Три фальшивых цветка Нереальности - Григорий Неделько

И все они молчали.

Вдруг из-за их спин выползла какая-то громадная фигура. Заслоняя свет, она медленно приближалась. Её тело дрожало, словно это было не тело, а желе. Я видел чёрный силуэт, надвигающийся на меня, и эти колебания. Если бы реальность внутри меня вдруг сошла с ума, я бы раздался и пошёл волнами, как это создание. Существо выползало из мрака, неторопливо, как гигантский червяк. Чёрное пятно трёх метров ростом.

Уж не то ли это «пятно», которое я видел ночью? Или за которым гнался Кашпир?

Но они были намного меньше этой громадины. И от них веяло страхом. Необъяснимым и непобедимым ужасом. Это тоже было страшным. Но такой испуг я мог побороть.

Подлетели светильники, выдвинули фонарики на ножках и бросили яркие лучи на колеблющееся нечто. Лучики света выхватили разные участки тела – все дрожащие, как замёрзшие синицы на ветру, и мутно-белые, вязкие. Светильники окружили это, взялись за ручки, напрягли свои фонарики – и из-под потолка, вниз, ударил белый бесплотный поток. Создание проступило в этом свете, как фотография проступает в ванночке с химическим раствором. И ощерило пасть в улыбке, которой каннибалы встречают своих собратьев.

– Здоров’, – сказал я колышущейся, полупрозрачной, белёсой массе с длинными отростками. – Как делишки, как детишки?

Улыбка исчезла, и от рожи ничего не осталось. Теперь её попросту не было – только мутно-белая гладь и такого же цвета волны.

– Здравствуй.

Я посмотрел на парней в шляпах. Десятки фигур стояли неподвижно: ни один не шелохнулся, когда прозвучал этот голос. Что с ними такое?

– Ты боишься? – спросило Оно.

– А что, должен?

– И это правильно, потому ч… А?

Видимо, Оно не ожидало такого ответа.

– Что ты сказал?

Я размял руки и молча обошёл комнату. Желе наблюдало за мной. Хотя глаз у него не было, я чувствовал на своей спине его взгляд.

– Отвечай мне!

Здесь не было ничего: ни холодильника, ни столов со стульями, ни плакатов с обнажёнными девицами. В этом доме никто не живёт. Это даже не база – просто место, где можно поговорить со мной. Или?..

Я оглянулся на парней в шляпах.

А может, это своеобразный склад? Только не для овощей или одежды, а для таких вот существ, в шляпах и с маленькими глазками.

– Если ты немед…

– Ладно, – сказал я. Понервировал его, и хватит. Ещё напустит на меня всех этих молодцев. Я, конечно, в неплохой форме, но один против пятидесяти вряд ли выстою. – Мы существа взрослые. Говори, зачем я тебе понадобился, и я пошёл. У меня ещё много дел: жена просила в магазин сходить, ребёнка надо из садика забрать…

На желеобразном лице появились глаза, и их выражение мне не понравилось. Глаза пропали.

– Ты наглый. Это хорошо – значит, мы найдём общий язык. Но если не найдём, тогда… тогда тебе будет плохо. И ты пожалеешь о своей наглости.

Долго Оно ещё будет меня пугать?

– Ты кто? Что тебе нужно от старины Деца?

– От старины Деца? Ничего. – Оно засмеялось. Его смех звучал словно из самых глубоких бездн Тартара. – И от дружищи Деца мне тоже ничего не нужно.

Угу.

– Но Дец должен понимать, что, если с его другом случится беда, в этом будет виноват только сам Дец. Он, и только он. Он это понимает?

Я повернулся и облокотился на стол.

– Дец меня слышит? Ему стоит прислушаться. И вот что я ему скажу: если он не вернёт чужую вещь, то его друг… тоже вряд ли вернётся. Дец меня понимает?

Я вынул из кармана сигары, чиркнул зажигалкой в форме дракончика и закурил. Я пускал дым и молчал.

– Уверен, ты меня понимаешь. У тебя кое-что завалялось. Одна штучка, которая дорога мне…

– Как память, – сказал я.

– Именно. Тебе она ни к чему. И ни к чему тебе заниматься этим делом. Брось его и поезжай с друзьями… – Оно взмахнуло отростком, – куда-нибудь далеко.

– А ты оплатишь билет до Атлантис-сити? Мне всегда хотелось там побывать.

Оно прищурилось.

– Нет. Но я прослежу, чтобы все твои друзья составили тебе компанию.

Я разглядывал стройные и бездвижные ряды парней в шляпах.

– Заманчивое предложение. Но вначале ты хочешь получить «этот, как его…».

У Него опять появился рот, а вместе с ним – омерзительная улыбка.

– Мы всё-таки нашли общий язык. Это раду…

Ага, вот он. Я ткнул пальцем в одну из «статуй».

– А вот этот почему без шляпы? С головки сдуло во время полёта?

Парень оставался неподвижным, а Оно рассердилось.

– Лишние вопросы не в твою пользу.

Я играл перед ним в храброго недотёпу, и надо было довести спектакль до конца.

– Послушай меня… товарищ. Ты можешь угрожать мне сколько угодно…

– Я не угрожаю – я предупреждаю. Чтобы ты по глупости не натворил…

– Но если ты посмеешь тронуть Кашпира…

– Так его зовут Кашпир? Какое чудесное имя.

Я подошёл к «парням в шляпах» и раздавил о них недокуренные сигары. «Парни» даже не шелохнулись.

Первый и Второй были единственными из этого сборища близнецов, кто двигался. И они двинулись на меня.

Оно что-то сделало, и Первый со Вторым замерли, вытянулись в струнку. Их глаза стали пустыми. Ещё два безмолвных истукана.

– На первый раз я тебя прощаю.

– А ты, значит, крутой мафиози?

– Можешь считать, что так.

– Крутые мафиози не разговаривают штампами.

Оно всерьёз разозлилось.

– Самонадеянная шавка! Если ты не принесёшь цветок, Кашпира ты больше не увидишь! Потом очередь дойдёт до Колбинсона. Потом до Вельзевула. А потом настанет и твой черёд… Децербер. И тогда я уже не буду таким… – Оно нависло надо мной, как сало из эктоплазмы, – добрым.

О, да Оно крутое… Чуть не напугало меня. Чтобы польстить Его самолюбия, я сделал вид, что вздрогнул.

– Босс, разрешите, я скажу ему пару слов, – раздался откуда-то новый голос. Он был спокойным, но громким и отдавал металлическим скрежетом.

Из тени вышло новое существо – здоровяк трёх метров ростом с похожими на подъёмные краны ручищами. Налитые кровью глазищи изучали меня так же, как Колбинсон изучает новый вид тараканов.

Здоровяк сцепил пальцы в замок и вытянул руки – хрустнули суставы, напряглись мускулы-арбузы.

Ещё одно представление. Пришлось притвориться испуганным.

– Привет, Децербер.

– Привет. Вы не работали в цирке?

Он опустил руки и обнажил большие жёлтые зубы. Этот «шкаф» был готов сожрать меня без кетчупа. Но если бы он попробовал осуществить свой замысел, то очень удивился бы, получив отпор.

– Послушай меня, Децербер: я вижу, что ты наложил в штаны. И это правильное решение. Чтобы убедить тебя в этом, я кое-что тебе покажу.

Крутость из него так и пёрла. Меня подмывало двинуть ему по челюсти, чтобы успокоить. Но я должен был строить из себя неженку. Потом они поймут, что я вовсе не такой, и это станет для них открытием, а преимущество будет на моей стороне.