Демоны райского сада - Евгения Грановская

– Мне показалось, что он меня ненавидит. То есть… мою сестру, а не меня.

– Это не так. – Люблинский посмотрел на часы. – Лиза, мне нужно отлучиться по делу.

– А как же Рокотов? Я по-прежнему хочу его навестить.

Денис нахмурился, несколько секунд размышлял, потом сказал:

– Я освобожусь часа через два, и тогда мы к нему съездим.

– Отлично!

– Я скажу секретарше, чтобы все звонки, адресованные тебе, она переводила на меня.

– Хорошо. Но… как ты ей это объяснишь?

– Скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Такое уже бывало раньше. Если будут вопросы – звони мне. И прошу тебя – никакой самодеятельности!

– Ладно.

Когда Денис был уже у двери, Лиза окликнула его:

– Подожди!

– Что? – обернулся Люблинский.

– Как там Ольга? – дрогнувшим голосом спросила Лиза.

– Она уже пришла в себя, но пока очень слаба, – ответил Денис.

– Когда я смогу ее навестить?

– Завтра или послезавтра. Если, конечно, врачи разрешат. Прости, я тороплюсь.

Он вышел из кабинета, оставив Лизу в одиночестве. Она оглядела стены кабинета, усмехнулась и пробормотала с горечью:

– Моя золотая клетка.

– Моя золотая клетка, – донесся из динамиков тихий голос Лизы.

Два человека в фургоне, которые сидели перед записывающей аппаратурой, переглянулись.

– А девочка входит в роль, – сказал один из них. – Интересно, когда она захочет прибрать все к своим рукам?

– Не задавай лишних вопросов, – сухо произнес второй.

Первый стер улыбку с лица.

– Прости, – так же сухо проговорил он.

Оба продолжили прослушку в полном молчании.

Когда три часа спустя Лиза в сопровождении Дениса Люблинского переступила порог больничной палаты, она была не единственной посетительницей Сергея Рокотова. В худощавом темноволосом мужчине, который поднялся со стула и, прощаясь, жал Рокотову руку, она узнала журналиста Глеба Корсака.

Завидев Лизу, оба – и Корсак, и Рокотов – нахмурились.

– Здравствуйте, Сергей! – улыбнулась Лиза, стараясь говорить и вести себя естественно. – Надеюсь, я не помешала?

Рокотов повернулся к журналисту и сказал:

– Глеб, не оставляйте меня с ними наедине.

– Вряд ли она станет вас избивать, – усмехнулся Корсак. – Скорей всего, наша «железная леди» пришла заключить с вами мировую. А значит, я здесь лишний.

– Он прав, – сказала Лиза. – Я пришла с миром. Можно присесть возле вашей кровати?

Рокотов дернул плечом, как бы говоря – «на кой черт вам нужно мое разрешение, все равно ведь сядете».

Глеб отошел в сторону, уступая ей стул. Денис остался стоять у двери. Рокотов, глядя на Лизу неприязненным, настороженным взглядом, тихо проговорил:

– Приехали полюбоваться на дело своих рук?

– Мне очень грустно видеть вас на больничной койке.

– Да ну? Это странно – учитывая, что именно вы меня на нее отправили.

– Я говорил, что это плохая идея, – сказал стоявший у двери Денис.

Однако Лиза не собиралась отступать.

– Сергей, я думаю, вам не стоит делать скоропалительных выводов, – сказала она. – Между нами много противоречий, но я пришла не воевать, а договариваться.

– Правда? И как вы собираетесь это сделать? Переломаете мне руки и ноги? Вряд ли вам это поможет!

– Я не ломала вам кости.

– Вы лично – нет. Такие, как вы, делают грязную работу чужими руками.

Лиза стушевалась, но тут же попыталась взять себя в руки.

– Я хочу предложить вам работу у меня в компании, – сказала она.

Лицо у Рокотова вытянулось от удивления. Он посмотрел на журналиста Корсака – тот пожал плечами. Рокотов снова перевел взгляд на Лизу и подозрительно уточнил:

– Это что, шутка?

Лиза покачала головой:

– Нет. Мне нужен консультант по… земельным вопросам. Ваш опыт может быть полезен для нас обоих.

Рокотов недобро и подозрительно прищурился:

– Хотите меня подкупить?

Лиза снова качнула головой:

– Нет. Просто хочу найти компромисс. Перед тем как подписать мирный договор, всегда ведь стараются найти компромисс, верно?

– Вы не из тех, кто идет на компромиссы, – сухо произнес Рокотов.

– Просто вы меня плохо знаете. Но мы это исправим. Как только выздоровеете, позвоните мне – мы встретимся и обсудим все спорные вопросы. А заодно поговорим о вашей новой работе. Договорились?

– Э-э… Да, – растерянно ответил Рокотов, не ожидавший такого обращения.

– Вот и хорошо. Выздоравливайте поскорее!

Лиза поднялась со стула, повернулась и пошла к двери.

– Отличный ход, – сказал ей вслед журналист Корсак.

Денис открыл перед Лизой дверь, и она вышла из палаты.

– Или ваша хозяйка сошла с ума, или она стремительно поумнела, – задумчиво проговорил Глеб Корсак.

Люблинский обернулся и взглянул на него сквозь стеклышки очков рассеянным взглядом:

– Простите?

– Пусть продолжает в том же духе, и мир заиграет радужными красками! – усмехнулся журналист.

Денис пожал плечами и вышел из палаты.

Жанна Князева, одетая в плащ с поднятым воротом, спрятавшая глаза за большими темными очками, стряхнула с сигареты пепел и взглянула на человека, сидевшего перед нею.

Это был хозяин небольшого частного детективного агентства Анатолий Щербак. Громадного роста, толстый и мощный, как перекормленный бык, он подкупал тех, кто знал его плохо, своим простодушием. Те же, кто был знаком со Щербаком близко, знали, что за внешностью простодушного городского увальня скрывается человек с железной волей и острым умом.

Одевался Щербак всегда одинаково – в серый костюм, серый плащ, темную водолазку и неуклюжие туфли, которые, казалось, принадлежали еще его отцу или даже деду. На лысоватой голове Щербак носил фетровую шляпу с узкими полями.

С клиентами Толя Щербак общался всегда терпеливо и мягко, как с малыми и неразумными детьми, но когда требовал денег – делал это прямо и настойчиво.

Вот и сейчас, сидя перед Жанной Князевой за столиком кафе, он с каменным лицом выслушивал ее упреки.

– Я что, мало вам плачу? – горячилась Жанна, хмуря брови. – Вы придумываете все новые и новые способы вытягивания денег из моего кошелька. А он не бездонный.

Щербак кашлянул в пухлый кулак и вежливо произнес:

– Дело в том, что в нашем деле появились новые нюансы.

– Нюансы? Какие тут могут быть нюансы?

– Дело очень сложное. Но я над ним работаю, – сказал Щербак. – У меня уже есть кое-какие факты, но я хочу довести все до ума. Так, чтобы вы со стопроцентной точностью знали, за что заплатили мне деньги.

– По-моему, я могу считать эти деньги выброшенными, – резко произнесла Жанна.

Щербак улыбнулся добродушной улыбкой сытого медведя и спокойно произнес: