В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей - Татьяна Бирюкова

Трамвайные пути вдоль Романовского сквера были демонтированы, круг разорвался.

Бородинский мост

«Чуден Днепр при тихой погоде», — писал Н. В. Гоголь.

А восхищаясь красотой нашей городской красавицы, можно сказать: «Прекрасна Москва-река своими мостами в любое время года».

Одним из лучших ее украшений является Бородинский мост.

В книге географа-москвоведа академика Ю. К. Ефремова «Имена московских улиц» можно прочесть, что этот мост сооружен в 1912 году «в районе Дорогомиловской излучины, соединяет Смоленскую и Б. Дорогомиловскую улицы», что в 1952 году его реконструировали с сохранением прежнего архитектурного облика, а «до 1912 года здесь был деревянный Дорогомиловский мост». Последняя информация — неверная, в чем можно убедиться из подшивок газет тех лет и в отчетных материалах городской управы.

Название старого Дорогомиловского моста еще в 1847 году, к 35-летию Бородинской битвы, было изменено на Бородинский.

О старом деревянном Бородинском (Дорогомиловском) мосте можно сказать, что его начали перестраивать в каменный лишь в июле 1867 года (по проекту Рерберга и Кенига). Освящение и открытие прошло 17 марта 1868 года.

Мост эксплуатировался с большими нагрузками и очень скоро «состарился». В 1909 году его решили заменить на новый каменный и притом сделать из него достойный памятник Отечественной войнe 1812 года.

Считается, что в конкурсе проектов на лучшее сооружение этого моста победил Роман Иванович Клейн.

Однако дело выглядело несколько иным образом. Во-первых, из небытия хочется возродить имя Владимира Константиновича Шпейера (1846–1915). Над проектами многих московских мостов он работал лично. И именно он активно подготавливал проведение конкурса на лучший проект Бородинского моста.

В условия объявленного в 1910 году конкурса входило указание, чтобы стиль и украшения сооружения соответствовали поставленной мемориальной задаче, чтобы мост был шириной 12 сажен и стоил до 900 тыс. рублей. В результате из представленных проектов были премированы пять. В том состязании архитекторов первое место было присуждено профессору В. А. Покровскому.

У Покровского мост был четырехпролетным, в стиле старинного Московского Кремля с воротами и двумя «Кутафьями» при въезде на него из Дорогомилова, с часовенкой посреди моста и «Кремлевской башней» у его окончания. Проектировщик получил главную премию.

Но из-за дороговизны сооружения этот чудесный проект не был осуществлен, а реальное строительство поручили Клейну, который построил совсем другой мост, уже в три пролета.

Опоры арочного моста Клейна были заложены на свайном основании, по которому устроили бетонный ростверк, затем были выведены быки и устои из бутовой кладки на цементе, их облицовали серым финляндским гранитом.

Со стороны Дорогомилова въезд на мост Клейна, в стиле ампир, украшался двумя монументальными обелисками, а со стороны города — двумя полукруглыми колоннадами из простых дорических колонн, с бронзовой арматурой. Обелиски имели четыре бронзовых рельефа и наверху — орлов, поддерживавших гирлянды лавров. Береговые сооружения обоих въездов устраивались в виде тяжелых бастионов. Все каменные части моста были сделаны из серого финляндского гранита.

Хотя затраты на Бородинский мост предполагалось ограничить почти миллионом рублей, они в общей сумме составили 1 461 233 рубля.

С 9 часов утра до 12 часов дня 25 августа 1912 года прошел тщательный осмотр объекта особой технической комиссией при московском градоначальнике.

Для определения прочности мост испытывали на сильнейшую нагрузку: над одним из его пролетов поставили восемь трамвайных вагонов, до отказа набитых металлическими болванками. Пролет прогнулся на 9 миллиметров — при инженерном допуске 15 миллиметров.

Лишь после этого во второй половине дня состоялось освящение построенного моста. На нем кроме почетных гостей присутствовали городской инженер, глава строительных рабочих М. П. Щекотов и, конечно, академик архитектуры Р. И. Клейн. Все гости проехали по мосту на трамвае. Однако к юбилейной дате мост полностью еще не был готов: не были установлены перила, не закончено сооружение колоннад, не уложен шашечный настил. Ездить и ходить по мосту было нельзя. По нему было открыто лишь передвижение трамваев. Окончательную отделку Бородинского моста предстояло закончить лишь в 1913 году.

