Угрюмый дудочник - Андрэ Нортон

Я принялся готовить завтрак на походной плите. Теплая пища – праздник в честь выхода из пещер. Один за другим поднимались остальные, так же, как и я, готовые тут же продолжить путь. На станции должен быть флиттер. Если все в него не поместятся, Аннет возьмет с собой Дагни и всех, кого еще сможет, а остальным придется ждать второго рейса. Я думал о будущем и вдруг вспомнил: мы вышли из тьмы на свет, но что здесь произошло мы не знаем. Может, мы здесь в большей опасности, чем в пещерах.

Я велел всем быть поосторожнее. Не думаю, что все были со мной согласны, и поэтому отдал ясный приказ, хотя не знал, будут ли они повиноваться.

– Мы не знаем, что произошло. Для собственной безопасности мы должны это узнать. Возможно, сюда просто не дошли разрушения. Я надеюсь добраться до штаб-квартиры Анлав. Там есть коммуникатор, и мы узнаем больше. Но идти нужно осторожно.

Кое-кто кивнул. Я ожидал возражений Аннет, но их не было. Она слегка улыбнулась и сказала:

– Хорошо. Я согласна. Но чем скорее мы узнаем, тем лучше.

Я удивился тому, что она изменила свою позицию. Неужели поверила, что Лугард говорил правду? И мы снаружи найдем опасность, а не помощь и комфорт? Но у меня не было времени расспросить ее.

Вновь мы погрузились на плот и поплыли. Но здесь течение было медленным, и нам с Тедом все время приходилось отталкиваться шестами, пока мы не устали. Тогда Аннет передала Дагни Прите, а сама с Гитой заняла мое место, а Эмрис и Сабиан – место Теда. Как мы ни старались, к темноте не достигли моста. Река, которая текла теперь между красноватыми берегами, приобрела знакомый мне оттенок.

Снова мы разбили лагерь, встали на рассвете и взялись за шесты.

Поздним утром мы увидели мост. Причалив к берегу, мы укрыли большую часть груза, взяв с собой лишь походное снаряжение. Гита, Аннет, Дагни, Айфорс, Дайнан и Прита укрылись в кустах, Сабиан остался часовым, а мы втроем пошли вперед.

На дороге не было следов недавнего продвижения. Здесь обычно пользовались наземными машинами, потому что хопперы распугивали животных.

Недавняя непогода оставила на дороге полосы красной грязи, подсыхавшие и трескавшиеся на полуденном солнце. Никаких следов, кроме нескольких отпечатков лап животных.

Эта нетронутая дорога тревожила, и я заметил, что держу в руках станнер – тот, что принадлежал Аннет, – посматривая то вправо, то влево, то оглядываясь, как будто боюсь внезапного нападения из кустов.

Глава 10

– Это ведь самый большой заповедник? – Тед приблизился ко мне, говорил негромко, как будто разделял мои опасения. Эмрис шел посредине дороги и немного сзади.

– Да, Анлав. – Я не думал, что нам нужно опасаться животных. Они держатся в самых диких местах заповедников. Впрочем, о мутантах, которые жили здесь, этого я сказать не мог.

Анлав некогда был самой главной из горных лабораторий. Но это было несколько лет назад. Сокращение работ заставило на время перенести их центр в заповедник Пилав.

Мы миновали поворот и увидели станцию рейнджеров. Подобно всем остальным постам, она сознательно была построена так, чтобы сливаться с местностью. Стены – из грубых необработанных камней. На крыше, как на естественном холме, растут дерн и виноград, гараж прячется за кустами.

Я приложил ко рту руки и издал опознавательный крик. Мы с растущим нетерпением смотрели на дверь станции. Никакого ответа. Ничего не оставалось, как подойти в открытую.

Если силовое поле включено, мы об этом скоро узнаем. Предупредив мальчиков, я пошел вперед, вытянув руки. Животные, натыкающиеся на силовое поле, испытывают, как мне говорили, слабый шок. Я не знаю, как оно действует на человека.

Но рука не встретила преграды, и я подошел к полуоткрытой двери. С каждым шагом росло беспокойство. Анлав настолько важен, что на станции рейнджеров обязательно должны быть люди. Что здесь произошло?

От моего прикосновения дверь распахнулась. Я осторожно переступил порог и оказался в главном помещении. Станция обычно состоит из трех рабочих помещений, самое большое из них идет во всю длину здания; кроме того, несколько жилых комнат с кухонным оборудованием. В глубине находятся небольшая лаборатория и кладовая.

Я чуть не упал: по контрасту после яркого солнца глаза почти не видели, поэтому я запнулся обо что-то на полу. Включив фонарь, я увидел обрывки пластолистов, которые обычно используют для упаковки. Проведя фонарем по комнате, я увидел другие следы беспорядка. Стул оттолкнули так торопливо, что он упал на спинку, и теперь ножки его торчали, как стволы станнеров. На столе тарелки с засохшими остатками пищи. Коммуникатор выплевывал ленту сообщений, пока она не кончилась, и машина остановилась.

