Земля обреченных - А. Норди

– Судьба богов, – кивнула старая Урд, не переставая накручивать нить на веретено. – Их последняя битва с великанами и чудовищами.

– Расскажите об этом подробнее. – Лангер устроился на бугристом корне дерева, выпиравшем из снега.

Флориан, немного поколебавшись, последовала его примеру, в то время как Урд прошелестела щербатым ртом:

– Прелюдией к Рагнарёку станет падение нравственности и кровавые распри родичей, когда три зимы кряду весь мир будет охвачен войной, брат пойдет на брата ради наживы, ни у отца, ни у сына не шевельнется чувство жалости друг к другу.

Лангер кивнул:

– В мифе Локи убивает Бальдра – сына своего брата Одина. Такое же событие произошло и в реальности: пять лет назад Локильд Свенсон убил сына Вотана Ладерберга, после чего бежал с острова.

– Смерть Бальдра станет началом конца, – заунывно протянула Урд, будто не услышав комментарий Лангера. – Затем настанет лютая великанская зима Фимбульветр – три зимы кряду круглый год, и не будет иных времен года, только снег будет валить со всех сторон, ветры будут жестоки и свирепы морозы.

Словно подтверждая слова старухи, на Флориан упали первые снежинки, и едва она успела поднять голову, как с неба пышными хлопьями повалил снег.

Флориан ошеломленно посмотрела сначала на Лангера (тот сделал вид, что не удивился), а затем на Урд. Старуха как ни в чем не бывало продолжала:

– Убийцы и прелюбодеи восстанут из мертвых. Кровь с небес окропит землю и скамьи в Асгарде, чертоге асов. Задрожат земли и горы, деревья повалятся, скалы разломятся сверху донизу. Задрожит и загудит мировой ясень Иггдрасиль, и тогда один волк проглотит почерневшее солнце, а другой – луну.

– Чудовищный волк Фенрир вырвется на свободу, – подхватила рассказ средняя норна, Верданди. – Море хлынет на сушу, потому что мировой змей Ёрмунганд в ярости выползет на берег.

– Ёрмунганд? – переспросила Флориан: кажется, она уже слышала это слово, но не могла вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах.

– Еще одно хтоническое чудовище, – тихо пояснил Лангер.

Верданди нараспев продолжала:

– Корабль «Нагльфар», снаряженный в царстве Хель, возьмет на свой борт команду восставших мертвецов и под водительством великана Хрюма поплывет к Асгарду, подхваченный исполинским валом. Туда же Локи поведет ладью с волком Фенриром. Зверь устремится вперед с разверстой пастью: нижняя челюсть – до земли, верхняя – до неба. Будь больше места, он распахнул бы пасть еще шире. А рядом с волком будет ползти мировой змей Ёрмунганд, изрыгая яд на небо и землю.

Флориан поежилась, вновь услышав зловещее имя – Ёрмунганд.

– Средь этого грохота расколется небо, и понесутся огненные великаны, – подхватила рассказ юная норна, Скульд. – Впереди будет Сурт, окруженный огнем, и в руке у него – огромный меч, сверкающий ярче солнца. Когда зловещая рать помчится к Асгарду по радужному мосту Биврёсту, он разрушится.

Скульд замолчала, и вместо нее снова заговорила Урд:

– Страж богов Хеймдалль, трубя в рог Гьяллархорн, будит богов-асов во главе с Одином. Истошно кричит петух Одина, Гуллинкамби, созывая на бой остальных богов. Они вооружаются и выступают на поле брани. Один – в золотом шлеме, с волшебным копьем Гунгнир в руке. Он выходит на бой с волком Фенриром, бок о бок с ним – его отважный сын Тор, но не может он помочь отцу, потому что сражается со змеем Ёрмунгандом. Бог Фрейр борется с великаном Суртом, пока не падает мертвым.

– Зловещий пес Гарм вырывается на волю и вступает в яростную схватку с одноруким богом Тюром, – продолжала Верданди. – Они разят друг друга на смерть.

