Что день грядущий нам готовил? - Пол Майло

Эрлих не был одинок в своих апокалипсических пророчествах, просто его книга оказалась самым доходчивым и последовательным манифестом широко распространенной веры, что уже в скором времени человечество не сможет себя прокормить. В 1967 году в администрацию президента Джонсона поступил доклад, где утверждалось, что всемирный голод неизбежен вопреки любым стараниям поднять пищевое производство. А на следующий год такие видные ученые, как лауреат двух Нобелевских премий химик Лайнус Полинг и разработчик первой вакцины против полиомиелита (и тем самым — косвенный виновник перенаселенности) Джонас Солк, поставили свои подписи под «социальной антирекламой» на целую газетную полосу с изображением ребенка и словами «Угроза Миру».

Положение вещей, как ожидалось, станет настолько тягостным, что даже курить, пить вино или завести собаку окажется по меньшей мере предосудительным, если не подсудным делом. Поскольку плодородных земель останется ничтожно мало, их использование для любых «непродовольственных» целей, вроде выращивания табака или добычи минерального сырья, будет, согласно одному прогнозу середины 1970-х, приравнено к злонамеренной порче общественного имущества. Примерно тогда же популярный публицист Пол Диксон, автор книги «Досье будущего: путеводитель для тех, кто одной ногой в XXI веке», заметил вполне безапелляционно: «Представление, что в 2000 году продовольственные товары сильно подорожают, — не выдумка, а факт». Несколько лет спустя большинство читателей, опрошенных научно-популярным и научно-фантастическим журналом «Омни», предполагали, что в Америке начала следующего столетия килограмм говядины будет стоить 120 долларов.

Хотя пик страхов перед глобальным голодом пришелся (во всяком случае, в массовом сознании) на 1960–1970-е годы, несколько одиноких голосов продолжали бить тревогу вплоть до последнего времени, — ведущим солистом в этом хоре был основатель Института мировых наблюдений Лестер Браун, который в 1997 году заявил, что «лик наступающего столетия будут определять продовольственные трудности».

Призывы ограничить рождаемость обращались напрямую к подсознанию непрофессионалов, не умевших на интеллектуальном уровне представить проблему иначе, как простую арифметическую пропорцию между увеличивающимся населением и застывшим на месте производством жизненных благ. В начале семидесятых студенты по всей Америке принялись создавать «клубы нулевого прироста».

Трактат Эрлиха и вариации на тему расходились в сотнях тысяч экземпляров.

Эта ситуация побудила кое-кого из политиков задуматься о радикальных решениях. Нынешние государственные деятели привычно тают от умиления при виде детворы. Все, что ни делается в Вашингтоне или в столице любого штата, должно, по их мысли, служить во благо «работающим семьям». Каждый новый гражданин — подарок для налоговых служб: сегодня на таких, как он, распределяются солидные суммы льгот, завтра в эту копилку будет вкладывать он сам. Но тридцать — сорок лет назад эксперты считали, что плодиться будем без конца и без меры, так что к нынешним дням правительство устроит «контрольный отстрел аистов» — вплоть до увеличения налоговых ставок при каждом прибавлении в семье.

Иные поборники «нулевого варианта» пробовали перейти к активным действиям. В начале семидесятых сенатор Роберт Паквуд и член палаты представителей Пол Макклоски внесли законопроект с предложением аннулировать налоговые льготы для семей, имеющих больше двух детей. Автор статьи, вышедшей в то время в журнале «Лайф», делился размышлениями, что, дескать, было бы полезно не только постепенно сокращать субсидии на «лишние рты», но и ввести прогрессивные налоговые ставки для родителей третьего и каждого следующего ребенка. Тем самым подгузники и молочные смеси перешли бы в разряд «роскоши», облагаемой специальным налогом.

И это еще не самые драконовские планы. Пол Эрлих, например, цитировал ученого, предложившего растворять контрацептивные химикаты в водопроводной сети; сам Эрлих такую идею отверг как «непрактичную». Зато он призывал принудительно стерилизовать всех мужчин в Индии, кто уже обзавелся тремя и более детьми, и твердил, что американская финансовая помощь третьему миру должна распределяться сообразно готовности стран-получателей ограничить рождаемость. (Любопытный контраст с сегодняшней ситуацией, когда политическое лобби, представляющее главным образом конгрегации христианских фундаменталистов, давит на правительство США с целью вынудить государство отказать в поддержке некоммерческим организациям, отстаивающим право на аборт.)

