Тайна астероида 117-03 - Борис Фрадкин

- Давай! - коротко приказал он штурману, и тот, удовлетворенно кивнув головой, заработал рычагами.

Часы складывались в сутки, прошла еще неделя. Сатурн в сопровождении своей свиты уплыл в сторону, стал крошечным шариком, его спутники - едва заметными звездочками. Впереди машины все ярче разгоралась другая планета - Уран.

Астероид и ракетоплан глотали пространство со сказочной скоростью - триста двадцать километров в секунду. Но что значила эта скорость в космосе, где расстояния в миллионы километров - мизерная величина!

Чем загадочнее становилось поведение беглеца, тем более ожесточался Бурдин. Все же он оставался на границе благоразумия и позволял достичь только небольшого превышения скорости.

В напряженной погоне прошла еще неделя и еще одна.

Положение становилось все более неопределенным. Очевидно, скорость астероида и впредь будет увеличиваться. Он покидает солнечную систему. Светлана недоумевала - чем дальше от Солнца, тем медленнее должен лететь астероид, так по крайней мере ведут себя кометы. А происходит все наоборот.

Бурдин подолгу подводил баланс горючего, прикидывая, какой резерв имеется в его распоряжении. Результаты заставляли его хмуриться. Глядя на командира, не улыбался больше и штурман. Чувствуя неуверенность Бурдина. Светлана нервничала. Перспектива вернуться к Алексею Поликарповичу ни с чем повергала ее в уныние.

Загадочный астероид, словно испытывая терпение экипажа, в третий раз увеличил скорость, правда, теперь медленно, но уже безостановочно, пока она не достигла фантастической величины - 562 километра в секунду!

Когда Бурдин положил руки на рычаги управления, пальцы его дрожали. Не выдержав, конструктор все-таки взглянул в лица своих спутников. Он только сейчас заметил, что Светлана очень недурна собой, наверное, у нее остался на Земле дружок. И Лобанов, такой отличный парень. Оба молоды, только начинают жить. Имеет ли он право рисковать ими ради мертвого обломка материи?

Игорь ответил взглядом исподлобья. Взгляд девушки был прямым и до наивности спокойным, страха в нем Бурдин не увидел. Тогда его колебания сразу кончились.

Он выжал из ракетоплана пятьсот шестьдесят два и одну десятую километра. Огромным усилием воли заставил он себя остановиться на этой цифре и выключить двигатель. Хотелось ринуться вперед, разом нагнать астероид и прекратить эту измотавшую их вконец многонедельную гонку. Хотелось понять суть астероида, нарушившую привычные закономерности.

"Выручай Алексей! - взглянув на приборы, мысленно обратился Бурдин к своему далекому другу. - Если ты увидишь нас своим "Третьим-бис", мы можем рассчитывать на помощь. А если нет - конец..."

До астероида попрежнему оставалось 360 тысяч километров. Но теперь разность скоростей едва достигала четырнадцати сотых километра в секунду. Ничтожное превышение скорости... Потребуется еще тридцать суток и шесть 71 часов, чтобы нагнать астероид. Еще месяц... Сколько неожиданностей преподнесет космическое пространство за это время?

Сутки потянулись за сутками, более долгие, чем прежде, более однообразные и томительные.

Уран из звезды превратился в лунный серп темнозеленого цвета. В центре серпа виднелась золотая крапинка астероида 117-03. Пять светящихся точек, пять спутников Урана, висели вокруг него на различных расстояниях.

Наблюдая за движением астероида, Светлана поневоле обращала внимание на поверхность Урана. По зеленому полю планеты тянулись темнокрасные полосы. В широком светлозеленом ореоле угадывался мощный слой атмосферы.

- Странно, - сказала Светлана, - астероид движется прямо на Уран. А по нашим расчетам траектории... Неужели он изменил направление?

- Не хватало еще, чтобы он шлепнулся на Уран, - отозвался Бурдин. - Мы не сможем последовать за ним, у нас осталось горючего ровно столько, чтобы повернуть обратно. А впрочем... - Иван Нестерович погладил щеку, - а впрочем, давай побреемся, Игорь. И сыграем в шахматы. Ты как, а?

- Я и за то и за это.

- Давайте лучше в "балду", - взмолилась Светлана. - У меня от наблюдений за астероидом уже в глазах двоится.

- Согласен и на "балду". - Игорь с напускной деловитостью выпятил губы. - Эх, а как пельменей хочется...

- Мясных? - подхватила Светлана.

- Иных я не признаю.

- С уксусом, с перчиком, с горчичкой, - вдохновенным шепотом уточнила девушка.

Иван Нестерович остался серьезном, но тайком проглотил слюну. Концентраты порядком-таки приелись. На такое длительное пользование ими тоже не рассчитывали.

Голову ему брила Светлана, освоив, таким образом, еще одну профессию. Кресла здесь не требовалось. Оба висели, что называется "между небом и землей". По мере необходимости Светлана медленно поворачивала своего массивного клиента. Она проделывала это с большой осторожностью, не столько боясь порезать, сколько из опасения оттолкнуться от него и уплыть в сторону.

Втроем они начали играть в балду, расположившись также в воздухе, головами друг к другу. Эта студенческая игра помогала коротать время.

Доиграть им на этот раз не удалось. Ракетоплан содрогнулся от удара. Оболочка машины загудела, завибрировала, как плохо закрепленное оконное стекло под порывами урагана.

Играющие находились вблизи колпака, и это спасло их от гибели. Их придавило к стене с такой силой, что все трое потеряли сознание...

8. Бурдин принимает решение

...Первым пришел в себя Игорь. Он поднял голову и с трудом разомкнул слипшиеся веки. Острая боль в суставах и дурнота, расслабляющая все тело, долго не давали ему собраться с мыслями.

Потом он сразу вспомнил: удар! Столкновение с метеоритом!

Штурман прислушался, ожидая услышать свист воздуха, вытекающего сквозь распоротую оболочку ракетоплана. Шум крови в голове мешал слушать, а кровавый туман перед глазами - видеть.

Оболочка, без сомнения, была цела, иначе Лобанов почувствовал бы возрастающий недостаток воздуха. Он облегченно вздохнул и поспешил на помощь к своим друзьям.

Больше всего пришлось повозиться с потерявшей сознание Светланой. Только струя кислорода привела ее в себя. Зато Бурдин пришел в сознание от первого же глотка спирта, влитого ему в рот.

Пока Бурдин и Светлана висели в воздухе ("отлеживались"), собираясь с силами, Лобанов добрался до кресла. Самочувствие у него было препротивное. Как ни подтрунивал он над дурманящей слабостью, но, очутившись в кресле, должен был, закрыв глаза, добрые полчаса сидеть без движения, чтобы ослабла головная боль.

Прежде всего штурмана беспокоило состояние двигателя: не получил ли он повреждения? Открыв глаза, Игорь долго вглядывался в приборы: цифры и стрелки расплывались, двоились.