На веки вечные - Николай Семенов

— Товарищ командир бригады, командир взвода ремонта танков младший воентехник Яков Львович Требник! Взвод занимается ремонтом,— заикаясь, доложил он.

Комбриг улыбнулся; улыбку его вызвали необычная экипировка и не совсем уставной доклад воентехника.

— Яков Львович, зачем тебе тут бинокль?

— А как же, товарищ подполковник! Иначе не определишь, чьи самолеты бомбят: чужие или свои. Случается, говорят, что и свои... Когда что-нибудь перепутают.

— Ну, сейчас-то, положим, темно, все равно не увидишь, — усмехнувшись, заметил комбриг.

— Так точно, темно, я сейчас уберу его.

— Сколько машин в ремонте?

— Четыре. Мы быстренько сделаем.

— К утру закончите?

— Постараемся, товарищ подполковник, — неопределенно пообещал Требник.

Комбриг и верил и не верил воентехнику. Требник — излишне скромный, застенчивый и сугубо гражданский человек. Тридцатилетний инженер-технолог из Белоруссии. Он хорошо знал холодную и горячую обработку металла, оборудование мастерских, но трудно привыкал двоенной дисциплине, организатором оказался слабоватым.

Но на этот раз он слово сдержал — к утру все четыре танка были отремонтированы и ушли в свои подразделения. 

3.

После ужина эвакогруппа во главе с майором Кисленко на двух тракторах и одном танке отправилась только что отгремевшее поле боя. В ночное небо часто взлетали осветительные ракеты. Вдали, там, где Сталинград, расползлось огромное зарево. Город пылал... При свете ракет степь напоминала поверхность Луны с множеством больших и малых кратеров, как ее изображают на картинках. Перепаханное снарядами и бомбами поле, над которым до сих пор еще висели перемешанные с дымом и гарью бурые облака пыли, было усыпано разбитой и сожженной боевой техникой, Попробуй найти свой танк!

Вначале ехали сидя на танке и тракторах. Поскольку дважды чуть не застряли, впереди танка, показывая путь, пошел Валентин Шилов, а впереди одного из тракторов — Петр Побережец.

Через несколько минут остановились, чтобы посоветоваться относительно дальнейшего движения. Не ровен час, в темноте можно угодить в лапы к противнику.

— Тихо! — вдруг сказал Шилов. — Впереди кто-то идет.

Вскоре к ним приблизились две темные фигуры. Они двигались медленно и как-то неуклюже.

— Сашок, полегче, — послышался стонущий голос. — Все нутро будто вываливается... Остановись, передохнем.

— Сейчас, сейчас, потерпи чуток. Совсем уже рядом... Неожиданно, зацепившись за что-то, один из них упал и потянул за собой другого. К ним подбежали танкисты.

— Кто такие? — тихо спросил Шилов.

— Валька, ты?! — радостно отозвался один из упавших. Он медленно поднялся, приблизился вплотную к Шилову. — Карманов я.

Шилов от неожиданности сдернул с головы танкошлем.

— А кто с тобой?

— Яшка Бурычев. Яша, а Яша! Наши это. Мы пришли! — Карманов склонился над лежащим, но тот уже был мертв...

Это были командир взвода лейтенант Николай Андреевич Карманов и начальник связи батальона старший лейтенант Яков Васильевич Бурычев. Лейтенант рассказал, что весь его экипаж погиб, сам он, дождавшись темноты, с большим трудом вырвался из опасного места, по пути натолкнулся на тяжелораненого Бурычева.

Подъехал Т-70. Из башни вылез Соловейчик, устало произнес:

— Наконец-то исправили!

— Серьезное что-нибудь? — поинтересовался Кисленко.

— Барахлили контакты прерывателя.

— Ну ладно. А теперь так: на твою машину садится Карманов, на нее же берем умершего Бурычева. А ты тракторами вытащишь две последние семидесятки. Постарайся к утру восстановить их. Понял, Борис Маркович?

— Ясно, товарищ майор.

Они далеко стоят?

— Нет, с полкилометра отсюда. Там, между прочим, еще чья-то "разутая" семидесятка.

Соловейчик с Побережцем и прибежавшим помпотехом второй роты Оганесяном уехали на левый фланг. С большим трудом двумя тракторами им удалось сдвинуть с места танк и оттащить его в тыл, чтобы вне опасности натянуть гусеницы.

Гораздо сложнее оказалось вытащить танк Карманова. Он стоял под самым носом у гитлеровцев. Работой руководил сам Кисленко.

— Что будем делать? — обратились все к майору.

— Надо узнать, в каком состоянии машина. Посоветуемся с нашими пехотинцами, тогда и решим, — ответил Кисленко.

— Правильно,— заметил воентехник Каток. — Если не предупредить их, то примут нас за фашистов и перещелкают, как воробьев.

