Звездный корпус - Йен Дуглас

Прошел еще час. Новобранцы, каким-то образом путая и теряя жизненно важные детали одежды и экипировки, наконец-то оделись, разобравшись со всем или почти со всем. Ошибки были исправлены, штатская одежда аккуратно сложена в пластиковые пакеты, помечена ярлычками и отправлена на хранение. Ее вернут, когда завершится обучение… или когда кого-то из них признают непригодными и сдадут униформу.

И только тогда их снова построили и повели через плац к столовой. Джон был уверен, что слишком устал и не захочет есть… и внезапно понял, что голоден, как волк. Ему не мешали даже Хеллер и Севицки, которые не умолкали ни на минуту. Сержанты расхаживали между столами, выстреливая рублеными фразами — наставляли, поправляли, а порой откровенно поддразнивали.

— Еда — это ГОРЮЧЕЕ! Вам нужно заправиться КАК СЛЕДУЕТ, чтобы сделать то, что мы от вас ожидаем. Никаких уверток! Никаких «не хочу» и «не буду»! Никаких ВЫКРУТАСОВ! Есть хорошо и много. По уставу предписано три тысячи двести калорий. И они вам еще пригодятся!..

Еды было действительно много. Съесть все это ровно за двадцать минут… Отбивная с тостами, яичница-болтунья, салат — салат на завтрак! — апельсиновый сок, свежие апельсины…

Джон с жадностью поглощал пищу. Но в голове у него уже зародилось сомнение. Возможно, он совершил ужасную, ужаснейшую ошибку…

Глава 6

21 июня 2138 года

Строение 12, Ксенокультурогическая миссия

Территория посольства Земли.

Новый Шумер

Иштар, Ллаланд, 21185 11D

27:13 по местному времени

— Живей, Моор! Они проходят через северную стену!

Доктор Николь Моор вытаскивала из лабораторного сейфа кристаллоносители — разноцветные «камушки» размером с косточку домино, содержащие мегабайты ценнейшей информации — и пригоршнями ссыпала в вещмешок сержанта Айкена, которую тот держал перед ней.

— Еще немного, — пробормотала она.

Карлтон, главный представитель «Пан-Терры», шарахнул по столу кулаком.

— Черт возьми, они могут ввалиться сюда в любую минуту! Плюнь ты на эту чепуху!

Николь резко обернулась к нему. Ее глаза горели.

— Здесь пять лет исследований, Карлтон! — выпалила она. — Пять лет моей жизни! Я не допущу, чтобы все это погибло!

— Тогда — счастливо оставаться! — отрезал Карлтон и исчез в коридоре, ведущем наружу. В комнату долетел вой сирены, созывающей морских пехотинцев к зданию дипмиссии.

Карлтон прав. У нее очень мало времени.

Но она должна спасти свои записи. Пять лет кропотливой работы с аханну и их… домашними людьми. Она сгребла остатки кристаллов в сумку, сунула туда же свой электронный рекордер и портативный компьютер. Еще несколько тысяч фотографий и несколько мегабайт записей, которые она не успела переписать на носители, когда все это началось.

По сравнению с сумками, вьюками, рюкзаками и всем прочим, что человечество изобрело для переноски вещей, вещмешок морских пехотинцев представлял собой шаг вперед. Больше всего он напоминал прямоугольный ранец, увитый шнурами и проводами, которые можно было принять за замысловатую отделку. При помощи пары лямок сумка превращалась в рюкзак — это был лишь один из вариантов. Николь вскинула ее за спину и услышала гудение сервопривода. Баланс перераспределился, плечевые распределители сжались плотнее, и плечам сразу стало удобно. Итак, ей предстоит на собственном хребте вынести из здания дипмиссии около тридцати килограммов электроники. Без помощи техники у нее на это просто не хватило бы сил.

Николь последний раз окинула взглядом свой кабинет, и в носу защипало. Пять лет…

Будь проклят Джеремелет вместе с его «Фактором Судьбы»… И будь проклят Высочайший Император с его спорадическими попытками ублажить людей. И будь проклята Торговая Миссия с ее попытками распространить на этот мир принципы социального равновесия, которым тысячу лет стукнуло. Будь проклята Партия Человечества, которая носа не высовывает с Земли и вечно все переворачивает с ног на голову. И будь проклята она сама вместе со своей бандой ксенокультурологов, которая опять раскопала то, что и раскапывать-то, наверно, не стоило. Есть вещи, которые лучше не трогать. Нет, никто не спорит: рабовладение аморально, основано на ложных принципах, непристойно и противоречит законам справедливости. Но если рабы хотят быть рабами? Если они счастливы в своем рабстве? Если они продолжают свой род, и каждое новое поколение довольно своим положением?