Любопытна газетная информация, предшествовавшая сему действию: «В виду заканчивающейся постройки Бородинского моста и предстоящего 25 августа открытия движения по нему управа решила продать временный Дорогомиловский мост, построенный параллельно сооруженному, с торгов. Торги назначены на 24 августа». Вослед этой дате о результате торгов, о том, кому достался мост, в газете никаких сообщений нет. Зато уже поздней осенью, 8 ноября, журналисты написали о двух несчастных случаях на этом временном Дорогомиловском мосту.

В первом из них произошло следующее.

По разбираемому мосту проходил крестьянин 53 лет Василий Кузьмин (то есть Кузьмич, по отцу) Завражнев. На середине моста он вдруг провалился, наступив на ветхие доски. Немолодой Василий стремглав полетел в воду, но, на счастье, зацепился одеждой за крепкий гвоздь и повис над рекой. Падение крестьянина было замечено другими проходившими по мосту людьми. Первыми на помощь поспешили городовой Бакатов и матрос местной спасательной станции Крупочкин. Они помогли Завражневу спастись от неминуемой смерти.

Прошло несколько дней, и — новое происшествие с другим крестьянином на том же месте.

В два часа дня Егор Федоров Белов, принимавший участие в разборке моста, во время работы упал с большой высоты этого сооружения на лед Москвы-реки. Он тяжело расшибся: получил сотрясение мозга и трещину черепа.

Спасать Белова бросилась группа рабочих и матрос спасательной службы, все тот же Крупочкин. Когда пострадавшего стали переносить со льда на берег, внезапно рабочие, вместе с опытным матросом, попав на тонкий слой этого осеннего льда, провалились в воду. А один из них, крестьянин Петр Васильев Волков, попал на глубокое место и стал тонуть.

В целом дело ограничилось массовым купанием и закончилось для всех его участников благополучно. Лишь рабочего Белова отправили в 1-ю Градскую больницу.

К давним историям с этим мостом можно отнести еще одно малоизвестное обстоятельство: к 110-летию битвы с французами президиум Хамовнического райсовета в 1922 году просил президиум Моссовета утвердить переименование некоторых московских топонимов, в том числе и Бородинского моста. Ему определялось название — «Баррикадный мост». Просьбу не реализовали.

В наше же время вблизи Бородинского моста, у Большой Дорогомиловской улицы (к слову, в конце октября 1912 года чудом не переименованной в «улицу фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского» — по ходатайству штаба Московского округа), в недавнее время закрепились в металле другие весьма грандиозные события: здесь теперь с непонятной целью и днем и ночью «похищают Европу»… в виде фонтана.

Дело о «пасынках судьбы»

С тех пор как человечество целенаправленно стало строить дороги, существуют и дорожники, то есть люди, занимающиеся прокладкой таких магистралей. Этих рабочих называют мостовщиками — с привязкой к слову «мостовая». То есть людьми, делающими специальное покрытие на возведенных мостах (позднее — и на грунтовых дорогах). Сейчас чаще употребляют наименование «дорожник».

Труд мостовщиков, дорожников всегда был нелегким.

Как свидетельствуют архивные материалы начала ХХ века, серьезно вопрос о тяжести условий труда дорожников был впервые поставлен лишь в октябре 1901 года. В одном из дел Мосгорархива имеется заявление группы гласных на имя московского городского головы князя Владимира Михайловича Голицына:

«…покорнейше просим Ваше сиятельство обратить внимание Городской Думы на крайне неприглядное положение рабочего люда, занимающегося мощением улиц в Москве. Например, эти рабочие в строительный период во время работ ничем не защищены от влияния стихий, а в часы отдыха открыто валяются на голых камнях, так что отсутствие каких бы то ни было мер к ограждению этих тружеников от неблагоприятных условий труда не может не отзываться на их здоровье».

Документ подписали гласные городской думы С. Коробов, Ф. Грачев, В. Букин, И. Александров, И. Капелькин, С. Протопопов, С. Павловский, П. Сальников.

Через месяц, 27 ноября, городская дума передала разработку мер по устранению ненормальных условий труда мостовщиков Комиссии о пользах и нуждах общественных. В начале 1903 года председатель этой комиссии В. И. Герье попросил подрядчика мостовых работ Ф. А. Астахова дать заключение о возможных улучшениях условий труда мостовщиков. Выполняя поручение комиссии, Ф. А. Астахов 7 февраля 1903 года представил думе следующие соображения: «Занимаясь мостовыми работами в течение 25 лет, я убедился, что самое тяжелое положение рабочего — это время отдыха после обеда, где рабочему приходится отдыхать на мостовой под открытым небом, на припеке солнца, а иногда и под дождем на голой земле или камнях». Он сообщал, что из-за дальности расстояний от мест работ ходить рабочим на обед и отдых на свои квартиры невозможно.