...Имя сей звезде Чернобыль - Алесь Адамович

Осенью прошлого года встречался с человеком, который потом, но именно в печальную годовщину чернобыльской катастрофы, произвел страшный расчет с собственной жизнью. Академик В. А. Легасов находился тогда в больнице, мы с ним долго разговаривали, несколько раз он звонил по телефону в свой институт, потом появился врач, я вышел переждать в коридор, но успел уловить их взвешивающий, с цифрами, разговор о «формуле крови» Валерия Алексеевича.

Пережидая врачебный осмотр, изучал свои записи, чтобы продолжить нашу беседу. Что меня поразило: предельная откровенность и какая-то исповедальность Легасова перед человеком, в общем-то, ему далеким, с которым видится впервые.[89]

Уловил я — нет, не теперешнее это, а того времени ощущение! — нечто трагическое в облике, в душевном состоянии человека, с разных сторон причастного к чернобыльской катастрофе. Причастного и к строительству и размещению АЭС (в качестве ближайшего помощника бывшего президента АН СССР А. П. Александрова), и к труднейшей, самоотверженной и опасной работе по укрощению «мирного» атома в Чернобыле.

Но многие из крупнейших специалистов были причастны. Так или иначе. Да только не все потом достойно отреагировали на ситуацию. Некоторые и так: «Наука требует жертв». Кто-то из них спокойно ушел после Чернобыля на заслуженный отдых, кто-то продолжает столь же бездумно, как и прежде, работу по «аэсизации» нашей страны…

Вот он, разговор с академиком Легасовым, который я тоща записал. (Услышанное от него потом висело надо мной, как грозовая туча. Просто не знал, куда и к кому с этим бежать…)

— Следующий Чернобыль может случиться на любой из станций этого же типа. Но самая вероятная последовательность: Армянская АЭС, Ленинградская, Игналинская…

— Вы в этом убеждены? И я могу записать этот ваш график?

— Можете записать. Не так-то просто полностью устранить важнейшие составляющие чернобыльской катастрофы. Это изьяны конструирования и некачественного строительства. Это до сих пор не найденные принципы создания вполне надежных аварийных систем для таких станций. Это невозможность соорудить над ними «колпаки», хотя бы сейчас. А поэтому повторение случившегося не исключено. (Впрочем, как и на наших химических комбинатах, Днепропетровском, прежде всего.)

— Это понимают и другие ученые?

— Понимают многие.

— Почему же не говорят правительству?

— Видимо, срабатывают старые представления: всё равно никто не услышит, раз такая «линия». Слишком велика инерция, установка на атомные станции вопреки всему. Мы приступили с опозданием на десять лет к широкому их строительству и потому рванули с места в карьер, но налегке, экономя на «колпаках» и прочем, чтобы только больше, побольше за те же средства. Остановиться уже нелегко. Но главное: во всем этом и за всем этим — интересы ведомственные, интересы людей, должностей, групповые, в том числе и интересы разных научных направлений. Я вот собираюсь об этом обо всем написать, обратиться наверх…

Смерть Валерия Алексеевича Легасова тяжко, веско подтвердила значительность и выстраданность того, что он тогда говорил, а я, оглушенный, записывал…

Строительство новых АЭС продолжается, хотя и по несколько сокращенной программе. Переориентированное на ВВЭР (водно-водяные, с водой под давлением) станции, в свое время считавшиеся менее перспективными, более дорогими, нежели реакторы большой мощности, кипящие, канального типа (РБМК).

Гарантия? Не более чем в старой кинокомедии, где продавец изрекает: «Чем товар дороже, тем он лучше».

Мы ведь и вчера (до Чернобыля) читали-слышали те же восторги, похвалы в адрес РБМК, которые сегодня обращены к станции типа ВВЭР. (Правда, уж не говорят, что их «можно устанавливать на Красной площади».)

Одновременно сами же сторонники безостановочного, безоглядного строительства потенциальных Чернобылей вынуждены соглашаться: да, лишь через одно-два десятилетия наука и техника, создав принципиально новые схемы и конструкции ядерной энергетики (может быть, на новом горючем), более или менее снимут проблему катастрофических аварий, а может быть, и проблему захоронения радиоактивных отходов ит. п.

Так что, может, разумнее — пересидеть эти «переходные» годы на наших все еще значительных запасах газа, угля, нефти? Академик А. Е. Шейндлин и его Институт высоких температур АН СССР считают вполне осуществимой задачу — сжигать уголь без излишнего вреда нам и окружающей среде. А то сторонники АЭС все сбивали нас с толку утверждениями, будто Чернобыль не вреднее дымов и саж тепловых станций.

На этот путь встали многие европейские страны, американцы: традиционная энергетика плюс энергосберегающая технология. И вообще они стараются сберечь там, где мы расточительствуем по старой привычке.

