Мадам посольша - Ксавьера Холландер

Перед глазами проносились видения прошлого: вот высокая фигура в белом смокинге медленно вальсирует на тусклом дубовом паркете. В своем воображении Сандра включила одну за другой хрустальные люстры, и, как по мановению волшебной палочки, на сцену вышли мужчины и женщины — нежные, ясноглазые куколки в кружевных платьях, серые оловянные солдатики. Музыка зазвучала громче, и пары сомкнули руки под шуршание тафты. Приглушенный шум голосов аккомпанировал музыке и прерывался звоном хрустальных бокалов.

Сандра искала мужчину в белом смокинге. Казалось, он куда-то исчез. Раскаты хохота перекатывались под лепными украшениями, где кокетливые херувимы гонялись и никогда не догоняли друг друга. Девушки уже уводили своих партнеров на час или на ночь любви…

Вальс унесся вдаль сам собой, словно сон. С диванов слышались вздохи наслаждения. Одна из девушек начала петь. Казалось, ее голос ласкает танцующих на дубовом паркете. Кто-то открыл окно, и шум вечера вылился на внутренний дворик, облетел весь дом, вернулся назад, в зал, словно эхо, и умер на клавишах пианино…

Сандра вдруг увидела его возле камина. Его лицо скрывалось под черной маской. Он стоял, небрежно скрестив руки, поддерживая левый локоть правой рукой. В руках у него был какой-то предмет, но Сандра не могла рассмотреть его. С иронической улыбкой на губах он приближался к ней. Вдруг он оказался впереди нее, и его рука легла ей на плечо — живая рука, чье прикосновение она очень хорошо знала.

— Добрый вечер, Сандра!

Она закрыла глаза, а ее пальцы неподвижно застыли на белых клавишах. Гостиная снова погрузилась в темноту. Мужчина поцеловал ее, и этот поцелуй заставил ее затрепетать.

— Марк, я…

Его рука нежно легла ей на губы.

— Давай не будем ничего говорить.

Он снял шелковое кимоно с ее плеч и освободил руки из рукавов. Шелковая ткань легко опустилась вокруг ее талии. Сандра оперлась на него спиной, а он, стоя позади, взял в руки два ее сладостных плода.

— Завтра другие мужчины увидят и захотят тебя, а некоторые из них, которых ты выберешь, будут заниматься любовью с тобой. В эту ночь я хочу тебя всю, как это было в первый раз!

Он поднял ее со стула, повернул лицом к себе и нежно обнял. Сандра прижалась к Марку. Его губы целовали ее прекрасную грудь. Затем Марк медленно развязал пояс кимоно и открыл ее перламутровую наготу. Сел на стул, и его губы оказались на одном уровне с холмом Венеры. Возбужденный видом округлых ягодиц, он обеими руками гладил куст темно-коричневых волос, раздвигая ее бедра, чтобы выпить сладостный нектар.

Откинув голову, Сандра застонала. Ее бедра ритмично поднимались и падали навстречу Марку. Внезапно он прекратил это делать. Тихий стон разочарования вырвался из груди Сандры. Обеими руками она схватила его за голову. Но он встал, извлек свое копье и единым движением пронзил ее. Она прикусила губы, но не удержалась от крика. Грубый материал костюма растирал ей кожу, соски — коричневые бугорки на белых полушариях — набухли и отвердели.

Копье, ворвавшееся в нее, было ей хорошо знакомо, однако у Сандры появилось чувство, словно она открыла его впервые.

Как я люблю его тело, думала она, окунаясь в волны наслаждения. Какой-то инстинкт, засевший глубоко внутри, подсказывал, что она не проживет без этого человека, который подчинил ее своей воле, кто обожал и предавал ее, кто причинял ей боль и без колебаний сделает это снова. Из глубин ее крепкого тела ураганом налетела судорога и потрясла ее всю, до кончиков ногтей. Они опустились на пол и долго лежали там, целуя и лаская друг друга.

Наконец Сандра открыла глаза. Посеревший небосвод подсказывал, что близится утро. Мебель и предметы обстановки принимали свою обычную форму. Именно этого она теперь и хотела, ведь весь дом казался ей коконом, обернутым в легкие шелковые ткани. Теперь, впервые в жизни, она почувствовала, что твердо стоит на ногах.

— Знаешь, Марк, — тихо сказала она, — никогда бы не поверила, но мне не терпится начать дело.

Она облизала губы. Марк, судя по неровному дыханию, не спал.

— Верю, что мне будет весело, — добавила она.

— Потому что у тебя есть возможность проверить свои таланты. Разве я не прав? — сказал он, вставая.

Марк снова овладел ее губами и начал целовать с неожиданной энергией.

