Кремль 2222. Край вечной войны (сборник) - Александр Козин

Хан покачал головой, прицелившись в разрез за не полностью открывшейся, но остановившейся плитой, откуда лился слабый свет, поднимающийся снизу. Боевые киборги, м-да.

– Но, друг мой… – Ли Да-Дао сделал первый шаг по темной плите, покрытой плесенью и грибком. – Случилось непредвиденное. Человек считал себя высшим существом, забывая о собственной природе. А против нее идти тяжело, особенно когда ты не отважный тигр древности или не сильный жук-медведь современного мира. Ведь человек, мой друг, произошел от обезьяны, что прежде, чем схватить подожженный небесным огнем сук, была испуганным комком шерсти, сидящим на дереве и швыряющим во врагов собственным дерьмом.

– Я не обезьяна. – Хан оказался быстрее хайна, мгновенно опередив его. Одним прыжком кешайн спрыгнул вниз, держа штуцер наготове. – Во мне течет кровь других существ.

– Это верно.

– Спускайтесь, господин, пока что я не вижу ни одного терракотового воина.

Хайн мягко приземлился рядом. Огляделся, осматривая наследие прошлого: покоробленная от времени штукатурка, мигающее дежурное освещение, запустившееся с помощью резервного суб-генератора, странное отсутствие пыли и влажный пол.

– В нас обоих осталось не так и много от орущей обезьяны. Даже если та и Сунь Укун, воин и великий король обезьян. Я не договорил, мой друг. Нам, к слову, вон туда. Так вот, Хан, пины, как называл их персонал подобных убежищ, выдержали удар, выдержали гнет времени, но не вынесли восприятия мира в себе, и себя в мире людей. Слишком сильна оказалась гордость создателей этих искусственных воинов, вложивших в них куда больше человеческого, чем было необходимо.

Пины начали убивать друг друга и сами себя. Те люди, оказавшиеся рядом, не сразу поняли свою ошибку и не разобрались, где надо искать причину. Хотя все было относительно просто. Как ты думаешь, мой друг, где находился центр интеллекта каждого андроида?..

Хан лишь пожал плечами, осторожно толкнув стволами дверь впереди.

– В кристаллическом процессоре. – Ли осветил большее помещение, заставленное стеллажами. – Искать причину, как всегда, надо было в корнях. Процессоры оказались не способны вместить человеческие эмоции, и пины взбесились, уничтожая себя, своих создателей и все вокруг. И это, друг мой, погубило большинство командных центров, бункеров для гражданских и военных, хранилищ и ядерных шахт. Везде были пины, должные спасать и защищать. А они самоуничтожались и уничтожали дело рук своих создателей.

Кешайн хмыкнул. Кристаллы, андроиды, дела минувшие и далекие. Хотя…

– Кристаллы?

– Да. – Ли Да-Дао подошел к стеллажу, аккуратно снимая с него большую коробку из пластика. – Такие как те, что украшают мою маску, друг Хан. По этой причине – будь аккуратнее и внимательно смотри вокруг. Потому что здесь есть не только прах, оставшийся от бывших жителей убежища, выстроенного перед самой Войной здесь, на присоединенных землях… Здесь же, скорее всего, хватает диких Самоцветов.

Кешайн покачал головой. Этого только не хватало.

Самоцветы Войны, главное оружие любого хайна. Блестящий камешек, утопленный в золото или серебро и закрепленный на маске. Усиливающий мощь пси-возможностей вершителей судьбы Народа, дарующий управление над разумом слабых существ, позволяющий контролировать гао так, как необходимо для продолжения дела Ясы.

Хан хорошо запомнил предостережения, полученные от опытных воинов, встречавших в своих походах Самоцветы Войны, до появления рядом с ними человека паразитировавших на обычных животных. Долго без дышащей и полнокровной плоти Самоцветы не могли продержаться. Отцепившись – умирали за несколько минут. Но, как правило, носитель тоже не задерживался на этом свете. Самоцветы Войны, погибая, сжигали их.

Тонкие стерженьки металлических щупалец, росших из задней части Самоцветов, входили в кожу, мышцы и кость как нож в масло. И после этого человек ли, неразумное создание ли, переставали быть. Оставалась оболочка, населенная странным и непонятным разумом, чаще всего, агрессивным и хищным, жаждавшим чужой жизни во всех ее проявлениях, желающим непонятной мести за что-то давнее и неясное для живших теперь.

Укротить живые драгоценные камни могли лишь хайны. Оплести в проволоку серебра, или заключить в золотую скорлупу. А потом, наблюдая за укрощенным Самоцветом, решить, что делать с ним дальше. Чаще всего переливающиеся гранями искусственные драгоценности оказывались на масках, даруя владельцам свою мощь, ментальную паутину, невидимыми и липкими нитями захватывающую разум и подчиняющую тех, кто не защищен от пси-влияния. А таких организмов, как оказалось, было подавляющее большинство.