За счет лишь энергосберегающей технологии в США сократилось потребление нефти чуть ли не на 25 процентов. Это сколько же АЭС надо было построить? Но они уже не строят новых. После аварии в 1979 году на «Тримайл-Айленд» — ни одной новой АЭС! Ликвидировали или законсервировали даже те, которые были готовы на 70–80 процентов. (Строительные компании эти блоки постепенно вводят в строй, но нового заказа на АЭС — ни одного.)

То же — ФРГ, Англия, Швеция, Испания, Швейцария, Канада, Бельгия (ни одного заказа на АЭС с 1981 года).[90]

Зато возвращаются к малым ГЭС (у нас гигантоманов, полностью истребленным)[91], вспомнили про ветер, приливы, солнце (хотя у них нет Каракумов). Но прежде всего — энергосбережение, энергосберегающая технология, за которую у нас сегодня так ратует академик Е. П. Велихов (Евгений Павлович мне показывал американский фильм, где люди в современных домах живут, как астронавты в своих аппаратах: всё экономно, рационально и прекрасно — потому что не за счет ресурсов, принадлежащих будущим поколениям, а наоборот, сберегая для них богатства земли.)

А мы тем временем заложили, строим еще десяток АЭС и блоков. Академик Н. Н. Моисеев как-то обратил мое внимание: «Посмотрите на эту ужасающую цепь — с юга на север!» (Цепь АЭС, сковавшую нас по рукам и ногам и отдающую в заложники очередным авариям, если вообще не террористам. О террористах, кстати, академик тоже упомянул!)

Подумали бы хоть раз и всерьез все эти оптимисты-энтузиасты безудержной «аэсизации» энергетики, что произойдет с народом, страной (да мы просто переломимся!), если ахнет еще один Чернобыль…

Ссылаются на единственный пример — Францию. Там АЭС составляют 70 процентов от общей энергетики. Но у них нет наших недр, дающих нам возможность не залезать глубже в ловушку, в капкан, куда попала Франция. Интересно, куда они все попрячутся — французские политики и специалисты, ратующие за АЭС, — когда случится неизбежное — их Чернобыль? Это отлично понимают специалисты масштаба А. Д. Сахарова и поэтому советуют строить эти АЭС, если их строить, под землей, в стометровых гранитных колодцах, А не так и не там, где упрямо видели их, например, бывший председатель Госкомитета по использованию атомной энергии СССР А. М. Петросьянц и другие оптимисты-энтузиасты: в самых заселенных районах — прямо на голову миллионам людей и обязательно у истоков жизнепитающих рек (Волги, например).

Не о строительстве новых [станций] хлопотать бы этим людям, раз уж они так или иначе причастны к Чернобылю, тоже повинны в нашей беде, а о том, как мирно расстаться с очень, как оказалось, не мирным атомом — с некоторыми станциями, уже работающими. (Что называется, поймали медведя: «Тащи сюда» — «Не могу!» — «Тогда иди сам!» — «Не отпускает!») Снова и снова на этих АЭС что-то случается.

Мечта: хоть бы уж эти действительно мирно выработали свой ресурс, а потом бы их с честью захоронили. (А еще лучше захоронить досрочно. От греха подальше!) А тем временем, раз своего ума недостает, дождались бы, узнали, куда повернет мировая наука и практика. Впрочем, свои умы и есть и были, только вот не слушали, не слышали их. П. Л. Капица настаивал на том, что неразумно строить АЭС в густонаселенных районах и вообще в европейской части СССР.

Любой новый Чернобыль будет страшнее прежнего еще и потому, что он окажется и крахом перестройки, за ним последуют непредсказуемые социальные, мировые катаклизмы. Преувеличение? Нет! Шоковая оцепенелость первого Чернобыля вряд ли повторится. И массовый героизм — тоже. Можно ожидать чего-то совсем иного, куда более гневной реакции: да что же на самом деле с нами делают? сколько можно?!

Вон как мы выложили всю европейскую часть своей территории атомными станциями: Армения, Литва, Ленинград, Курск, Смоленск, Ровно, Киев, Запорожье, Одесса, Феодосия, Ростов-на-Дону, Харьков, Воронеж, Горький, Куйбышев, Саратов, Калининград, Уфа, Архангельск… Даже в Крым проникли!

Что еще может не попасть в тридцатикилометровую зону? Какие города-местности. Столицы — какие? Разве что Минск: строящуюся как раз в тридцати километрах от него АТЭЦ, кажется, переделываем на «неатомную». Все-таки не решились наши атомщики подарить Белоруссии еще и АТЭЦ — прямо в столице. Это был бы уже явный перебор после всего, что Белоруссия получила от них…