Афон и его судьба - Владислав Маевский

В хиландарской библиотеке имеется Евангелие в замечательном окладе, на котором укреплены пять пластинок византийской эмали. Эти эмали – из редчайших образцов XI века – сохраняют еще оригинальные черты основного античного типа древней византийской живописи. Этому соответствует и палеография надписей, носящая характер письма X века. Нимбы Архангелов – голубые, бирюзового оттенка. Там же имеется большое число Евангелий разного письма и времени.

Евангелие на пергаменте, писанное неким Рома ном в 6845 (1337) году, во дни «благочестивого и первого царя Сербского кир Стефана, а оковано в серебро при царе Стефане Уроше 6868 (1363) года». Евангелие на пергаменте, писанное по приказу царя Георгия, сына царя Теодора-Святослава Болгарского и Греческого в 6830 (1322) году. Евангелие на пергаменте, писанное монахом Дионисием 6869 (1361) года, с припиской: «В то време престави се превысоки господин царь Срьбски, сын св. Кралия Оуроша Стъфань Доушаны…» Евангелие на пергаменте большого формата, писанное Григорием «великославному князю Мирославу». И много еще других рукописных сокровищ.

Из сербского Хиландара до болгарского Зографа четыре часа ходу. Все выше и выше в гору бежит извилистая тропинка, постепенно доходящая до хребта, за которым уже начиналось наше нисхождение. Но между подъемом и спуском еще существует нечто среднее, как бы умышленно придуманное в течение столетий афонскими проводниками-иноками для ознакомления паломников со всеми красотами Святой Горы. Это недолгое, но обязательное следование путников вдоль самого хребта по удобной и мягкой дорожке, с которой открываются восхитительные виды по обе стороны. Уже отсюда, с величавой высоты, время от времени частично виден Зограф, показывающийся из-за зеленых кущ окружающих его деревьев. Точно также бывает он виден и во время спуска под гору: древняя обитель и здесь на мгновение показывается, чтобы вскоре снова и надолго исчезнуть.

Но окончательно панорама Зографа открывается перед изумленным взором направляющегося к нему паломника лишь тогда, когда последний далеко спустится вниз почти уже к самому оврагу, на противоположной стороне которого просторно и величественно раскинулась эта древняя обитель. Зографом, или «Живописцем», обитель чудотворной иконы святого Георгия можно назвать не только потому, что во тьме столетий изображение святого великомученика чудесно начерталось на голой доске Невидимого и Великого Художника… Зограф-живописец, будучи расположен в местности необычайной красоты и могучего великолепия, действительно живописен до чрезвычайности, и нелегко найдется тот вдохновенный и талантливейший художник, какой мог бы в точности передать на полотне всю прелесть бесчисленных зографских ландшафтов. И положительно нет часа, если ни минуты, чтобы эти замечательные виды не менялись в своих чудесных оттенках, в зависимости от положения солнца над горизонтом и игры его лучей. Нелегко найти и краски, которые могли бы полностью передать нежность голубых и фиолетовых далей. А чем ближе к Зографу, тем вообще роскошнее и буйнее окружающая его растительность, тем суровее и диче дерби кустарников и тем веселее зеленеющие рядом с ними рощи. И все это вместе взятое с каждой минутой все щедрее дарит восхищенного пришельца благоуханием цветов, кипарисов и оливковых деревьев, мелодичным шумом стремительно несущихся где-то потоков, а также и щебетанием лесных птиц, которых здесь, на севере Афона, несравненно больше, чем в его южных лесах.

Зограф стоит над глубокой пропастью, на широком уступе одной из гор, со всех сторон окружающих обитель. Вследствие того, что еще в XIV веке он неоднократно подвергался нападению морских разбойников и неистовствам латинян в царствование Михаила Палеолога, здания и храмы монастыря долгое время стояли в развалинах и запустении. Они были снова восстановлены только в начале XVI столетия, когда Зограф был отстроен молдовлахийским воеводой Стефаном.