– А вот и наша цель, друг мой. – Ли Да-Дао взял с полки и открыл темно-серый кейс. В нем лежал толстый фолиант, зажатый между металлом пластин, защелкивающихся на замок. – Мы выполнили свою задачу. Осталось дождаться помощи и вернуться.

– Это нелегко, – проворчал Хан. – Надо будет постараться. Да и помощь…

– Ты снова прав, Хан, пусть и не совсем. Стой-ка, что это у нас тут?

За одним из стеллажей Хан заприметил стальной высокий шкаф с полуоткрытой дверкой.

– Стойте, господин, – кешайн предостерегающе поднял руку. – Как вы нашли этот бункер, почему так спокойно вошли и ведете себя настолько беспечно?

– По той причине, мой друг, что средства связи всей системы обороны дублируются. И порой, зная правильный набор кодов, можно проверить подобное убежище изнутри. Я не умею… но доверяю своему учителю знавшему это. Он сказал – иди и найди, и поэтому мы с тобой здесь. Не опасайся, здесь нет ловушек. Тут больше нет никого, только ты и я. И находка в сейфе…

Хан не ответил. Да, в железном шкафу что-то было. Что-то, при виде чего Ли Да-Дао даже замер на несколько ударов сердца, прежде чем протянул руки к блеснувшему в темноте странному сосуду…

Через полчаса они поднимались на поверхность. Запасной выход из бункера, как на то надеялся хайн, был разрушен. На помощь, о которой он говорил, Хан не надеялся. Мавзолей встретил их воплями, редкими выстрелами, визгом клинков, рубящих плоть, и смертью. Ее оказалось достаточно. Смерть растекалась по Гур-Эмиру едкой вонью паленой шерсти от тлеющей в углу твари, острой резью сгоревшего пороха, заволакивавшего полутьму сизым дымом, смердела кровью и внутренностями. Братья кешайны заняли последний рубеж, завалив проход камнем усыпальниц. В живых осталось всего двенадцать из полутора сотен бойцов, дошедших до Самарканда.

А на помощь так никто и не пришел.

– С возвращением, брат! – Батбаяр вытер кровь с лица. Новый шрам пересекал его лицо с левого виска до нижней челюсти. – Ты успел вовремя. Надвигается буря. Господин, вам дать оружие?

Ли Да-Дао отрицательно качнул головой.

Снаружи, из-за пыльной завесы внутри мавзолея, из-за рева врагов, идущих на приступ, из-за предсмертного хрипа кешайна, пробитого сразу тремя иззубренными наконечниками, донесся рык. Могучий, безжалостный и неотвратимый рык настоящего чудовища. Чудовище, и Хан знал это точно, было страхом, было огнем, было смертью. И еще оно было создано руками шайнов, кропотливо восстановленное и возрожденное из тьмы веков. Чудовище называлось просто и емко: пулемет Максима.

– А вот и помощь… – Ли Да-Дао кивнул. Показалось или нет, но Хану послышалась горечь в словах хайна. Хотя сейчас ему уже было не до этого. Между лопатками ощутимо покалывало, а перед глазами мелькали странные алые всполохи.

Снаружи в мавзолей перла волна. Живущая сейчас жаждой убийства, желающая добраться до последних нарушителей их границ, воющая сотней глоток, ревущая от предвкушения горячей крови, визжащая от восторга из-за близости к врагу. Но сейчас ее остановили летящие откуда-то из-за плотного строя мохнатых спин, острых рогов и рваной ткани свинцовые снаряды. Чудовище, управляемое человеком, добралось до их жизней раньше, чем они смогли снести последнюю баррикаду.

Хан успел заметить летящую к нему тень, пригнулся, но безуспешно – короткое метательное копье ударило по шлему, словно молотом. Зазвенело, кешайн осел на пол, рядом упал штуцер.

– Не трогай его, шаман, – голос хайна прорвался через звенящую паутину внутри головы. – Это мой сотник.

– Я и не собирался, уважаемый Ли, – незнакомец казался довольным, его низкий, шипящий голос был переполнен счастьем. – Для чего он мне?

Хан прикусил губу. Мир в чуть приоткрытых глазах вертелся, тело подрагивало. Хотя нет… подрагивали плиты пола. Кешайн шире распахнул глаза, услышав и увидев того, кто сотрясал старый камень.

Опыт говорил: таких великанов нет. Глаза утверждали совершенно обратное.

Макушка существа чиркнула по кладке над аркой, задела ее острым шлемом. Плиты завала, оставшиеся после боя, отпихнула в сторону огромная нога. Металл кирасы и щитков доходил чудовищу до середины бедер.

Еще дымящиеся стволы спаренного пулемета смотрели в пол. Правая кисть, ненормально огромная, лежала на ручке, приводящей в действие страшное оружие. Ленты, сработанные из плотного брезента, уходили за спину существа. Левая рука держала огромный щит, чиркавший по стене. Торс прятался за бочкой чешуйчатой кирасы, на поясе виднелся тесак – прямоугольный, с односторонней заточкой и острым выступом сверху.