Квестер - Андрей Владиславович Немиров

что космические темпы прогресса, достигнутые, в основном, благодаря его трудам, его открытиям и его гению, не изменят человечество, и оно будет использовать его «Doors» для того же, для чего огонь и каменный топор много тысячелетий назад — жечь и убивать. Грубер впал в глубочайшую депрессию и хотел даже покончить с собой, уничтожив предварительно все плоды своих трудов…, все, какие только возможно было уничтожить…

5

Но тут появился тот настырный русский из Питерсберга. И после беседы с ним Чарли Грубер, проведя, наверное, недели две без сна — в раздумьях, сомнениях и поисках, понял, что единственным выходом для него и для всего «нормального» человечества (как это не банально звучит) будет создание Нового Мира. Мира, в котором не будет лжи и ненависти, в котором главными идеалами станут добро и понимание, всеобщее счастье и прогресс.

А затем пришло яркое, как божественный свет, осознание того, что он, Чарльз Грубер, американец с немецкими корнями, и есть тот единственный на планете человек, который способен это совершить.

Глава восьмая

1

— А чем вы занимались в секретной группе Грубера? — продолжал свои расспросы Тестер.

— Да у меня была скромная роль: я вводил данные в суперкомпьютер. С одной стороны — простая техническая функция, с другой — доступ практически ко всей информации, — отвечал дед Тюлефан, наливая очередную чашечку чая. — Я же в разведке по компьютерной части служил, считался специалистом экстра-класса. Свои разработки имелись, программы всякие… Так что, свести всё воедино мне нетрудно было. Честно говоря, приятно, до чёртиков приятно было в таком проекте работать, да с такими людьми! Умницы, каких свет не видывал! Какие идеи рождались, какие перспективы открывались! И, несмотря на чудовищную спешку, многое ведь реализовывалось! И всякий раз, заметь, реализация начиналась с обсуждения главного вопроса: чем это обернётся для человечества! Во как!

— Ага, а в результате создали вон какого монстра! — криво усмехнулся Тестер.

— Ну-у, знаешь, старик Эйнштейн тоже был причастен к созданию ядерной бомбы, а ведь до сих пор считается чуть ли не самым светлым умом человечества! И потом: наша Бестерляндия человечеству-то не грозит! Это наоборот, человечество одним движением ногтя может убить нашу работу!

— Это как? — не понял Тестер.

— А так: поналетят журналюги, агенты госбезопасности, военные, чиновники всякие, да и растащат идею по кусочкам, примеряя для своих нужд! Военным-то, например, этакая штучка ой, как может пригодится: прятать всё, что попало, да незаметно перемещать! Информацию прятать огромными массивами и вытаскивать её в любой момент в любой точке мира — это тоже ведь — оружие. Да что там говорить? Только волю дай! Люди ведь, они как устроены: главное найти способ быть сильнее другого! Естественный отбор: выживает сильнейший!

— Люди? Так мы тоже, вроде, люди… почти!

— Вот именно, почти! Только «почти» это на много чего потянет! Нет у нас органического тела — нет проблем, с ним связанных: голода, холода, болезней, пороков, страхов, боли, плохого настроения… и тэ-дэ, и тэ-пэ! А следовательно, нет и действий, со всем этим связанных: поиска еды, тепла, лекарств, денег на всё это …. И поэтому мы не конфликтуем с себе подобными: ни в личном, ни в общественном масштабе. А, значит — ни войн, ни экспансий, ни преступлений…. Вот что такое — это твоё «почти»!

Филгудыч хлебнул чайку и, наклонившись к Тестеру, негромко продолжил:

— Да если хочешь знать, я, например, и тот разведчик, с которого меня клонировали, теперь уже о-очень разные люди! Сейчас бы я не стал у Грубера информацию воровать, потому что знаю: сливал я её именно таким вот воякам, которым всё по барабану, лишь бы быть сильнее других таких же вояк! Жалко мне его, того Гудвича! И времени потраченного жалко.

— Но, судя по вашим рассказам, идеального-то Мира и из Бестерленда не получилось! — не унимался Тестер.

— Да…, — старик вздохнул. — Не получилось. А не получилось вот почему: потому что человек этот мир создавал! По своему, так сказать, образу и подобию. Старина Чак вообще строил Бестерляндию, как свой загородный дом. И ландшафт, и физические законы, и природа — всё, как на Земле. Вот, возьми, например, смену дня и ночи! Для чего она здесь? Ведь в Бестерленде люди не спят!

— Я спал! — возразил Тестер

— Это у тебя психофизические реакции ещё не атрофировались! Мозг приказывает спать, не зная, что телу-то это уже не нужно. Или вот, например, физические нагрузки. Мы же не устаём!

«Ну, конечно — «не устаём»! Скажешь тоже!» — Тестер вспомнил свой кросс по пересечённой местности: как отдавалась в боку селезёнка, как бухало в горле сердце, как обжигало лёгкие раскаленным воздухом, но промолчал, только выразительно глянул на старика.

— Знаю, что возразить хочешь, — понял Филгудыч его взгляд, — то, что ты чуть не подох, убегая от Шамиля! Это тоже остаточные явления. Достаточно было просто остановиться и представить себя отдохнувшим — всё бы как рукой сняло!

Тестер посмотрел на старика с явным недоверием.

— Пройдёт это всё, пройдёт! — уверял его Тюлефан. Помнишь такое сообщение: «На рабочем столе обнаружены неиспользуемые ярлыки»? Вот так и у тебя в мозгу. Только сообщать никому никто не будет — всё, что здесь не нужно, просто сотрётся, и шабаш! Так что пить-курить, есть, отдыхать, спать, трахаться и тэ-дэ, и тэ-пэ — забудь! Всё это осталось у твоего прототипа из мяса и костей. А у тебя — увы!

— А смену дня и ночи, значит, оставили? — съязвил Тестер.

— Ну, человек делал Бестерляндию, че-ло-век! Как обойтись тут без романтического вечера, без чудесного утра и без замечательного дня? Я тебе больше скажу: ведь все процессы в этом цифровом мире могли бы происходить с гораздо большей скоростью! К примеру, мы с тобой могли бы перемещаться со скоростью электрона, а ходим ведь, как обычные люди!

— А зачем нам такие скорости?

— Во-от! Это говорит человек! Человек, привыкший сходить со скоростью не выше пяти километров в час, а работать восемь часов в сутки. Ему больше и не надо, он больше и не может! А создавал бы Бестерляндию наш суперкомпьютер, то и скорости были бы выше, и люди выглядели бы иначе.

— Иначе, это как? — заинтересовался Тестер.

— Иначе — это иначе! Ну, скажем, было бы у нас с тобой по восемь руконог и по четыре ухоглаза. Согласен?

— Ага! И по две носожопы! — расхохотался Тестер. — Офигеть, как современно!

Филгудыч тоже засмеялся, и некоторое время они гоготали в две глотки — уже не от сказанной шутки, а просто