Под уральскими звездами - Владислав Гравишкис

Наконец-то! Из люка вынырнула человеческая голова — стриженая, круглая, ушастая голова парня, надо полагать, дражного матроса. Лоб украшен широкой поперечной полосой коричневого цвета — не иначе, как солидол. Руки черные, как в перчатках. Запястьем вытер пот со лба и недовольно крикнул:

— Чего там?

— С добрым утром! Как живем-можем? — поприветствовал Юрий.

Парень сказал что-то вниз и поднялся на ступеньку выше. Стала видна тельняшка не первой свежести. «Матрос чистых кровей!» — усмехнулся Юрий. Только когда он сумел отслужить во флоте? Совсем еще мальчишка.

— Чего надо?

— Давай лодку! И больше ничего не надо. Пока, конечно. За будущее не ручаюсь.

— А вы кто?

— Давай лодку!

Парнюга присматривался к Юрию все внимательней и никаких признаков рвения не обнаруживал. Наоборот, лицо его становилось суровее, того и гляди, что снова исчезнет в трюме.

— Да механик я ваш, чего ты в самом деле!

— Механик?

Тут начало совершаться удивительное. Парень выскочил на палубу и засуетился, заметался так быстро, что стал похож на героя старого кинофильма, заснятого еще по шестнадцать кадров в секунду. Полминуты не прошло, а он уже сажал Юрия в краснополосую плоскодонку.

— Что делаешь на драге, малыш?

Парень, налегая на весла, неодобрительно мотнул головой:

— Какой я вам малыш? Рэу кончаю, на практике здесь, палубным матросом... У нас насос заклинило, и ничего сделать не можем.

Лодка ткнулась тупым носом в железную стенку дражного понтона, и тот отозвался на удар глухим пушечным гулом. Бравого вида усатый драгер стоял у борта, вытирая ветошью черные ладони. Он протянул руку, чтобы помочь Юрию выбраться из лодки. Юрий ловко сам выпрыгнул на звонкую железную палубу и крепко пожал протянутую руку:

— Здорово, драгер!

— Здорово, механик! — Они внимательно осматривали друг друга. — Полундра, что я вижу? Тоже из демобилизованных?

— Из них, из самых. Что с насосом?

— Мотор меня взял за горло, пехота! — Рука сама потянулась к довольно пышному усу и подергивала его за кончик. Драгер был в выцветшей матросской робе с недавно споротым гюйсом — нитки еще бахромились кое-где по шву вдоль воротника: поленился их выдернуть морячок. — Понимаешь ты, какая штука... Ты в электрике смыслишь, служба? Я перезабыл, оказывается, все на свете...

Так вот откуда у младенца тельняшка: флотский одарил. Да, видать, этот послужил, вдосталь похлебал матросского борща. Везет тебе, Юрий Корсаков, определенно везет: это ж одно удовольствие служить в компании с военной косточкой, локоть к локтю с человеком, прошедшим флотскую школу. Бывшие армейцы всегда отлично понимают друг друга, что там и говорить...

— Не беспокойся, флотский, электрика нам известна, — сказал он ласково драгеру. — Если не спалил ты обмотку — мотор у нас будет работать.

Дражный понтон здорово гудел, когда они втроем шагали к трюмному отсеку, где размещались насосы. Привычные к таким звукам, драгер и ремесленник не обращали на них внимания. Возможно, они даже не слышали этот железный гул.

А Юрий слышал. Слышал удивительно ясно и отчетливо. И казалось ему, что гудит не драга, а звенят где-то под нею сильные, могучие колокола. Точно тонны золота, лежавшие в недрах земных, приветствовали нового человека, нового хозяина, которого давно ждали.

НА ОЗЕРЕ СВЕТЛОМ

ДВА СОБЫТИЯ

Пистолет, глухо стукнув, упал на дно ящика письменного стола. Вслед за ним туда же полетела запасная обойма. Начальник Мисяжского отделения милиции Иван Алексеевич Годунов решил часок-другой посвятить чтению дела о подземном складе автомобильных запасных частей, случайно обнаруженном недалеко от автозавода. С этим намерением он облегчил свои карманы и поуютнее расположился в стареньком скрипучем кресле.

Но недолго пришлось ему листать страницы пухлой папки. Случились два новых события, которые на целые сутки отвлекли Ивана Алексеевича от мирного кабинетного сидения.

Первое событие заключалось в том, что в кабинет вошел молодой краснощекий автоинспектор Анатолий Колокольцев. В руках он держал только что полученную телеграмму областного управления.

— Опять с нас эту 14-45 требуют, Иван Алексеевич, — сказал он и подал телеграмму, стараясь не смотреть начальнику в глаза. — Какой-то мираж, честное слово! Ни больше, ни меньше.

