Взгляд - Клэр Мерле

– Ты его спасла, – сказала Лайла. – Спасибо тебе.

– Где он? – спросила Ана надтреснутым голосом.

– На барже Нэта.

– Ему надо в больницу. – Ана отпила еще немного воды, надеясь снять боль в горле. – Могут быть осложнения.

Лайла беспокойно пожала плечами, откинула назад темные волосы и отвела взгляд.

– С ним все в порядке.

Ана почувствовала, что эти люди не повезут мальчика в больницу, даже если у него откроется смертельно опасное кровотечение.

– Тогда хотя бы врача, – предложила она.

– Тебе надо принять душ. – В голосе Лайлы прозвучало предостережение. – Ты же не хочешь заболеть?

Ана кивнула. Тем не менее она сказала себе, что спасала ребенка не для того, чтобы он чуть позже умер от переохлаждения.

– Пребывание в холодной воде может привести к отключению важных органов, – сказала она. – Его надо осмотреть.

Лайла повернулась и несколько секунд молча смотрела на нее.

– Попробую, – пообещала она наконец.

Теплая вода тонкими струйками текла по спине Арианы. Присев на корточки, она подняла лицо к лейке душа, с удовольствием избавляясь от гнилостного запаха, задержавшегося у нее в волосах, и оттирая токсичные следы, которые могли остаться у нее на теле. Ей трудно было поверить, что еще вчера утром она принимала душ в собственной ультрасовременной кабинке, не осознавая, какая это роскошь – ощущение, что струи воды бьют в тебя со всех сторон. Этим утром ей было не до мыслей о кремах, мыле, средствах для ухода за волосами или о фене, которых здесь не было. Сейчас их отсутствие ощущалось, словно еще один слой, содранный с нее, после волос, которые она раньше никогда не стригла коротко, после рояля, интерфейса и удостоверения личности. Она даже не могла рискнуть и включить свой интерфейс, чтобы проверить, работает ли он после ее купания в канале. Смотрители наверняка ведут его поиск, а это значит, что, стоит ей только включить свой интерфейс или Нэту проверить ее личность, как это действие будет замечено и место ее нахождения определено.

Ана выключила воду, пригладила руками волосы и вытерлась. Лайла одолжила ей мешковатый свитер и штаны. Ана оделась. Бесформенные хлопчатобумажные шаровары колыхались при каждом движении, чуть касаясь одеревеневших мышц. Чистые девочки-подростки редко носили брюки, и в этом наряде Ана чувствовала себя даже еще более неловко, чем в облегающих джинсах.

Прижав руку к ноющей груди, она вышла из душа и босиком прокралась по узкому коридору. На камбузе о чем-то спорили мужской и женский голоса. Добравшись до двери, Ана увидела Нэта и Рэйчел. Интересно, Нэт уже попытался проверить ее удостоверение? Услышав ее шаги, оба замолчали и повернулись в ее сторону. Рэйчел продолжила резать картофель. Нэт сунул руки в карманы.

– Ты выглядишь… встревоженной, – заметил он. – Ты нам что-то не рассказала?

У Аны тревожно сжалось сердце. Она поморщилась – и вдруг боль заставила ее возмутиться его неблагодарностью.

– А ты выглядишь недостаточно встревоженным! – парировала она. – Или это не твоего четырехлетнего сына я только что вытащила из канала с привязанным к ноге блином от штанги?

Она гневно воззрилась на него, чувствуя, как кровь шумит у нее в ушах. «Нечего и пытаться к нему подлизаться!» – подумала она. Нэт явно реагирует только на агрессию. Наверное, добиться его уважения можно только ссорой или дракой.

Нэт покраснел. Рэйчел положила руку ему на плечо.

– Погоди-ка! – повернулась она к Ане. – Ты не знаешь, о чем говоришь!

– Я знаю, что я видела.

– Но он-то тут ни при чем!

– Ну, многие с этим не согласились бы. Когда ты в последний раз водил мальчика в Центр психиатрического наблюдения?

У Нэта раздулись ноздри. Даже у Рэйчел вид стал гневный. Ана зашла слишком далеко – и это при том, что не слишком доверяет обследованиям. Однако сдержать свою ярость она не смогла.

– Он проходит бесплатные ежемесячные оценки? Вы зарегистрировали его у районного психиатра?

Ладонь Рэйчел соскользнула с плеча Нэта. В помещении воцарилось напряженное молчание.

– У вас есть свои причины не попадаться патрулю, – добавила Ана, намеренно употребив именно то название, которым пользовались они сами, – а у меня – свои.

Затрещало дерево. Лайла спустилась по трапу из рулевой рубки и ворвалась в кубрик, запыхавшаяся, но радостная.

– С ним все в порядке! – пропыхтела она. – Врач его тщательно осмотрел и говорит, что у Рафферти все хорошо.

