Беби из Голливуда - Фредерик Дар

- Ты уверен, что тебе так рано надо уезжать? - вздыхает маман.

- К сожалению, да! - отвечаю я. - Между нами говоря, я очень обеспокоен по поводу старушки Берю. Эта гусыня ввалилась прямо в осиное гнездо... Странная история!

- Конечно...

- Ты разбудила ее товарищей по матрасу?

- Мне не хватает смелости, - опять вздыхает Фелиция.

Маман поднимает палец вверх, призывая к полной тишине.

- Вот послушай!

Но можно и не напрягаться.

- По радио передают трансляцию с двадцатичетырехчасовых автогонок в Мансе, маман?

- Ой, что ты, я даже не включала радио!

- Наверное, ты права, - говорю я, - пусть дрыхнут. Если судить по их вчерашнему состоянию, они будут храпеть до полудня.

Я выпрыгиваю из постели и принимаю очень холодный душ. Это окончательно приводит меня в чувство реальности. Затем протираюсь лосьоном для настоящих мужчин (продукт дома "Балансиага" - бесплатная реклама, прошу учесть!), а чтобы победить все ненастья и самых недоступных женщин, надеваю костюм в стиле спорт из английского твида, привезенного из Швеции на голландском корабле.

- Ты вернешься к обеду? - спрашивает Фелиция с надеждой в голосе.

- Боюсь тебе обещать, но во всяком случае обязательно позвоню.

Она провожает меня к машине через сад, где, как гвардейцы, торчат капустные головы, а розы сбросили лепестки в осеннем стриптизе,

- Не знаю, любят ли твои друзья свинину? Я хотела приготовить ее на обед...

- Они обожают свинину, - уверяю я, - особенно Берю. Но не ошибись в количестве. Толстяк будет утверждать, будто ест как птичка, забыв сказать, что птичка эта - птеродактиль.

Фелиция сконфуженно опускает голову. Ее мечта - накормить весь мир. Начиная с меня и заканчивая муравьями, для которых она укрепила возле окна маленькие кусочки сахара.

- Береги себя, сын мой!

- Не волнуйся, мама. Я всего лишь встречаюсь с дамой.

В ее взгляде читается: но по серьезным причинам!

Я ныряю в туман, плотной ватной пеленой опустившийся на Париж.

Булонский лес усыпан рыжими сухими листьями, которые легкий ветерок гонит по асфальтированным аллеям. Я люблю осень. Мне кажется, я уже вам об этом говорил, хотя вам наплевать, как на свой первый молочный зуб. В таком самоотречении умирающей природы (если у вас началась головная боль из-за моих описаний осени, примите аспирин) думается значительно легче. Я очень часто убеждался в том, что интенсивность выделения мыслей зависит от сезона.

Ведя машину со скоростью не больше шестидесяти в час, как предписывают знаки, через лес, такой любимый поэтами и садистами (одно не мешает другому, как раз наоборот), я повторяю про себя, что Толстяк свалил на меня грязную историю... Вы должны признать, мне крайне не повезло. Только что удалось выбить неделю отпуска, чтобы хоть чуточку отдохнуть, да просто поспать, и вместо того чтобы профессионально отнестись к процессу, я ношусь как угорелый по ночам в поисках проклятой толстухи Берю!

На краю аллеи утренняя проститутка, одетая в высокие сапоги и завернутая в норковое I манто из настоящего кролика, улыбается мне, словно я ей привез лекарство от простуды. Я проезжаю мимо и метров через десять останавливаюсь. Мне в голову вдруг приходит настолько светлая мысль, что снаружи ее можно принять за северное сияние.

Поверьте мне на слово, если вы вообще способны еще во что-то верить, утро - самое лучшее время для блестящих идей. Именно на заре серое вещество в вашем котелке работает эффективнее всего. Попробуйте, и сразу станете на мою сторону...

- Покатаемся, красавчик?

Девица вдвигает свою накрашенную физиономию в скрытое окно машины. Она не скрывает своего презрения ко мне, поскольку думает, что я в столь ранний час выгуливаю собаку, но, убедившись в обратном, предлагает мне экстаз.

Мне приходится ее разочаровать. Тогда она заявляет уверенным тоном, не терпящим возражений, что я индивидуум физиологически неполноценный и мне следует обратиться с рекламацией к древним (скорее всего, к грекам) по поводу своих вышедших из строя атрибутов. Но беда моя, по ее мнению, временная. Согласно данной ею самой оценке, базирующейся на чистой интуиции, мое нежелание провести с ней время проистекает из плохого и неправильного питания. Это провоцирует ситуацию, когда организм начинает сам себя поглощать, что, вообще-то, с экономической точки зрения весьма выгодно. Вконец осмелев из-за моего молчания, она добавляет, что, мол, моя физиономия выдает меня с головой - вопросом любви я интересуюсь исключительно через замочную скважину.

