Журнал «Вокруг Света» №11 за 1979 год - Вокруг Света

В первый момент я подумал, что речь идет о своего рода испытании, когда человек, дабы доказать свою невиновность, должен пройти по раскаленным камням. Но оказалось, что речь идет совсем о другом. Мака разъясняет мне суть дела. Много лет назад воин по имени Туина-ивиквалита ловил угрей в горной речушке на острове Бенква. Уложив свою добычу в плетеную корзину, он направился домой. Каково же было изумление Туи, когда он обнаружил среди угрей карлика, который назвался «духом огня и дыма». Если Туи пощадит его жизнь, сказал карлик, то в благодарность он наградит мужчин племени савау способностью противостоять огню — они смогут безболезненно ходить по раскаленным камням.

Это был щедрый подарок, ибо ни одно враждебное племя не осмелилось бы убивать людей савау из боязни .поссориться с духом огня. Стремясь доказать, что мужчины племени савау по-прежнему пользуются божественной привилегией, они и по сей день раз в году выступают в качестве огнеходцев. Перед этим молодые мужчины подвергаются «очищению»: им запрещено общаться с женщинами и есть кокосовые орехи. Обычно они живут в полной изоляции на пустынных островах, вплоть до знаменательного дня. Вот почему мы и обнаружили Мака на нашем острове.

— Значит, они босиком прыгают в очаг и танцуют на раскаленных камнях? — спрашиваю я.

— Да, и при этом поют псалмы. Мака — вожак молодежи у миссионеров-методистов на острове Венква.

Набожный методист, ходящий по огню во славу языческих богов? Поистине времена смешались на островах Фиджи...

В далекие времена обычай огнехождения принес воинам племени савау славу бесстрашных. Они строили боевые каноэ и совершали на них опустошительные набеги на прибрежные районы острова Вити-Леву, однако до жителей горных районов никогда не доходили. Еще и по сей день в глубь этого большого острова ведут лишь узкие тропы, по которым можно проехать только на лошади. Там, в затерянных деревеньках, до сих пор живут первобытные племена. В самом центре острова, в четырех днях пути верхом от последнего цивилизованного поселения, на горном склоне, в окружении колючих зарослей и травы высотой в человеческий рост, лежит цель нашего с Куми путешествия — деревенька Намбу-таутау, где был убит и съеден последний миссионер в Южных морях...

Крепости старых времен

Когда мы, оседлав лошадей, направились по тропе, ведущей в глубь острова Вити-Леву, Куми, едущий позади меня, указал на пальму, что росла на вершине холма, покрытого щетинистой травой:

— Посмотри, вон там фиджийская крепость.

Крепость? Я не сразу понимаю, что он имеет в виду. Куми натягивает поводья и кричит лошади «бу-ух», что означает «тпру!».

Мы спешиваемся и пробираемся сквозь траву.

— Ты не очень разберешься в жизни здесь, на Вити-Леву, если не постигнешь важнейшее из наших жизненных правил... Оно имело значение почти до нашего времени, — говорит Куми.

— В чем же его смысл?

— Старайся не угодить в лапы врагу, а потому всегда находись неподалеку от кокосовой пальмы, на которой при необходимости можно укрыться.

Я устремляю взгляд на пальму. Слегка раскачиваясь, она тянется на двадцать—двадцать пять метров ввысь; на ее верхушке большими связками висят орехи. Одни из них зеленые, эти незрелые; другие — коричневые, с твердой скорлупой; весят они килограммов по восемь. Я затрудняюсь сказать, сколько их на дереве, но, по мнению Куми, штук пятьдесят. Одни падают, другие растут — каждый день пятьдесят.

Под самой верхушкой пальмы настоящие заросли острых длинных веток и тонких волокон, напоминающих лен. Они свисают со стволов пальм, ветки которых, раскинувшись веером, дают тень и прохладу.

— Вплоть до того времени, когда к нам чуть больше ста лет назад пришло огнестрельное оружие, каждая высокая и крепкая кокосовая пальма считалась неприступной крепостью, — продолжает Куми. — Пальмы не только давали нам пищу, строительный материал для домов и каноэ, но и спасали жизнь тысячам фиджийцев. Наше племя давно бы вымерло, не будь у нас этих деревьев.

Каждая деревня была практически независимым государством. Дома строили за бамбуковыми зарослями, на труднодоступных вершинах. Жители отдельных поселений постоянно нападали на соседей, убивали людей, уводили с собой пленных.

— Не будь у нас высоких кокосовых пальм, вряд ли сегодня осталось бы в живых много фиджийцев, — продолжает Куми свой рассказ. — У воинов были только палицы. Некоторые, правда, брали с собой в походы рыбацкие копья, но луков и стрел тогда не существовало. Так что добраться до человека, который залез на высокое дерево, лишенное веток, было почти невозможно.

