жизни попадалась.

Скрывшись за занавеской и стараясь не краснеть, глядя на мое старое белье, я натянула новое платье. Ощущения прохлады и гладкости шелка и вида моего «боба» с танцующими прядями в зеркале хватило, чтобы я буквально задохнулась от восхищения. Платье было прекрасно. Мои волосы были прекрасны. Большие темные круги под глазами и дряблая кожа прекрасными не были, но — тем не менее.

— О, Рейч… — Эмили заглянула за занавеску. — Ты в нем просто девочка!

— Спасибо. — Двусмысленные комплименты всегда заставляли меня прыгать от радости. — Я и чувствую себя как девчонка. В этом платье что-то такое есть…

Во мне тут же взбрыкнул какой-то девичий инстинкт, и я, не удержавшись, закружилась на месте, отчего юбка встала колоколом. Колокольчиком. Как праздничное платьице малышки в день рождения. Впрочем, моя мать никогда не надевала на меня подобных платьиц, видимо, из опасения, что я выцарапаю ей глаза. Хотя и была старшей, в детстве я в основном донашивала вещи Пола — джинсы прекрасно подходят для лазания по деревьям и катания на велосипеде. Все удивились, когда я стала визажистом. А мне как раз все было понятно. Я много лет работала с моделями, делая их, а не себя еще красивее и наслаждаясь их красотой. Но теперь я покончу с подобной благотворительностью. Время начать настоящую жизнь.

— Чудесное платье, — сказала я зеркалу и Эмили. — Я только не представляю, как его носить.

— А что тут представлять? — Подруга сняла меня на свой телефон. — Ты его уже носишь. Снимай и примерь вон то желтое.

Эмили и лучшая в мире продавщица оказались правы. Если я никогда не ходила в «Теско» в платье, это не значит, что я не могу начать сейчас. Возможно, заявиться на почту в изумрудно-зеленом вечернем платье, которым Эм сейчас восхищается, будет чересчур, но я вполне могу представить, как жую салат с тунцом в пиццерии вот в этом красивом маленьком сарафане.

— О, только посмотрите на себя! — воскликнула продавщица, появляясь на пороге. — Бетти и Джоан в одном лице.

— Давайте сейчас не будем вспоминать «Безумцев». — Эм провела ладонью по горлу. — Но вы абсолютно правы.

Бетти и Джоан в одном лице? Немалая ответственность для особы, которая двенадцать часов назад не тянула даже на Пегги. Видимо, на моем лице отразилась паника.

— Примерьте полосатое. — Продавщица указала на черно-белое платье на вешалке. — А мы с вашей подругой подберем вам подходящие туфли.

Сама того не подозревая, девушка произнесла волшебное для Эмили слово. Подруга бросит меня погибать в пламени, стоит ей увидеть невысокий острый каблучок. Впервые оставшись одна с той минуты, когда чуть не сделала себе прическу солдата Джейн, я испытала неуверенность. Странно было видеть себя с новыми волосами, в новом платье, с новым блеском в глазах. С точки зрения профессионального визажиста, волосы, безусловно, выглядели лучше и второе платье мне действительно очень шло. Облегающая юбка сочувственно отнеслась к набранным за Рождество на бедрах килограммам (которые я не согнала даже к августу), сделав талию неправдоподобно тонкой. Ткань бледного оттенка цвета одуванчика, расшитая крохотными белыми ласточками, смотрелась изысканно, а облегающий корсаж с узенькими вшитыми бретелями действительно могла носить только особа с весьма скромным бюстом, например я. Вот она, компенсация обидному сравнению с доской с двумя сосками, прозвучавшему в одиннадцатом классе! Не покривив душой, я могла сказать, что в этом платье я красива. А в моих прежних нарядах я была всего лишь «прикрыта». То есть сейчас я в восторге. Практически от всего.