Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс

Ритмичный вой перешел в пронзительный боевой вопль. Черные знали, что добыча не ускользнет от них. С каноэ хлынул поток стрел, но пальмовые луки и тростниковые стрелы не смогли причинить много вреда. Даже легкие щиты матросов хорошо защищали их от летящих стрел. Стрелы, летящие с корабля в ответ, производили гораздо больший эффект. Пронзенные насквозь тела нападающих с криками опрокидывались в воду.

Конан натянул тетиву, пустил стрелу и увидел, как еще одно тело плюхнулось в теплую воду океана. Он работал очень быстро, особенно не утруждаясь выбором какой-то конкретной цели. Достаточно было прицелиться в плотную толпу неприятеля. На таком близком расстоянии от стрелка не требовалось никакой особенной меткости, главной задачей было уменьшить численное превосходство противника. На каждом из этих больших каноэ находилось по крайней мере сорок человек, и, если все они подойдут одновременно, черные просто завалят команду корабля своей массой. Теперь, когда расстояние между противниками сократилось до нескольких шагов, в ход пошли дротики и камни.

Нос каноэ с треском и скрежетом врезался в правый борт «Морского тигра». Через мгновение высокие чернокожие бойцы уже перевалили через планшир корабля, чтобы тут же встретиться с мечами и топорами матросов. Люди кричали, рубили и кололи, падали и истекали кровью. Теперь, когда и без того зыбкая палуба корабля оказалась залитой кровью и заваленной человеческими внутренностями, она стала ненадежной опорой.

Конан выпустил с полуюта последние стрелы, схватил свой меч и спрыгнул вниз, на основную палубу. Второе каноэ ударилось уже в левый борт, и киммериец подскочил к разбитому планширу, чтобы задержать атакующих. На первом была короткая накидка из леопардовой шкуры. Лицо его обрамляли пурпурные перья. Черный высоко вскинул свое копье, но ударить не успел. Удар меча пришелся ему на пояс, и две отдельные половины его тела, разбрасывая внутренности, полетели обратно в каноэ. Когда остальные атакующие повалили было через планшир, меч Конана замелькал вдоль борта, отхватывая кому руку, кому голову. Практически в одиночку Конан не давал всему каноэ даже ногой ступить на палубу.

Но вот и все остальные каноэ сцепились с кораблем и выплюнули на его палубу толпу бойцов. Их было очень много, но матросы дрались яростно, прекрасно понимая, что дерутся за собственную жизнь. Звук врубающихся в тело мечей и топоров напоминал глухой барабанный бой, которому вторил рев черных воинов, еще оставшихся в каноэ и ожидающих своей очереди настигнуть какую-нибудь жертву или самим стать жертвой.

В тот день на охоту в море вышли не только представители рода человеческого. Треугольные плавники разрезали воду, устремляясь к месту битвы. Неожиданное обилие крови манило к себе всех хищных рыб. Этот зов был слышен за несколько миль. Хищники устремились на запах крови, как устремляются вороны к месту битвы.

Двое предприимчивых матросов кубарем скатились в трюм корабля и появились обратно, держа в руках массивный валун, из каких состоит балласт корабля. Их товарищи расчистивши им дорогу к борту, и валун рухнул за борт, прямо в центр одного каноэ. Тяжеленный камень проломил тонкий деревянный корпус, и каноэ начало заполняться водой. Воины в каноэ завопили. Не от страха умереть в пасти акулы, а от мысли, что им придется погибнуть, не распотрошив ни единого врага. Матросы подхватили идею, и уже несколько человек скрылось внизу, чтобы вернуться с камнями.

Конан отступил от борта, чтобы отдышаться и осмотреться. Несколько матросов заняли его место. Киммериец увидел Вульфреда, который, весело распевая ванирскую боевую песню, свалил топором еще одного человека. Один на один, матросы вполне успешно могли стоять против яростных, но плохо вооруженных корсаров. Пираты были опасны в основном своим количеством.

Конан запрыгнул на полуют и обнаружил там Ульфило и Спрингальда, которые охраняли трап, ведущий в каюты. Теперь стало понятно, почему Ульфило не обратил внимания на совет относительно ножен. Его ноги практически не двигались. Он выбрал себе место и не сходил с него все это время. Когда Ульфило махал своим огромным клинком, уворачиваясь и уклоняясь от смертоносных копий, его тело постоянно находилось в движении, но ноги прочно стояли там, куда он их поставил, однажды выбрав себе удобную позицию.

Его удары были мощны и хорошо рассчитаны. Впечатляющее зрелище. Тут же рядом был и Спрингальд. Конан сразу, как только впервые увидел Спрингальда, начал подозревать, что тот неплохо управляется со своим коротким мечом. Теперь он в этом убедился. Конан и раньше встречал ученых-воинов и знал, что занятия наукой вовсе не делают человека слабым. Спрингальд сражался не так сурово, как Ульфило, и не так яростно, как Конан, но изящно, с улыбкой на округлом умном лице. Киммериец усмехнулся. Эти двое явно нуждались в его помощи.

Каноэ теперь на одно меньше, и матросы почти что вздохнули с облегчением. Не успел Конан об этом подумать, как один из матросов, пошатнувшись, упал на палубу. Из спины у него торчало копье. А на борт уже с победными криками взбирался воин, держа в руках это окровавленное копье. Он размахнулся уже, чтобы поразить следующего, но в эту секунду меч Конана описал сверкающую дугу и расколол напополам голову черного пирата. Клинок так глубоко застрял между ребер, что Конану пришлось его вытаскивать, упираясь ногой в мертвое тело.

Отшвырнув труп, Конан вскочил в каноэ и изо всех сил заработал мечом, крепко зажав его обеими руками. Окровавленная сталь описывала смертоносные полукружья, с каждым ударом разрывала кожу, мясо, кости. В море дождем падали ярко-красные капли. С радостными криками матросы последовали за Конаном. С боем они прокладывали себе путь по дну лодки. Чернокожие боролись до последнего, предпочитая смерть от меча, нежели от зубов разъяренных акул, которые уже взбивали морскую воду в кровавую пену.

Вернувшись на «Морской тигр», Конан и остальные успели заметить, как отступают оставшиеся каноэ, экипажи которых значительно поуменьшились. Потрясая над головой оружием, матросы подняли радостный крик. Вульфред подходил к каждому с теплыми поздравлениями, но вскоре вспомнил о своей главной задаче.

— За работу! — весело покрикивал он. — Трупы — за борт. Эй, возьмите-ка кто-нибудь ведра и смойте кровь с палубы, пока не засохло. Раненые, все на полуют, на перевязку. Оружие убрать. Не забудьте сначала почистить и смазать маслом.

Матросы бойко исполняли его приказы, не слишком, видимо, огорчаясь потерей товарищей. Через несколько минут палуба уже сияла чистотой, и корабль продолжал свой путь. Кок растопил на огне целый горшок смолы, для лечения серьезных порезов, а рядом с ним парусный мастер уже держал наготове иглу и нитку для тех случаев, где больше подходила штопка.