Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.) - Григорий Адамов

В самом конце коридора находилась столовая — просторная каюта со сводчатым потолком, уставленная небольшими столиками и красивыми вращающимися креслами, привинченными к полу вокруг них. Каждый столик стоял на одной толстой круглой тумбе и был накрыт скатертью с круглым вырезом в центре. В вырезах поблескивал черный лак, а кругом на скатертях были расставлены обеденные приборы, хлеб на тарелочках, поставцы. Каюта была залита мягким светом ламп из матовых полушарий, вделанных в потолок. Ее стены были украшены портретами вождей страны, Красной армии и флота, несколькими картинами с морскими пейзажами и сценками из жизни морского флота, статуэтками, прочно прикрепленными к полочкам и постаментам, небольшими аквариумами с плавающими в них тропическими рыбками. К столику Павлика и Марата присел Цой. Был час обеда, и в столовую входили всё новые и новые люди. Каждый из них, заметив Павлика, окликал его, ласково заговаривая с ним и расспрашивая о здоровье и самочувствии.

Чуть не задевая головой за матовые полушария в потолке, к Павлику, Марату и Цою подошел Скворешня и занял место возле них.

При его появлении с разных сторон посыпались шутки:

— Андрей, что это ты вздумал играть с акулой?

— Да нет же, он хотел ее притащить сюда и пустить в аквариум…

— И совсем не в аквариум, а он обещал своему колхозу прислать хоть какую-нибудь завалящую акулку для разводки в пруду…

— Андрей Васильевич, вы бы ее своими усами связали и приволокли…

— От скаженны!.. — добродушно ворчал Скворешня, оглядывая хохочущих товарищей и навивая на палец длиннейший ус. — Разве ж я виноват, что она с голоду в кабель вцепилась? А про мой колхоз лучше не напоминайте мне. Батько сообщил, что сев они закончили раньше всех в районе. Я им, верно, обещал в премию за отличную работу чего-нибудь привезти из похода… Вот теперь ломаю голову и не придумаю, какой бы им подарок сделать.

— Уж не в самом ли деле акулу, Андрей Васильевич? — послышался сочувственный, но полный насмешки голос Ромейко, младшего механика, маленького, чернявого, с живыми смешливыми глазами.

— Чего там акулу! Кашалота!

— Кита!

— Гигантского осьминога!

— Ладно, ладно! — ворчал Скворешня под неумолкающий смех. — Уж я лучше поконсультирую с Арсеном Давидовичем.

— Здравствуй, герой! — послышался вдруг среди шума знакомый звонкий голос.

В дверях стоял комиссар Семин — загорелый, с резкой светлой полосой на верхней части лба. Перед переходом на подводную лодку «Пионер» он целый год провел на эсминце «Кипящий» в далеких южных морях, и тропический загар до сих пор не сошел с его лица. Нос у комиссара был слегка поврежден: боксер Семин, чемпион Ленинграда, был широко известен в Советском Союзе, но победы над другими советскими спортсменами доставались ему, очевидно, не легко.

Больше всего поражала в комиссаре густая седина волос над молодым лицом с маленькими черными, подбритыми на концах усиками и черными живыми глазами. Говорили, что эта седина появилась у него после долгого пребывания в одиночестве с трупом погибшего капитана в затонувшей на большой глубине подводной лодке, на которой он также был комиссаром. Всю команду он выбросил на поверхность в спасательных буях, а для него самого исправного буя не осталось — часть буев повредило при аварии, а спасательная экспедиция из-за шторма смогла лишь через несколько суток поднять его со дна вместе с лодкой. Но комиссар не любил говорить об этом, и за достоверность догадок о происхождении его седины нельзя было поручиться.

— Ты что? Паломником в Мекку собираешься? — смеялся комиссар, приближаясь к столу, за которым сидел Павлик со своими друзьями. — Вон какую чалму накрутил тебе Арсен Давидович! Ну, как дела? Здоров, молодец?

— Спасибо, товарищ комиссар! — весело ответил Павлик, вскакивая с места и вытягивая руки по швам, словно заправский краснофлотец. — Совсем здоров.

— Ну, благодари денно и нощно Крепина за скафандр, — ответил комиссар. — В таком скафандре ничто не страшно.

В столовую вошел старший лейтенант Богров — стройный, с широкими плечами человек. Его удлиненное бритое лицо, с серыми спокойными глазами, плотно сжатыми губами и квадратным подбородком, обличало твердый характер и упорную, настойчивую волю. Белый форменный китель ловко, словно вылитый, сидел на его статной фигуре. Старший лейтенант неторопливо направился в глубину столовой, издали дружелюбно улыбаясь и кивая Павлику. За ним показалась высокая фигура капитана Воронцова, командира корабля. Все встали. Командир жестом разрешил «вольно», и все шумно уселись на свои места.

— Как дела, Павлик? — спросил капитан, остановившись возле мальчика и положив руку на его забинтованную голову. — Ты теперь у нас надолго останешься, потому что ни заходить в порты, ни встречаться с судами мы не можем. Надо тебе, голубчик, поскорей научиться ориентироваться под водой по компасу и по радиопеленгам. Придется привыкать к нашей жизни.

Глаза у капитана обычно были чуть прикрыты опущенными веками, и это делало его лицо суровым и отчужденным. Но сейчас на губах у него играла улыбка, светлые глаза широко раскрылись, и на лице не оставалось и следа суровости.

— Хорошо, капитан, — смущенно и радостно ответил Павлик. — Я буду стараться.

— Не «хорошо», а «есть, товарищ командир!» — поправил Марат под общий смех.

Как только капитан сел за свой стол рядом с зоологом, комиссаром Семиным и старшим лейтенантом Богровым, на всех столах, в центре, открылись круглые отверстия и показались, поднимаясь снизу, стопки тарелок с первым блюдом.

Столовая наполнилась приглушенным гулом голосов, звоном посуды, шутками, смехом, разговорами.

— Марат Моисеевич, а как же все-таки на «Пионере» получают энергию? — с аппетитом поедая вкусный суп, вернулся к начатому разговору Павлик.

— Во-первых, зови меня просто Марат — какой я там еще Моисеевич! — и говори мне «ты».

— Есть, товарищ Марат! — рассмеялся Павлик.

— Вот так лучше. А энергию мы добываем из океана. Где остановимся, там и вытягиваем, высасываем ее.

— Как же это так? — изумленно спросил Павлик. — Электричество? Из воды?

— Да. Электричество. Из воды, — наслаждался произведенным эффектом Марат. — Ты о термоэлементах слыхал?

— Немножко… — нерешительно ответил Павлик, — когда проходили в школе физику… об электричестве.

— Ну, так вспомни. Термоэлемент — это прибор, состоящий из двух спаянных между собой на концах проволок или пластинок каких-нибудь разных, но определенных металлов или сплавов, например меди и константана, платины и сплава платины с родием. В таких приборах при подогревании или охлаждении одного спая возникает электрический ток. И чем больше разница температур между обоими спаями, тем большего напряжения получается ток. Ну так вот, Павлик, до последнего времени все термоэлементы, из каких бы металлов они ни изготовлялись, давали самые ничтожные напряжения — примерно одну десятую вольта на каждый градус разницы в температуре. Но недавно наш Электротехнический институт изобрел такие сплавы, которые способны отдавать в тысячу раз большие напряжения. А наш Крепин придумал, как получать от этих новых термоэлементов ток большей силы и использовать их в подлодке для получения электрической энергии в любом количестве и во всякое время.