Лет сорок — пятьдесят назад иные даже ожидали смягчения позиций Римской церкви, известной своим бескомпромиссным отношением почти ко всем способам предохранения от беременности. В начале 1960-х годов американский гинеколог Джон Рок, набожный католик, успешно протестировал пилюли, основанные на гормональном цикле. Этот метод, по его словам, поддержали 95 % единоверцев-мирян, лично опрошенных Джоном Роком. Некоторые наблюдатели также полагали, что Ватикан отступит перед надвигающимся демографическим потопом. Однако кончилось все тем, что доктор, которому было уже без малого восемьдесят, перестал ходить к мессе…

Многие из тех, кто предупреждал в свое время об опасности безудержного роста населения, в пример того, что ждет человечество, если не будут приняты чрезвычайные меры, приводили Индию. В первой половине шестидесятых, после двух подряд сильнейших неурожаев на всем субконтиненте, страна была вынуждена импортировать огромное количество продовольствия. Нобелевский лауреат по физике Денеш Габор, ссылаясь на коммюнике, выпущенное в 1959 году правительством Индии, сделал вывод, что «растущий лаг» между аграрным производством и численностью населения почти наверняка приведет к вымиранию от голода. Подхватив тему, публицист Фердинанд Лундберг объявил прогнозные оценки демографов — шесть миллиардов земного населения к 2000 году — завышенными, поскольку до тех пор погибнут сотни миллионов. В 1975 году в докладе индийского Национального комитета по науке и технике предсказывалось, что в ближайшие тридцать лет душевое потребление продовольствия снизится на треть и это помешает «радикальному перевороту» в сельском хозяйстве.

Однако же такой переворот произошел не только в Индии, но во всем мире, и тут-то выяснилось, как сильно заблуждались Эрлих с легионом единомышленников. «Да с чего вы взяли?! — уже готов кое-кто из читателей ткнуть автора носом в факты. — Ведь за годы после выхода „Популяционной бомбы“ миллионы действительно умерли от голода, и поныне никак не меньше людей страдают от хронического недоедания!» Но не торопитесь с выводами.

Дело в том, что неомальтузианцы пророчили нечто совершенно иное, гораздо худшее, чем приступы голода, спорадически охватывающие тот или другой отсталый регион. Они считали, что мировое сельское хозяйство в принципе не способно произвести столько калорий, чтобы хватило на шесть с лишком миллиардов человек, населяющих сегодня планету[14]. Оказалось, проблема вовсе не в этом.

Современные специалисты полагают, что в нынешних условиях массовый голод или недоедание вызваны не скудостью продовольственных ресурсов, а вывихами в их распределении. То есть связаны, как правило, с факторами, не имеющими ни малейшего отношения к способности земледельцев вырастить на своих полях хороший урожай.

Например, во многих странах в 2008 году прошли «марши пустых кастрюль»: цены на продукты первой необходимости, вроде муки, подскочили за предыдущий год почти вдвое. Подорожание, как считают эксперты, не было вызвано абсолютным дефицитом — скорее, тем, что весомая доля зерна, произведенного, в частности, в США, пошла на переработку в этанол. Еда, которая могла бы очутиться в тарелках, вместо этого отправилась в бензобаки, как частичная компенсация за очередной шабаш цен на нефтяной бирже. Не менее, а то и более важная причина продуктовых нехваток и инфляции, особенно в африканских государствах (но не только там), — жадность коррумпированных чиновников, принимающих своекорыстные решения или попросту беззастенчиво присваивающих поставки, которых бедным хватило бы с лихвой.

Между тем Индия — тоже вроде бы не витрина продуктового изобилия — в последние три десятилетия повысила свои урожаи пшеницы более чем втрое, а население ее за этот срок только удвоилось. Фактически она превращается в нетто-экспортера продовольствия, как и многие государства третьего мира, некогда полагавшиеся лишь на гуманитарную помощь извне. В ряде развивающихся стран — например, во Вьетнаме — резко снизилась доля семейных доходов, затрачиваемых на питание, хотя быстрый рост населения там продолжается. Реальные пропорции продовольственных цен таковы, что правительствам развитых стран, особенно США и Евросоюза, приходится выделять миллиардные субсидии национальному сельскому хозяйству: на открытых рынках их фермеры останутся в убытке. Как отметили Алекс Маккалла и Сидар Реворедо в аналитическом обзоре «Перспективы глобальной продовольственной безопасности» (2001), цены на пшеницу в тот год оказались в относительном выражении самыми низкими за столетний период. И сейчас многие небогатые страны уже не умоляют прислать им самолеты с гуманитаркой, но добиваются квот на продажу своего дешевого сыра, фруктов или зерна «золотому миллиарду».