Ана посмотрела на Нэта. Значит, сестре все-таки удалось уговорить его вызвать врача. Это уже хоть что-то. Нэт поймал ее взгляд: выражение его лица осталось все таким же враждебным.

Лайла прошла мимо невысокой перегородки, отделявшей камбуз от кубрика, и, словно ощутив общую напряженность, протиснулась между братом и Рэйчел и, схватив Ану за локоть, утащила за собой в кубрик.

– Хорошо, что ты уже не синенькая! – рассмеялась она. Уголки губ Аны чуть приподнялись, но теперь, когда адреналиновый выброс сошел на нет, она почувствовала себя слабой. Немощной. – Если хочешь, можешь сидеть и отдыхать, – добавила Лайла. – Посмотри какой-нибудь фильм. У нас есть диски. Мы будем тебя баловать. Это – самое малое, что мы можем сделать. И сегодня ты снова переночуешь в каюте, бесплатно.

Она улыбнулась, но Ана заметила, как ее взгляд переместился в направлении брата.

– Ага, – подтвердил Нэт. – Это – самое малое, что мы можем сделать.

– Спасибо.

Ана не знала, было ли это предложение частью их плана следить за ней или Нэт проверил ее удостоверение и придумал что-то еще.

«Не трусь!» – приказала она себе.

Он считает, что она от кого-то скрывается, и должен понимать, что есть немалая вероятность того, что на ее данные поставили метку. Если у него есть хоть немного ума, он не станет проверять ее стержень.

Лайла включила телевизор, но Ана отошла к пианино и неуверенно остановилась рядом.

– Внушительное, да? – спросила Лайла.

– Можно за него сесть?

Лайла кивнула.

Ана устроилась на табуретке перед инструментом.

– А чье оно?

– Моего самого старшего брата, Коула, – я тебе про него рассказывала.

– Того, которого арестовали? – уточнила Ана, у которой от желания играть зудели пальцы.

– Это не совсем арест. Это называется задержание, – объяснила Лайла. – Когда человека подозревают в терроризме или подрывной деятельности, его можно задержать на сорок два дня для допросов.

– Акт о терроризме от 2017 года: задержание до предъявления обвинения. – Ана кивнула.

В программе первого курса Оксфорда для студентов-юристов был раздел на эту тему.

– Точно, – подтвердила Лайла, пытаясь выяснить, откуда Ана может об этом знать. – Его забрали уже в третий раз. Похитили какого-то Чистого, и Коула взяли на допрос. У них на него ничего нет. Это дискриминация. Предлог, чтобы в очередной раз попытаться сломать Коула.

Ана снова вспомнила про Нэта и Рэйчел, оставшихся на камбузе. Они перестали тихо переговариваться и явно пытались слушать их разговор, хоть и притворялись, будто им он неинтересен. Они подо-зревают, что Лайла говорит о том, о чем ей положено молчать? Ана вскинула голову. Хватит! Надо действовать смело и выяснить как можно больше, прежде чем Нэт заткнет своей младшей сестренке рот.

– Но почему они вот так ухватились за твоего брата?

– На то есть масса причин, – ответила Лайла, отмахиваясь от этого вопроса. – Наверное, в основном потому, что он был на том концерте.

Ана ощутила одновременно потрясение и радостное возбуждение.

– Он был там, когда похитили того Чистого? – переспросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

– Угу, – подтвердила Лайла. – Для того чтобы требовать отмены задержания на сорок два дня, суд назначил ему того же защитника, что и в прошлый раз, но от этого типа нет совершенно никакого толку. – Лайла прикусила губу. – Я сомневаюсь, что Коул выдержит еще сорок дней, – чуть слышно добавила она. – И дело не в том, что заключение в одиночке настолько тяжело дается. Дело в том, что там с ними делают. Он ничего не говорил, но я уверена, что в прошлый раз его пытали.

Ана возмущенно выпрямилась. Пытки запрещены законом! Это идет вразрез с законом о пытках и негуманном обращении, принятом в 2020 году. Неужели психпатруль готов нарушить закон, чтобы заставить подозреваемого говорить?

– А почему считается, будто Коул в этом замешан? – спросила она.

– Чистого парня схватили на автопарковке под концертным залом, – сказала Лайла. – А на одной из видеокамер записано, как в то время, когда было совершено похищение, Коул садился в лифт, который туда спускается. А Ричард Кокс, лидер «Просвещения», практически вырастил моего брата. Когда пять лет назад Ричарда признали виновным во взрыве Тауэрского моста, то попытались прихватить и Коула. И с тех пор от него не отстают.

Ана живо вспомнила картины дымящихся руин этого исторического памятника. Взрыв Тауэрского моста несколько недель освещался во всех новостях. Во время теракта погибло восемнадцать человек, а еще шестьдесят получили ранения.