Годунов прочитал телеграмму. Прочитал раз, другой, третий. Областное отделение милиции категорически предлагало продолжать поиски грузовой трехтонной автомашины № 14-45, покинутой водителем на перегоне Тальковая гора — Мисяж. О результатах повторных поисков надо было доложить через три дня.

Правду сказать, телеграмма не была неожиданностью. Машина принадлежала новому Алаганскому совхозу, созданному только нынче весной в южных целинных районах области. Нечего было и думать, что областное управление успокоится, не найдя машину целинного совхоза. Оставалась слабая надежда, что машина брошена не здесь, а где-нибудь в зауральских степях, которые начинались километрах в двадцати от Мисяжа. Так об этом и написали областному отделению после первых поисков. Но, видимо, и там машины не нашли. Значит, надо снова ее искать в горах и лесах, окружающих город.

Бланк был густо заклеен телеграфной лентой и стал плотным, как картонка. Обмахиваясь телеграммой, как веером, Годунов посмотрел в окно. На улице — ни ветерка, полотняные шторки висели неподвижно. Облако синего табачного дыма так и стояло перед окном, не в силах выйти на улицу. Вечерело, в домах зажигались огни. Над белыми крышами из гофрированной асбофанеры высились громады горных вершин. В просветах между зданиями темнел лес.

Город рос, лес отступал все дальше и дальше. Каждый месяц появлялись новые кварталы и улицы, населения стало вдвое больше, автомашин насчитывалось тысячи, а штат у отделения милиции все такой же, как и десять лет назад. Смешно сказать: на весь городок — один автоинспектор! Вот он стоит перед столом и далее ничего сказать не может в свое оправдание. Да и оправдываться не в чем. Что он мог сделать? Искать машину в непроходимых уральских дебрях — все равно что искать иголку в стоге сена...

Но всего этого парню никак не скажешь. И Иван Алексеевич, вздохнув и нахмурившись, сказал строго и насмешливо:

— Так вы полагаете, товарищ автоинспектор, что машина 14-45 — мираж?

— Кто-то нам головы морочит, товарищ майор, определенно. Нет такой машины в нашем районе.

— Нет? А если она все-таки существует? Тогда как?

— Я всех лесников на ноги поднял, активистов своих послал. Все закоулки в лесах и горах прочесали, а машины нет. Никаких признаков. Абсолютно!

— Искали плохо — вот и нет признаков.

— Эх, Иван Алексеич! — с горечью сказал Колокольцев. — Ведь сами же вы видели — ни днем ни ночью покоя не имел...

— А результат? Нуль! Машины-то ведь нет, верно?

— Призрак она, а не машина. А я призраков, извините, еще не научился искать. Попробуйте сами.

— Та-ак... — протяжно проговорил Годунов. — Расписываемся в собственной беспомощности?

Оскорбленный Колокольцев тяжело задышал. Он был готов наговорить резкостей, но в это время произошло второе событие: зазвонил один из трех стоявших на тумбочке телефонов. Годунов снял трубку.

Главный инженер автозавода Владимир Павлович Столетов тревожным и в то же время смущенным голосом сообщил, что у него пропал сын Павлик. Нет ли о нем каких-нибудь сведений в милиции? И что в таких случаях следует предпринимать? Жена сходит с ума. Да и у самого на душе неспокойно: никогда еще мальчик без спросу надолго не отлучался из дому.

— Ну, вот и начались каникулы! — проворчал Годунов, поглаживая рыжеватую щетину усов над губой. — Как дело-то случилось, Владимир Павлыч? Давайте расскажем все по порядочку.

Началось с того, что Павлик не пришел обедать. Домработница Клаша сказала, что он ушел утром, забрав из буфета почти все настряпанные накануне пирожки. Не явился он и к вечеру, Ирина Сергеевна встревожилась, начались поиски. В школе на телефонный звонок никто не отозвался: каникулы. Из Дома юных техников ответили, что сегодня работал только кружок рукодельниц, никаких походов не проводилось. В библиотеке — выходной день. Объехали всех знакомых — Павлика нигде даже не видели. Что делать?

— Прежде всего успокоиться! — посоветовал Годунов и спросил: — А вы сами еще что-нибудь предполагаете?

— Что мы можем предположить? Уже все передумано.

— Н-да! Павлик ваш, случаем, не рыбак?

— Есть у него удочка, но особенно не увлекается...

— Удочка дома?

— Не знаю.

— А вы взгляните. Я подожду.

Минуту спустя Столетов сообщил, что удочки дома нет.

— Так. Понятно. Одну минутку, Владимир Павлыч!

Годунов начал действовать быстро и решительно. По второму телефону вызвал Светловский кордон. К счастью, лесник Флегонт Лукич оказался дома. Да, утром на берегу озера, на Крутиках, он видел трех мальчишек-рыбаков, приехавших из автозаводского городка. Похоже, что среди них был и сынишка главного инженера. Где они теперь, неизвестно, после полудня куда-то ушли. Больше он ничего не знал.