В соборном храме три его бесценных сокровища установлены при трех колоннах, поддерживающих внушительный купол храма – это три чудотворные иконы святого Георгия. Икона «Зограф» стоит перед иконостасом при колонне правого клироса, имея перед собой ряды мерцающих огней лампад и паникадил. Живопись на иконе темна, византийского стиля. На этой иконе, как и на двух других, святой великомученик изображен не на коне, а просто с копьем в руках, в древней броне воинской, в совершенно спокойном положении. Очень хороша риза на этом замечательном образе, и, как видно по надписи на ее нижней кайме, она сделана в далеком Санкт-Петербурге. При колонне левого клироса висит вторая икона святого Георгия, у которой своя красивая легенда: чудодейственной силой приплыла она по волнам морским из Аравии и была найдена ватопедскими монахами около пристани. Третья икона святого великомученика находится при колонне, на которую опирается своей северо-западной частью громадный купол собора. С этой иконой связаны предания о войнах молдовлахийского воеводы Стефана, прилагавшего усилия, чтобы защитить южно-христианские земли от турецких нападений и очистить их от диких выходцев Аравийских степей.

Кроме соборного храма в Зографе имеется еще десять параклисов. И ему принадлежит скит бывший Черный Вир, устроенный русскими при царственных пособиях императрицы Елизаветы Петровны в 1747 году. И до турецкой войны 1829 года здесь жило свыше тридцати малороссиян. Зограф – монастырь исключительно болгарский, общежительный и отличавшийся в довоенные годы многочисленностью своей братии. Как сообщают старые иноки-болгары, еще в первых годах текущего столетия в Зографе насчитывалось до восьмисот монахов, каковой цифре вполне соответствуют и громадные монастырские корпуса. Но в настоящее время эти здания стоят почти пустыми и требуют только излишних хлопот и расходов. Монахи в Зографе гостеприимны, внимательны и хлебосольны. Их старшие иноки не отличаются излишней важностью греческих монахов и, вероятно по старым традициям, принесенным из родной земли, очень любят русских и называют их «братушками».

Остановившись в Зографе на обширном и некогда великолепном архондарике, я хорошо отдохнул от утомительных переходов предыдущих дней и привел себя в порядок для дальнейшего путешествия. Но скоро двинуться дальше мне не пришлось: интересные рукописи монастырской библиотеки настолько меня увлекли, что, пользуясь любезностью симпатичного библиотекаря, пробыл там больше недели.

Главнейшим просветительным центром для болгар в турецкую эпоху были преимущественно два места: Афон и Рыльский монастырь. Поэтому древний Зограф на Афонской Горе является представителем болгарской стихии. А его драгоценное книгохранилище в прошлом служило источником духовного вдохновения болгарского народа. Здесь подолгу работали и отсюда вышли выдающиеся представители болгарской письменности, просвещения и культуры.

Перед выступлением в новый поход я еще раз побывал в Зографском соборе на ранней литургии. После чего, сделав несколько фотографических снимков, простился с гостеприимными хозяевами и двинулся в путь к морю. Иноки Зографа предупредительно снабдили меня своими мулами и проводником, оказавшимся мне во многом полезным знанием подробностей зографской жизни, о которой информировал меня в интересном рассказе по пути.

Мы направлялись теперь на западный склон Святой Горы, так как я поставил себе целью попытаться в дальнейшем пройти на юг уже берегом моря. И это путешествие оказалось одним из самых приятных, я даже не могу в точности припомнить, сколько времени прошло между моим отъездом из Зографа и прибытием к началу морских просторов. Дорожка к морю все время вилась между величественных дубов, яворов и других благоухавших деревьев. А спустя какой-нибудь час уже значительно поредел их зеленый коридор, обнаруживая прямо перед нами голубую и искрившуюся морскую гладь. И тотчас же за моей спиной послышался голос проводника, весело указывавшего рукой на какую-то высокую постройку, видневшуюся вдали на берегу моря:

– А вот и пирг зографской арсаны[12], живут там наши братья! Зографская арсана представляет собой нечто вроде портового склада на пристани для разгрузки и хранения различных продуктов, приходящих на судах для монастыря. Отсюда же отплывают и суда, нагруженные разными афонскими грузами (лес, дрова, орехи, маслины и т. д.). На арсане обычно имеется и скромный храм.

Отдохнув немного у подножия пирга, двинулись мы в дальнейший путь вдоль берега. Широкие песчаные проталины сменялись грудами скользких камней-кругляков, в течение столетий нагромождавшихся здесь прибоями моря, что доставляло немало огорчений моему старательному и неутомимому мулу.

Он ежеминутно скользил и спотыкался, что на песчаных местах заменялось увязанием.

Но несмотря на такие неудобства путешествия вдоль самого берега, мой проводник все же предпочитал его движению по соседнему горному склону.