Научи меня летать - Виктория Шавина

Стражники притихли, они с любопытством разглядывали Сил'ан и его ношу. Чудом не выронив червя, Келеф завернул за угол и скрылся из вида. Только тогда Надани, встряхнув головой, отступила от окна.

— Жуть какая, — тихо пробормотала она.

Во дворе Меми подошла к Хину, тот ей даже не улыбнулся. Надани терпеливо дождалась, когда служанка, наконец, уложит пояс весеннего платья, а затем вышла в коридор. Толстые стены и массивные двери заглушали все звуки, но женщина была уверена: няня отведёт юного Одезри наверх, в его комнату — после долгого путешествия мальчику нужен был отдых. Лестничная дверь отворилась и, не успел Хин сделать и двух шагов, как Надани уже была подле него. Она крепко обняла сына. Тот не сопротивлялся и даже не удивился.

— Как же я соскучилась, рыжик ты мой, — ласково прошептала женщина ему на ухо. Потом отстранилась и с весёлой улыбкой спросила: — Ну что? Понравился тебе турнир?

Её последние слова привлекли внимание мальчишки. По-прежнему отстранённый и спокойный, он поднял глаза на мать. Меми нервно потеребила ткань платья и хотела уже вмешаться, но Хин опередил её.

— Не очень, — сказал он. Опустил взгляд с таким видом, будто что-то тщательно обдумывал, и повторил: — Не очень.

Ободрённая его ответом, Надани снова наклонилась и погладила его по щеке.

— Тебя никто не обижал?

— Нет, — спокойно сказал мальчишка.

— Хорошо. Может быть, ты хочешь мне что-нибудь рассказать? Тебе же что-то понравилось, так?

— Нет, — не меняя интонации, повторил Хин.

— Хорошо, — растерявшись, отговорилась Надани. — А хочешь, мы вместе прогуляемся к реке? Ты помнишь, как мы раньше гуляли?

Мальчишка посмотрел на неё так внимательно, что ей стало не по себе. Женщина вздохнула и улыбнулась:

— Я понимаю, ты устал. Иди спать.

Она надеялась, что он возразит, но Хин воспользовался разрешением и побрёл к своей комнате, волоча ноги. Надани тряхнула головой, нахмурилась и окликнула его:

— Ты скучал по мне?

Мальчишка отворил дверь, обернулся, подумал и честно ответил:

— Нет.

Йнаи нервно барабанил пальцами по предплечью, стоя в тени у частокола — маячить на глазах у стражи перед хижиной Каогре ему не хотелось. По голубым небесным полям бежали пухлые жёлтые облака, а их тени ползли по земле и забирались на одинокие скалы. Может быть, они хотели оказаться поближе к небу или мечтали ухватить облака за край, стащить вниз и съесть. Раздался низкий звук — где-то за десяток велед грозно рычал мурок.

Новобранцы, обливаясь потом, тренировали удары. «Хха!» — словно ответ монстру раздался с площади крик трёх десятков глоток. И снова: «Хха! Хха!» Наставник прохаживался между ними, и его замечания звучали для Йнаи неотличимо от его команд.

Ченьхе, в кои-то веки одетый как подобает наследнику уана, миновал ворота. Советник торопливо догнал его и окликнул.

— Послушайте, — быстро сказал он, — я уверяю вас, никто толком не понял, что произошло…

— Ты это к чему? — прервал его беловолосый.

— Скажите, что действовали по плану, — попросил летень.

— Ничего себе, — выдал Ченьхе и взглянул на советника так, будто видел его впервые. — Ты хочешь, чтобы я врал отцу?

Они подошли уже близко к хижине, и стражники наверняка расслышали бы ответ. Йнаи пришлось отговориться:

— Так будет лучше.

Трое воинов — все они были на турнире — изнывали от жары у входа. Два мрачных летня из личной стражи Каогре загораживали дверь.

— Вы опоздали, — сказал один из них, и оба отступили в сторону.

Внутри хижины уже собрался совет во главе с уаном. Тот внимательно посмотрел на вошедших.

— Вы опоздали, — проговорил он с видимостью спокойствия. — Занимайте места и начнём.

Йнаи быстро сел, а Ченьхе остался стоять и заговорил, обращаясь к совету:

— Я подошёл к возвышению в конце…

— Не помню, чтобы давал тебе слово, — ледяным тоном перебил его Каогре.

— Сядь, — прошептал младший советник и дёрнул силача за рукав.

— Хорошо, — после длительной паузы выговорил беловолосый и опустился в плетёное кресло.

Старики поглядели на него осуждающе. Снаружи всё так же отрывисто кричали новобранцы. Наконец, уан ударил ребром ладони по столу.

— Четвёртый советник, — сухо выговорил он, — я хотел бы услышать, что произошло на турнире.

Названный летень поднялся, оправил торжественную мантию и, опустив глаза, сказал:

— Я видел только, что Ченьхе упал, не успев атаковать.

Силач тут же поднялся на ноги.

— Отец, если хотите знать, отчего не спросите меня? — возмущённо бросил он.

— Я тебе сейчас не отец, — резко высказался Каогре, — а правитель, — добавил он уже тише. — Сядь и молчи.

Беловолосый, сверкая глазами, нарочито шумно плюхнулся в кресло и с такой силой откинулся на спинку, что она захрустела.

— Это всё? — любезно осведомился уан, оборачиваясь к побледневшему советнику.

— Да, — ответил тот.

— Он поскользнулся? — поднял брови Каогре. — Его одолела внезапная слабость? В чём причина?

— Я не знаю, — пробормотал тот.

— Сядь, — сухо бросил ему правитель.

Летень с облегчением повиновался.

— Послушаем воинов, — решил уан.

Йнаи поднялся с места, приотворил дверь и повторил указание, затем посторонился, пропуская первого храбреца. Тот низко поклонился правителю, что несколько смягчило Каогре.

— Расскажи мне про последний бой на турнире, — спокойно велел уан.

Воин быстро глянул в сторону Ченьхе, правитель недобро улыбнулся:

— Говори открыто. Даю слово, что никто не станет тебе мстить.

Тогда летень решился:

— Они сначала беседовали, — припомнил он и замялся. Уан наклонил голову, поощряя продолжать. — Э, ну потом вышли, как водится, на середину. Взяли копья…

Воин надолго задумался.

— Дальше! — нетерпеливо вмешался Каогре.

— Кажется, Ченьхе что-то ему сказал, но я не уверен, — признался летень и снова замолк.

— Хорошо, а дальше?

— Ну, Ченьхе был готов к бою, он следил за противником. А тот был совсем открыт и плохо держал копьё. Я бы его пощупал остриём, потому что он наверняка не успел бы перехватить оружие и отвести удар.

— Ченьхе это сделал?

Летень воодушевлённо раскрыл рот, но ничего кроме невнятного мычания из него не донеслось.

— Э, — наконец, протянул он. — Я… не понял, что он сделал.

— Хорошо, — уан ободряюще улыбнулся. — А что, как тебе показалось, он сделал?

— Э, — снова сказал воин. — Упал и схватился за живот.

— А его соперник?

— Ну, — летень нахмурился, пытаясь вспомнить. — Кажется, ничего.