Она бы еще долго болтала, если бы случайному автомобилисту не пришла в голову блестящая мысль остановиться рядом с моей машиной и спросить даму, не согласится ли она на прогулку в его тележке марки "ситроен", называемой в народе "две лошадиные силы" (для истинно скромных людей).

Пролетарша тротуаров бросает меня и направляет высокие сапожки к потенциальному клиенту, и я слышу, как она спрашивает у кучера упряжки из двух коней, закончится ли поездка на двух горизонтальных цилиндрах объемом 425 кубических сантиметров со сферическим блоком (слава богу, крутится) в гостинице... Кучер отвечает отрицательно. Ему не надо упаковывать с собой, ему требуется съесть сейчас. Тем более ему не хочется осложнений. Он женатый мужчина и хочет начать свой день с того, чем, между нами говоря, должен был закончить вчерашний...

Сама жизнь, что поделать! Не всегда получается, чтобы господин, который тащится от маринованной сельди, нашел даму, отличающуюся тем же вкусом, или чтобы дама, слетающая с катушек от песен Азнавура, вдруг встретила мужчину, обладающего целой коллекцией его дисков! Вот и выходит, что самое сложное в жизни - привести все в гармонию соответствия! Вы можете, конечно, начать ныть, что я, мол, отклонился от темы и занимаю своей философией ваше драгоценное время, но, как сказала одна моя знакомая лицеистка: "Как же хорошо иной раз дотронуться пальцами до слабых мест жизнестойкости".

За то время, пока меня приглашала, а затем мешала с грязью перипатетическая проститутка (гнилой стиль, скажете вы!), моя блестящая мысль выкристаллизовалась. Знаете, что я сделаю? Вместо того чтобы ехать в "Карлтон" и встречаться с мадам Лавми, что я примитивно мыслил сделать, заверну налево и вновь поеду в Мезон. Вам что, надоело слушать одно и то же?

Но это же моя любимая вещь, вроде "Болеро" Равеля...

Время - восемь. Эстелла уже на ногах, судя по скорости ее передвижения на этих самых ногах к воротам, чтобы мне открыть.

На нянечке умопомрачительный синий халат, а на голове шелковая повязка. Заметив меня, она хмурит брови и восклицает, как в довоенных пьесах театра "Одеон":

- Вы!

- Я! - сердечно признаюсь я, как в тех же пьесах того же театра. Она отпирает.

- Я вам не помешал?

- Гм... нет, но я очень тороплюсь, так как мне нужно ехать забирать Джимми... Мадам Лавми только что звонила. Он проснулся и...

Я небрежно массирую ей бедро.

- Время показалось мне вечностью без вас, Эстелла. Знаете, вы меня как ошпарили!

- Дорогой, - быстро произносит она, как старая супруга, думая о своем. Затем добавляет: - Ой, какая ночь! Ты ни за что не угадаешь, что произошло!

- Что-то серьезное?

- В четыре часа утра приходила полиция. Два флика!

- Не может быть!

- Да. Они стали рассказывать мне какую-то глупую историю об ограблении, хотели меня предупредить. Я даже вдруг подумала, что это гангстеры... Но у них был такой идиотский вид, что я перестала сомневаться.

Нелегко скрыть улыбку, хоть накидывай на тыкву платок и не дыши. Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Она смотрит на меня с любопытством.

- Ограбление?

- Какой-то информатор их якобы предупредил, что здесь готовится преступление.

- Мой сладкий ребенок, натерпелась же ты страху!

- Вот уж ничуть, - убедительно говорит Эстелла, - я никого и ничего не боюсь.

Мы заходим в дом. Я клею ей засос, чтобы оставаться в рамках традиций.

- Хочешь, я поеду с тобой за малышом? - спрашиваю я нежно.

- О нет! - отвечает она энергично. - Никак нельзя! Возможно, хозяйка приедет сюда вместе со мной. - Затем, хитро сощурившись, спрашивает: - Ты не работаешь сегодня утром, дорогой?

- Знаешь, у меня полная свобода действий. Практически я сам веду дела в агентстве.

Малышка начинает торопиться. Без всякого стеснения она переоблачается прямо у меня на глазах в элегантную парижанку. Бежевый костюм с апликациями из кожи. Просто шик! Потом быстро причесывается.

- Я все время задаюсь вопросом, как ты можешь жить одна с этим чертовым ребенком? - говорю я.

- Ах! Но это же временно. И потом, есть еще одна женщина, уборщица.

- Сам старик Вамдам-Жилье нашел ее для вас?

- Да... А ты что, не в курсе? Я быстро соображаю.

- Что удивительного, я иногда забываю о мелочах. Увидимся сегодня вечером, дорогая?

- Постараюсь. Если мне удастся освободиться, я позвоню тебе в бюро.