На макушке вон той пальмы полгода просидел человек по имени Тамбуалева. Воины из деревни Нандрау напали на его деревню Нацбуясу, расположенную по другую сторону горы, что виднеется слева от нас. Тамбуалева был единственный, кому удалось спастись. Пальма снабжала его всем, что нужно для жизни. Свежее кокосовое молоко хорошо утоляло жажду; пища, конечно, была однообразной, но не давала погибнуть с голоду.

Воины из Нандрау хотели отомстить Тамбуалеве за то, что двумя годами ранее он выкрал из их деревни трех молодых девушек. Вот почему они держали осаду пальмы неделю за неделей.

— А разве они не могли ее срубить?

— Это каменными-то топорами? Даже современная механическая пила вряд ли легко осилит такую пальму. Единственный способ свалить ее — вырыть вокруг глубокую канаву, чтобы лишить корни питания.

— Почему же они этого не сделали?

— Они пытались, и один из воинов поплатился за это жизнью — Тамбуалева кинул ему на голову кокосовый орех. Ты не забывай, что прежде чем пальма начнет засыхать, пройдет несколько месяцев и еще столько же, пока она упадет.

Воины, осаждавшие дерево, всеми способами пытались заставить Тамбуалеву спуститься вниз. Они делали даже вид, будто снимают осаду, а сами прятались в зарослях, откуда могли отлично наблюдать за пальмой. Но это не помогло. Тамбуалева оставался в своей неприступной крепости, а враги его были слишком нетерпеливы и недолго выдерживали в засаде. Больше полугода Тамбуалева просидел на дереве, а затем ему на помощь пришли люди из племени вайкум-букумбу, и он прожил еще много лет.

Тысячи фиджийцев укрывались на пальмах в минуту опасности, хотя вряд ли многие из них выдерживали столь длительную осаду, как Тамбуалева. Когда же европейские торговцы доставили на острова первые шомпольные ружья, убежища на деревьях потеряли свою значимость. Рассказывают, что, став первым на островах обладателем четырех ружей, король Науливоу прежде всего отправил своих воинов к устью реки Насиви, где после одного из набегов на верхушках пальм укрывались люди. При помощи нового оружия он за короткое время согнал всех вниз. Появление ружей означало подлинную революцию в ведении войн, и в течение нескольких лет резко сократило численность населения острова Вити-Леву. А то, что не сумело сделать это европейское изобретение, довершила эпидемия кори (она тоже пришла с белыми), которая менее чем за три месяца унесла сорок тысяч жизней — примерно треть всех жителей.

Янггона для незнакомого вождя

Не проехали мы и нескольких часов, как я понял, почему Вити-Леву принадлежит к числу забытых островов Южных морей. Гористый ландшафт, джунгли по берегам бурных речек, глубокие ущелья и высокая колкая трава превратили остров в бездорожную глушь.

Конечно, между отдельными населенными пунктами имеются тропы, но они были проложены в те далекие времена, когда островитяне главное внимание уделяли интересам обороны, а потому тропы тянутся по гребням высот, где местные жители могли заранее обнаружить приближение врага. Эти узкие дороги петляют по зеленым склонам и обрываются у речных берегов, вместо того чтобы следовать вдоль них. К сожалению, я не могу похвастаться способностями к верховой езде. К тому же продолжается сезон дождей, долгие ливни превратили тропу в стремительный горный поток. Токо, мой конь, погружает тощие ноги в глубокие, полные воды ямы, спотыкается, и я то и дело скатываюсь в грязь, доставляя Куми немало веселых минут. Признаться, ему все происходящее кажется гораздо забавнее, чем мне. Он говорит, что я размалеван как настоящий фиджийский воин времен его предков — в те дни, отправляясь в поход либо в гости в другую деревню, воины мазали лица грязью. Но когда мы приближаемся к первой деревне, он все же просит меня вымыться в речке.

— Когда мы уезжали из Тавуа, я видел у тебя в мешке красивую белую рубашку, — говорит он. — Не мог бы ты ее надеть... и еще галстук?

— Но зачем? Ты ведь сказал, что мы только проедем через деревню, чтобы успеть к ночи в Нандрау?

— Верно, но нам все равно придется выпить янггону. Запомни: нельзя миновать ни один дом или просто сторожку в лесу, не выпив с их обитателями янггону. На вождей и старейшин произведет хорошее впечатление, если ты будешь чистым и аккуратно одетым. Вождь деревни, наверно, уже видел нас, когда мы ехали поверху...