Стойка, в которой обычно держали станнеры, пуста. Что-то зашелестело, когда я подошел. Пушистый зверек выскочил из-под стола и метнулся в кладовку. Пост покинули не только внезапно, но и довольно давно.

Я поискал панель освещения и дважды провел по ней рукой, чтобы свет был поярче.

Тед от двери спросил:

– Никого нет?

Я осмотрел жилые помещения. Одежда висела на крючках, четыре койки аккуратно застелены. Уходившие не упаковали свои вещи. Я убедился в этом, заглянув в стенные шкафы: там висели мундиры, лежало белье.

В кладовой порядок, но на полу следы грабежа: изгрызенные контейнеры, рассыпанные и наполовину съеденные припасы. Из-под перевернутого мешка я услышал предупреждающее рычание.

– Ушли, – ответил я на вопрос Теда, пятясь из кладовой и не желая поворачиваться спиной, кто бы там ни прятался. Есть маленькие зверьки, которые не кажутся несведущему человеку опасными, но их не стоит недооценивать.

Ответ можно найти лишь в одном месте. Я подошел к столу, рядом с которым на полу лежало кольцо ленты. Я не мог судить о мощности коммуникатора Анлава, но мне показалось, что прошло не менее одного-двух дней, прежде чем машина перестала передавать никем не читаемую информацию.

Лента покрыта кодом, но он простой, употребляется лишь для краткости.

Я прочел его без труда – обычные сообщения приборов, установленных на пастбищах и звериных тропах, о перемещении животных. Два сигнала тревоги о появлении хищников на пастбищах; обычно в таком случае высылались рейнджеры со станнерами.

– Коммуникатор, – указал Тед на другую установку.

Одним прыжком я оказался возле нее. Взяв микрофон, я услышал шум включенной связи, который невозможно ни с чем спутать. Но других звуков не было. Я нажал клавишу экрана – он оставался темным. Никакой передачи не было.

– Вызывай! – Тед стоял рядом.

– Пока не надо. – Я опустил микрофон и нажал кнопку, отключающую связь. – Пока мы не узнаем больше...

Казалось, он будет спорить, но Тед кивнул.

– Можем встревожить тех, кому не нужно о нас знать.

– Именно. Давай поищем флиттер.

В гараже мы нашли наземную машину и хоппер. У машины был открыт капот, рядом в беспорядке лежали инструменты, как будто работавшего неожиданно куда-то вызвали. Тед подошел посмотреть.

– Вставляли новый аккумулятор... он уже вставлен, надо только закрутить гайки.

Эмрис взобрался в хоппер и, прежде чем я смог остановить его, включил двигатель, но он не работал. Должно быть, обе машины оставлены именно потому, что в спешке оказались бесполезны.

– Вылезай! – прикрикнул я на Эмриса. – Помни, о чем мы говорили... не торопись. Если выберем хоппер, нас могут засечь на экране. Нет, передвигаться можно только в наземной машине. У нее есть искривляющее поле.

– А если тебе нужно действовать, – добавил я, когда Эмрис, недовольный и нераскаивающийся, вылез из хоппера, – отправляйся к мосту и приведи всех. Скоро пойдет дождь.

Яркое утро сменилось сумраком. По небу двигались темные тяжелые тучи; казалось, концентрирующуюся в воздухе влагу можно пить. Когда Эмрис ушел, я повернулся к наземной машине. Тед прав: две трети работы уже проделаны.

Оставались лишь некоторые соединения. И если больше никакого ремонта не требуется, к нашим услугам средство передвижения, гораздо более подходящее теперь, чем хоппер и флиттер. Хотя машина передвигается только по земле, она снабжена специальным полем, искажающем зрелище для постороннего наблюдателя. С включенным полем машина невидима. Она не может двигаться быстро, зато при передвижении остается незамеченной; впрочем, на радаре слабый сигнал можно заметить. Машина служит для наземного приближения к животным на открытой местности. Если беженцы с космических кораблей наши недруги, такой транспорт им неизвестен.

– Закрой капот, – сказал я Теду. Пока дождь не кончится, мы ничего не сможем сделать. – Поторопим ребят.

Мы попали под дождь и вернулись на станцию насквозь мокрые. Я положил Дагни на одну из коек, и Тед быстро включил обогреватели. Затворив дверь, мы оказались укрытыми от непогоды даже лучше, чем на пещерной базе.

– Что здесь случилось? – Аннет смотрела на тарелки, на стул, который никто из нас не побеспокоился поднять, на связки ленты на полу.