— Мне придется привыкнуть к тому, что буду видеть тебя не так часто, — тихо произнес он.

— Да. — Она улыбнулась. — Я рада, что ты сохранил квартиру на авеню Теофиля Готье. Тебе иногда нужно поспать, когда я… буду на работе.

— Ах ты, маленький чертенок!

Он перевернул ее на спину и снова начал ласкать грудь, но на сей раз она оттолкнула его.

— Пошли закончим ночь в моей спальне, Марк. Мне бы хотелось сменить обстановку. В конце концов — это моя последняя ночь в качестве респектабельной замужней женщины, не правда ли?

Они встали и, оставив одежду в гостиной, поднялись по ступенькам в спальню Сандры. Марк открыл дверь и, посторонившись, пропустил ее вперед.

— Добрый вечер, мадам! — церемонно сказал он.

Высоко подняв голову, Сандра величественным жестом пригласила его в спальню.

В этот вечер она даст звонок к поднятию занавеса.

ДЖЕЙМС

11

Большая прозрачная гостиная, обставленная в красных тонах. Шампанское зажгло веселые искорки в глазах девушек. Словно разноцветные стрекозки, увивались они вокруг мужчин, которые пришли на двухлетний юбилей «Единорога».

Сандра, одетая в изумрудно-зеленое платье, невозмутимо ходила среди гостей. Она остановила официантку с заставленным подносом, взяла бокал вина и подошла к пианино, где что-то шепнула на ухо черному пианисту, который сразу же перешел на медленный томный блюз.

В течение этих двух лет жизнь в «Единороге» казалась сплошным нескончаемым праздником. Праздником тела и чувств. Сандра была абсолютно уверена в том, что все клиенты, оставляя заведение, помнили о нем, как об оазисе утонченного наслаждения, изысканного потворства вожделенным и чувственным восторгам. Они приходили снова и снова. Адрес первоклассного борделя был известен дипломатам и бизнесменам всего мира. Сандра знала от Марка, что даже министры посылали к ней своих гостей, когда те выражали желание хорошо провести время. Она хорошо помнила уроки, усвоенные от Айс во время своего вынужденного ученичества в Касабланке. Мадам Посольша, как иногда, слегка поддразнивая, звала ее Лаура, к этому времени уже стала хозяйкой изысканных удовольствий для самых знаменитых мужчин всего мира.

Вскоре после открытия заведения она испытала первый успех, когда там появился невысокий толстый мужчина в черепаховых очках. Позади него стоял могучего сложения телохранитель. Невысокий, с любопытством оглядываясь, сказал, что перепутал адрес. Зато телохранитель не церемонился — тут же направился к аргентинке Федоре. Осмелел и его шеф. Когда он, широко улыбаясь, осматривал девушек, его близорукие глаза удовлетворенно поблескивали. Гнусавым голосом он заказал шампанское, как будто из благодарности случаю, который привел его в это гостеприимное, но решительно неподходящее место. Скрестив руки на своем толстом животе, он пустился в пространные рассуждения о жизни муравьев, пока не поймал взгляд Майи, входившей в комнату с грацией египетской принцессы. В то же мгновение он отложил в сторону очки, вытянулся во весь свой маленький рост и поцеловал руку, которую она ему протянула. Когда он двинулся за эфиопкой в спальню, наслаждаясь видом ее покачивающихся бедер, к Сандре подбежала Лаура.

— Ты узнала его? Это же знаменитый американский экономист…

Сандра жестом заставила ее замолчать. Правила «Единорога» запрещали произносить вслух имена знаменитых клиентов. Даже наследник одного из самых престижных тронов Европы приходил сюда под вымышленным именем.

Иногда сам Марк играл роль хозяина, особенно тогда, когда в «Единорог» заворачивали арабский шейх или другая знаменитость. Тогда Сандра не задавала вопросов своему мужу. Отношения с министрами выходили за рамки ее компетенции. Она испытывала большое удовлетворение, осознавая, что от визита в ее заведение зависит подписание важного соглашения. Удовлетворенного мужчину легче всего склонить к уступкам, даже финансовым.

Однажды, листая журнал, Сандра узнала на снимке диктатора одного из государств Латинской Америки, который всякий раз, проезжая через Париж, навещал «Единорог». Казуко всегда хлестала его свежесрезанной крапивой, которую он приносил с собой вместо букета.

Почти каждый визит государственных мужей в Париж заполнял гостиные Сандры. Девушкам было приказано удовлетворять самые изощренные, самые интимные желания приезжих превосходительств, позволяя им свободно высказывать свои мысли. Очень много государственных секретов было доверено пышным перинам и соблазнительным прелестям бедер.