— А заодно не мешает и договориться, чтобы в случае чего поддержали огоньком,— добавил Шилов.

Неподалеку в наспех вырытых окопах группами по три, четыре человека сидели автоматчики. Двое, припав к оружию, дежурили. Многие, устроившись на дне окопов, ели из котелков. Некоторые набивали диски патронами, а кое-кто, закрыв глаза, дремали в неудобных позах.

— Ужинаем, гвардейцы? — приглушенно спросил Кисленко.

— Не угадали. Обедаем,— ответил один из бойцов.— Тут с самого утра была такая баталия— думали все, каюк нам. Да только где там! Слаба кишка у фашистов.

— Вы, должно быть, за ним? — хрипло спросил сержант в пробитой каске и махнул рукой в сторону чуть видневшегося справа, метрах в семидесяти, нашего танка.

Кисленко кивнул.

— За ним. Надо вырвать его во что бы то ни стало. Как же вы отдали машину врагу? — Майор спрыгнул в окоп, опустился на корточки, достал портсигар. Закурил, предложил и другим.

— Только поаккуратнее с огоньком. Первый прикуривает — противник может заметить, второй прикуривает — он прицеливается. Дадите прикурить и третьему, то уже и выстрел грянет. А если без шуток, — строго предупредил он, — то курить только в рукав.

— Товарищ танкист, не знаю ваше звание... — высоким, почти детским голосом произнес подошедший молоденький лейтенант.

— Майор,— подсказал Шилов.

— Товарищ майор, мы пытались подобраться к танку. Помещал шквал минометного огня. И из танка стреляли, в нем ведь немцы. В общем, еле ноги унесли.

— Много их в танке?

— Не меньше десятка подбирались. Но мы их уложили. А три фашиста успели в башню юркнуть.

— Из чего бьют?

— Из башенного пулемета. Вначале высовывались из верхнего люка и пускали в ход: автоматы. Но мы их сразу на прицел взяли. Теперь не вылезают.

— А пушка?

— Вот из пушки ни разу не пальнули.

"Неисправна или нет снарядов", — подумал Кисленко.

— Товарищ лейтенант, — сказал он, — дайте в помощь двух-трех своих храбрецов. Пусть поддержат огнем, нам без вас не обойтись.

— Это можно, товарищ майор,— с готовностью ответил лейтенант.— Непременно поддержим. Плохо только, что немцы, засевшие в танке, часто пускают сигнальные ракеты. Как загорится, так их артиллерия сразу же открывает огонь.

— Обстановка ясна. Мы их из машины обязательно должны выкурить.— Кисленко стал подниматься на бруствер, и в это время совсем близко от окопов одновременна разорвалось несколько мин. Майор поспешно скатился обратно.

— Придется переждать, пусть потешатся, — стряхивая с себя землю, проговорил майор и подозвал всех к себе.— Вот какое примем решение. Карманов доложил, что на машине сбит ленивец и сорвана левая гусеница. Значит,— глянул он на Катка и Шилова,—берете спецломик, четыре малых троса и все остальное, что полагается, и скрытно подползаете к танку. Тихо осматриваете его, быстро закладываете чем-нибудь — надо посмотреть, чем — люки башни и механика-водителя. Чтобы не только сигналить ракетами, но и носа не могли высунуть. — Кисленко снова остановил свой взгляд на двух воентехниках. — Ну, как?

— Пожалуй, иного сейчас и не придумаешь, — ответил Каток.

— Мы просигналим вам зеленым светом фонаря. Тогда можете подъезжать на танке,— сказал Шилов.

...Калинин, Каток, Фомичев и Шилов почти вплотную подползли к танку, который, завалившись на левую сторону, стоял в большой воронке. Рядом распластались несколько вражеских трупов. Впереди, метрах в десяти, лежали трое в черных танкошлемах. Это были выброшенные гитлеровцами из машины погибшие советские танкисты. Валялись траки, пальцы от рассыпанной гусеницы.

— С чего начнем? — шепотом спросил Каток у Шилова.

— А я откуда знаю? Все сомнительно, — так же шепотом ответил тот.

— Чего тут сомнительного?

— Не верится, чтобы около танка у них не было охраны.

Гитлеровцы, будто услышав этот разговор, приоткрыли оба верхних люка, застрочили из автоматов.

— Свои нервы успокаивают,— заметил Шилов. Его, конечно, никто не услышал, но каждый подумал так же.

В ту же минуту от башни во все стороны полетели искры. Это ответили пулеметчики, которых выделил молоденький лейтенант. Немцы тотчас же захлопнули люки. Прошло несколько секунд в молчании.

— Товарищ воентехник,— слегка толкнув Шилова в бок, шепотом проговорил лежавший в выемке Петр Калинин,— один из трупов ползет.