– Локи сражается с Хеймдаллем, а Тор убивает змея Ёрмунганда своим волшебным молотом Мьёлльниром, но и сам падает на землю, отравленный ядом чудовища, – вновь подхватила Скульд. – Фенрир проглатывает Одина, но сын Одина Видар тут же разрывает волку пасть. Великан Сурт мечет на землю огонь. Пламя бежит по стволу мирового ясеня Иггдрасиля, и могучее дерево – как и весь мир, боги, великаны и люди – погибает в пламени.

– Так свершается Рагнарёк, судьба богов, – завершила рассказ Урд.

Норны замолчали, но Флориан все еще слышала их тягучие голоса в своей голове.

Ёрмунганд… Ёрмунганд…

Она вспомнила, где слышала это слово: его произнесла великанша Ангрбода, когда увидела татуировку на спине Флориан.

Она резко мотнула головой, отгоняя навязчивые голоса в голове, и резко спросила:

– На этом конец?

Ответила юная Скульд:

– Нет. За гибелью мира последует его возрождение: некоторые боги выживут и поселятся там, где раньше находился Асгард, а в дупле Иггдрасиля укроются от пламени и выживут два человека, от них-то и пойдет столь великое потомство, что заселит оно весь мир.

Скульд замолчала, продолжая крутить веретено. Урд и Верданди были заняты тем же: они сосредоточенно пряли нити, не поднимая на агентов глаз.

Ветер набирал силу. Снег настойчиво забивался за воротник пальто. Пальцы на руках и ногах окоченели. Флориан перевела взгляд на Лангера: он сидел, как зачарованный, полностью погруженный в себя.

– Лангер, – тихо позвала она.

Напарник очнулся, мутным взглядом посмотрев на Флориан.

– Пойдем? – спросил он.

Флориан кивнула, вставая. Лангер тоже поднялся и посмотрел на женщин, сидевших возле исполинского ясеня. Секунду помедлил, а затем сказал:

– Искренне надеюсь, что еще увидимся.

Взглянув на Флориан, он направился прочь от Иггдрасиля.

* * *

– Фрейя, ты готова?

Фрейр просунул голову в дверь, с тревогой посмотрев на сестру.

Сидя на кровати, Фрейя гладила кошек, развалившихся на ее коленях. Кошки довольно щурились и мурлыкали, не обращая никакого внимания на человека в дверях.

– Все уже собрались. – Фрейр прошел в комнату и сел на кровать возле сестры. – Ты как?

Девушка, помолчав, тихо ответила:

– Я боюсь, Фрейр. Я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. Я боюсь, что все это правда.

Фрейр ласково улыбнулся и дотронулся до ладони сестры:

– Не бойся. Так должно быть. Мы ведь долго этого ждали.

– Зачем? – Она пристально посмотрела в глаза брату. – Зачем нам все это? Ты когда-нибудь задумывался?

– Затем, чтобы спасти мир.

– Фрейр, мир умрет вместе с нами.

– Но за ним наступит новый мир. Ради него мы и будем сражаться.

Фрейя упрямо тряхнула головой: светлые локоны растрепались по плечам.

– Зачем сражаться за новый мир, когда можно просто не рушить старый? Ты об этом не думал?

Сестра говорила на очень скользкие темы, и Фрейру это не нравилось. Вотан был прав: в последнее время она стала слишком многое себе позволять. Все же он постарался успокоить сестру:

– Фрейя, я знаю, почему ты так говоришь. Ты думаешь о том, какой бы сейчас могла быть твоя жизнь, если бы ты уехала с острова вместе с любимым.

Лицо Фрейи оставалось невозмутимым, но ее голубые глаза как будто слегка потемнели: Фрейр понял, что угадал мысли сестры.

– Так вот, поверь: если бы ты уехала, то все равно потом вернулась. – Он дотронулся до плеча сестры. – Разочарованная и виноватая. Потому что нельзя противиться тому, что уже предрешено.

– А если можно? – Фрейя с вызовом посмотрела