Новогодний сюрприз - Анастасия Сергеевна Васильева

полотном, заполняя каждую клеточку. Вился у ног, словно пучок засохшего вьюна. Вокруг ничего не было видно, только, какие-то, смутные очертания брошенных избушек и одинокий огонек, догорающей свечи в окне единственной живой лачуги. Обогнув машину и открыв дверь, Анжела попыталась вытащить Гришу, который оставался без сознания. Несмотря на то, что Заметайкин осунулся и постарел за эти несколько дней, для Анжелы он по-прежнему, был слишком тяжел. Она напряглась изо всех сил, но Гриша просто вывалился из машины и шмякнулся о землю с глухим стуком. Туман окутал и его в ту же секунду. Заметайкин лежал в траве, словно накрытый пуховым одеялом. Анжела хотела нащупать пульс, но он практически не бился. Лоб был холодный как лед и мокрый то ли от росы, то ли от пота. Ее охватил ужас. – Что если уже слишком поздно?

Она схватила Гришу за руки и потянула к покосившемуся, гнилому забору. С трудом дотянув его по земле до калитки, она толкнула ногой еле живые доски, но та не поддавалась. С виду такая ветхая и трухлявая, на деле оказалась непробиваемой броней. Она держала оборону наглухо и не давала Анжеле попасть внутрь.

– Да что ж за чертовщина такая? – воскликнула она.

Пнув калитку несколько раз ногой, она заколотила руками, что было силы, но в ответ раздавался лишь глухой стук, будто она била в пуленепробиваемую дверь. Анжела обессилила и готова была разрыдаться от беспомощности.

– Ээээээййййй! Откройте мне, пожалуйста!

Она бегала вдоль забора и махала руками, пытаясь привлечь внимание старухи, но та не подавала никаких признаков жизни.

– Откройтеееее! Мне очень нужноооооо! – ее голос срывался на плач, – Гриша умирает! – опускаясь рядом с ним на траву, простонала Анжела. По щекам ее текли ручьи слез, а в ответ- лишь звенящая тишина, даже эхо отказывалось отвечать. Она подтянула Гришу к себе, обняла его и словно маленького ребенка начала качать, гладить по седым волосам и шептать что-то ласковое на ухо. Анжела чувствовала, что силы покидают ее мужа, невидимо утекают из его тела. Он становится холодным, как камень.

– Гришенька, только не уходи! – причитала она. И тут калитка со скрипом распахнулась, и Анжела вместе с Заметайкиным ввалились в заброшенный сад.

Встав на ноги и отряхнувшись, Анжела повернулась лицом к дому и уперлась в пронизывающий взгляд колдуньи. Она не видела ее полностью, но ощущала, что та стоит на пороге и сверлит ее глазами.

Не теряя больше ни минуты, Анжела подхватила Гришу и поволокла его в избушку. Старуха молча отступила в сени, пропуская их внутрь. Только затащив Заметайкина в комнату, Анжела наконец смогла разогнуться и вдохнуть в полную силу. По лицу ее катился пот градом. Старуха Авдотья следила за ней серыми, водянистыми глазами. Затем открыла беззубый рот и подняв левую руку вверх, проскрипела:

– На стол!

– Что? – переспросила Анжела.

– На стол! – прокатилось по комнате, и старуха проворно влетела в комнату, захлопнула за собой дверь, и одним махом сорвала дырявую, вязанную скатерть. Ткнула скрюченным пальцем с длинным желтым ногтем прямо в сердцевину стола и кивнула головой.

Анжела подхватила Гришу и на этот раз он показался ей совсем легким, она даже удивилась. А потом ее накрыла лавина ужаса: – Неужели жизненные силы настолько быстро уходят, поэтому он и становится таким невесомым?

В груди все похолодело, ноги онемели, а во рту пересохло настолько, что невозможно было сглотнуть. Шершавый язык облизывал потрескавшиеся губы словно наждачная бумага, лишь еще больше раня их. Анжела почувствовала вкус крови.

– Раздевай его! – неожиданный скрип снова прокатился по комнате и вырвал Анжелу из прострации.

Она бросилась к Грише, стягивая с него на ходу перепачканную одежду. Мокрые джинсы будто вросли в тело и никак не хотели сниматься. Пуговицы на рубашке склеились с дырками и отказывались расстегиваться. Тогда Анжела рванула, что было сил и стащила с бездыханного Заметайкина. Старуха, отвернувшись к шкафу, громко рылась в ящиках. Она доставала какие-то сухие пучки с травой, мешочки с непонятным содержимым, треснутую грязную банку с сухими когтями и несколько лучин.

– Зажигай и ставь свечи к каждой конечности!

Сама при этом, запалила самую большую и водрузила ее у Гришиной головы. Колдунья схватила с пола большой веник, собранный из разных трав и веток и подожгла его. Дым окутал комнату, наполнив ее таким смрадом, что Анжела почувствовала тошноту. Этот запах невозможно было передать словами: жженое дерево и трава вперемешку с удушливой вонью паленого мяса. Колдунья ходила вокруг Гришы, обмахивая его дымившим веником. И только, когда Авдотья проходила мимо Анжелы, та смогла разглядеть, что же испускало такой отвратительный запах. В середине была лапа, покрытая короткой шерстью какого-то копытного животного. Она тлела, наполняя комнату невыносимым духом. Авдотья что- то бубнила себе под нос и обмахивала Гришу с головы до ног. От дыма щипало глаза и воздуха катастрофически не хватало. Анжела задыхалась. Гарь проникала в легкие, наполняя глотку жжением и тошнотворным привкусом. Хотелось все это исторгнуть побыстрее, но не было возможности. Колдунья начала бить истлевшим веником Гришу по груди, при этом ее бормотание становилось все громче и монотоннее. Капли крови показались на коже Заметайкина, но признаков жизни он по-прежнему, не подавал.

Анжела потеряла счет времени, ее не покидало ощущение, что они находятся тут уже целую вечность. Она настолько устала от всех переживаний и физической нагрузки, что чувствовала себя выжатой как лимон. Анжела готова была упасть на пол и заснуть. Время шло, но никакого улучшения не наступало.

– Что с ним? – прошептала Анжела, но старуха, не обращая внимания на вопрос, продолжала выполнять свои манипуляции словно находилась в трансе. И тут, грудь Гриши приподнялась, как будто большой ком шел изнутри. Что-то круглое двигалось вверх по желудку, сквозь ребра, потом через глотку. Наконец, изо рта Заметайкина вырвался белый дымовой шар.

– Окно! – крикнула старуха.

Анжела бросилась к покосившимся ставням и распахнула их настежь. В комнату ворвался свежий воздух, наполняя легкие кислородом. Белый шар парил в воздухе, Авдотья гнала его обугленным веником к распахнутым створкам. Ветки проходили сквозь шар, словно через густой туман, не причиняя ему вреда. Лишь колебания воздуха, создаваемые веником, направляли его неизбежно прочь из дома. Как только шар оказался снаружи, колдунья трижды прочертила лучиной крест и с грохотом захлопнула окно.

– Что это было? – прошептала в ужасе Анжела.

Старуха подняла руку вверх и злобно бросила взгляд в ее сторону. Губы тут же онемели и перестали слушаться.

Затем колдунья вытащила из кармана фартука кусочек мела, и начала очерчивать кривой овал вокруг стола с