История Армении - Киракос Гандзакеци

говорил он, называются они отроками[354], а потом он велел стричь их, ибо поэтому они называются удальцами[355]. И еще он говорил: «Епископу не следует делать подарки архиепископу, то есть католикосу, ибо [у него] не больше благодати, /86/ [чем у епископа], кроме как в звании». И он обрушил на страну и другие, подобные этим бессмысленные речи, поднял повсеместно смуту во имя нововведений[356]. Владыка Анания написал ему предостерегающее письмо, [советуя] оставить бессмысленные и суетные речи. А тот, вместо того чтобы покаяться, еще более обнаглел, возомнив себя мудрым, а их — невеждами, и в этой связи [католикос] был вынужден написать ему дважды или трижды. Писали ему и другие мудрые вардапеты, напоминали подробности обрядов, [сохранившиеся] в книгах. Но он нечестиво отстаивал свое мнение и заслужил всеобщее презрение. И Иакоб, взбунтовавшийся против католикоса, укрепился в крепости Сюнийской. Католикос, предав его анафеме; написал государыне сюнийской, [прося] выдать его (Иакоба) ему, дабы проучить его, авось он покается. Но они (сюнийцы) не выдали его, тогда [католикос] предал анафеме и их. [Иакоб] придерживался своих взглядов до смерти. А потом владыка Анания поехал в Сюнийскую область, чтобы усмирить мятежников. А ишханы сюнийские, услыхав о приезде патриарха, вышли ему навстречу, покаялись в грехах и дали ему письменное обещание с клятвой: из рода в род не восставать больше против престола святого Григора. И тогда католикос рукоположил в архиепископы кого-то из их рода; /87/ и так как прежде в Сюнике был епископский престол, [католикос], оказав честь ишханам сюнийским, велел нести крест перед архиепископом сюнийским, куда бы он ни шел.

После смерти владыки Анании на престол сел владыка Ваган[357] из [гавара] Багац — на один год. Он заключил с иверами союз о вероисповедании. В связи с этим во время царствования сына Аббаса, Ашота[358], в крепости Ани собралось множество епископов и строгих монахов[359], которые доподлинно убедились в пагубных еретических намерениях его (поскольку он распорядился привезти иконы, чтобы восстановить секту халкидонитов), отлучили его [от церкви] и изгнали. И, договорившись, посадили на престол святого Лусаворича Степаноса[360] с острова Севан, кровного родственника человека божьего святого Маштоца. [Владыка Степанос] был последователем его образа жизни; на престоле патриаршем он пробыл два года. Но так как Ваганик был еще жив и находился в Васпуракане, он уверил некоторых простодушных в лживости слуха о том, что он раскольник; и потому начались в Армении смуты. По велению же божьему оба они умерли в один и тот же год, и целый год [престол] оставался без попечителя[361]. Затем по приказу царя Ашота, которого прозвали Милостивым, собрались выборщики и святые епископы и посадили на патриарший престол человека божь/88/его блаженного владыку Хачика, родственника великого патриарха владыки Анании, который своими проповедями наложил узду на уста раскольников; будучи человеком целомудренным и христианолюбивым, он восседал на престоле девять или десять лет. И вслед за ним — владыка Саргис[362] — двадцать и четыре года.

А после Ашота воцарился сын его Смбат[363], которого называли также Шахиншахом. В период своего царствования он обстроил [крепостную] стену Ани высокими башнями и [огородил] обширные пространства от реки Ахурян до местечка, называемого Цахкоцадзор, начал в том городе строительство прекрасного кафедрального собора, но не смог его завершить, ибо после тринадцатилетнего царствования настиг его час смерти.

При нем христианолюбивым ишханом Ваграмом было начато строительство прославленной обители, называемой Мармашен[364]. После него (Смбата) царствовал брат Гагик[365] — двадцать и девять лет. Он построил в Цахкоцадзоре прославленный [храм] святого Гритора, взяв за образец великолепный [храм] святого Григора, построенный патриархом Нерсесом[366], и завершил его в тысячном году вочеловечения господа нашего Иисуса Хрис/89/та и в 447 (998)[367] году армянского летосчисления. А супруга его, царица Катрамидэ, завершила [постройку] святого кафедрального собора, которую не смог довести до конца царь Смбат. Смбат Магистрос[368] тоже построил монастырь прекрасной формы, называемый Багнайр[369].

После императора Киржана корону получил Василий[370] и процарствовал пятьдесят лет. Это был человек добродушный и благорасположенный к армянскому народу; он, отвратившись от халкидонского исповедания, стал следовать нашему праведному [исповеданию]. Приехав в Киликию, он принял армянское крещение в монастыре, называемом Пахакдзиак, и пожаловал монастырю села, деревни и много иного имущества[371].

После владыки Саргиса католикосскую власть в Армении получил владыка Петрос[372] — на тридцать и девять лет. А после Гагика Шахиншаха царствовал сын его Иованнес[373] — двадцать лет. При нем достопочтенный Вест-Саргис[374] после сооружения множества крепостей и церквей построил прославленный монастырь Хцконс и церковь во имя святого Саргиса, [затем] превратил монастырь Тцаракар в крепость, возведя [вокруг нее] прочную стену, и построил в ней славные церкви.

Но между царем Иованнесом и патриархом /90/ Петросом произошла размолвка[375], и, заключив [католикоса] в тюрьму, [царь] привез некоего Диоскороса[376], настоятеля святой обители, называемой Санаином, и рукоположил его в католикосы вместо Петроса. Потом приехал агванский католикос Иовсеп, утвердил мир между царем и патриархом и вывел из тюрьмы католикоса.

Когда толпы простого люда города Ани увидели, что католикос освобожден из темницы, они дерзко напали на Диоскороса и в день богоявления, когда освящали воду, разорвали покрывало на лице его — поскольку в то время католикосы носили покрывало — и с презрением изгнали его из города, а Петроса посадили на его престол. И Диоскорос, опечаленный, вернулся к себе домой в Санаин; и там и окончились дни жизни его, похоронили его подле церкви. А в дни княжества Закарэ[377] и настоятельства в Санаине вардапета Григора[378], сына прославленного Тутэ, жители города Ани послали в Санаин какого-то каменщика, уроженца того же города, дабы [посланный] явно или тайно достал частицу мощей Диоскороса и повез ее в город. «Ибо, — говорили они, — это из-за него иноплеменники беспрестанно учиняют резню /91/ в нашем городе; авось [господь] отпустит городу нашему грехи, состоявшие в дерзости, проявленной к нему (Диоскоросу) отцами нашими».

И человек тот отправился ночью, хотел вскрыть могилу и взять оттуда частицу [мощей]. Но, объятый страхом великим, он не смог вскрыть могилу и пошел рассказть [об этом] вардапету Григору. А тот сказал: «Я не осмелюсь свершить такое дело, покуда не прибудут сюда представители жителей Ани и мы вместе с ними не вымолим и не выпросим у мощей