К черту…

В конце концов, самые важные данные и материалы исследования она с собой захватит. Удовлетворенно кивнув, Николь подключилась через свои нейроимпланты к сети Посольства — в последний раз. Однако главный ИскИн сети был уже недосягаем. Все, что она смогла увидеть своим «внутренним зрением», созданным электроникой — это сообщение, которое появилось двадцать часов назад и с тех пор транслировалось непрерывно. «Всему гражданскому персоналу собрать минимум необходимых вещей и прибыть к Пирамиде Ока для эвакуации». Вот уже двенадцать часов два орбитальных транспорта базы приземлялись и снова взлетали, перевозя людей на орбиту Иштар, на борт космического корабля «Эмиссар», где они были в относительной безопасности. Похоже, половину народа уже эвакуировали. Если верить данным расчетов, распространенных по сети, следующий транспорт стартует не позже чем через сорок минут.

И она на нем улетит. Николь еще раз окинула взглядом кабинет. Затем, повинуясь какому-то неосознанному импульсу, достала стилус, быстро написала несколько слов в электронном блокноте и оставила его на крышку компьютера. Возможно, когда-нибудь она снова придет сюда. Но еще лучше, если это будет кто-то другой. Тот, кто захочет понять, в чем они ошибались. И послание может ему в этом помочь. Доктор поспешно вышла в коридор, и дверь с замком, запрограммированным на рисунок ладони, захлопнулась за спиной. Похоже, я вернусь сюда только в следующей жизни, подумала она с горечью.

Строение номер двенадцать представляло собой серый, впрессованный в землю нанокретный купол, расположенный у восточной стороны штаб-квартиры Ксенокультурологической Миссии. Оно было уродливо, как смертный грех — как говорила ее бабушка из Мичигана. Но в этом здании Николь жила и работала в течение пяти земных стандарт-лет.

Она шагнула из света и прохладного воздуха, освеженного кондиционерами, на дорожку подъемника, который уже наполовину поднялся по выпуклой стене, во влажную жару внешнего мира.

Под ней, стиснутый со всех сторон высокой стеной, которую окрестили Стеной Дипломатии, громоздились жилые корпуса посольского квартала, погруженные в мрачный багровый полумрак. Казалось, кто-то небрежно рассеял там пригоршню ярких огоньков: уходя, люди оставляли свет в домах.

На севере раздавались хлопки и треск орудийных выстрелов: рота морских пехотинцев пыталась сдержать наступление «божественных воинов» ан и их рабов сэг-ура, которые накатывали на стену, как прибой. Несколько столбов дыма поднимались в багровое небо: горели постройки за стеной, они… Нет, не только: на территории дипломатического квартала тоже начинался пожар. Может быть, это было делом рук фанатиков, а может, зажигательные бомбы перелетели через стену.

Было около полудня — не по местному времени: штат служащих Дипломатической миссии Земли жил по собственным часам. Иштар совершала полный оборот вокруг гиганта Мардука за сто тридцать три часа, и продолжительность местного цикла «день-ночь» составляла пять с половиной земных суток. Но для Дипломатической Миссии в сутках по-прежнему было двадцать четыре часа, а полдень наступал тогда же, когда и на далекой Земле, в Гринвиче. Разумеется, приходилось делать определенные поправки с учетом особенностей этого мира, который развивался совершенно иным путем. В любом случае, основное солнце — красный карлик Ллаланд 21185 — давало мало света даже в зените, и от этого казалось, что на поверхности планеты царят вечные сумерки.

Сейчас солнце походило на крошечный красный уголек, который мерцал высоко над восточным горизонтом, прямо над горой Ахтун, окутанной густым туманом. Уголек, который слишком мал и слишком далек, чтобы его жидкое тепло могло по-настоящему согревать Иштар. На западе, над черным конусом Горы Бога, где небо переливалось глубокими оттенками зелени и пурпура, висел Мардук — зловеще-алое глазное яблоко, которое, казалось, вот-вот сорвется и рухнет, круша и ломая пышные заросли, поражающие буйством красок. Первая четверть миновала, близилось «полнолуние», но ночная сторона Мардука — узкий темный серп — была видна так же ясно, как и освещенная. Не одну тысячу лет Мардук и Иштар играли в перетягивание гравитационного каната и не могли остановиться ни на миг. Это заставляло газовый гигант вращаться быстрее. Разгоряченный, сжимающийся от быстрого вращения, он излучал гораздо больше тепла, чем получал от светила — достаточно, чтобы обогревать свой спутник, сравнимый по размерам с Землей. Поэтому на обращенной к нему стороне Иштар стояла тропическая жара и бушевали приливы.