Магия повседневности. Дикие таланты - Чарльз Форт

У меня есть история о лошади, появившейся в помещении, которое любая обычная лошадь сочла бы закрытым. Быть может, кому-то это действует на нервы, а кто-то смотрит по сторонам и, хотя бы ради того, чтобы не казаться скептиком, сидит себе в кресле с широко раскрытыми глазами, представляя себе всю эту чертовщину. Хотелось бы мне иметь таких читателей, которые считают себя выше этого, и проследить, смогут ли они устоять перед желанием посмотреть на чудеса хоть одним глазком. История о лошади изложена в лондонской «Дейли мейл» 28 мая 1906 года. Может быть, кто-то желает доказать, что все это выдумки и ложь; лично я считаю, что тогда всем было бы спокойнее. Майским утром 1906 года в Фэрнейс-Милл, что в Лэмхерсте, графство Кент, Англия, мельник Дж. К. Плейфер пошел в конюшню и обнаружил, что лошади топчутся в стойлах, а одной из них нет на месте. Обычно человек, что-то потерявший, ищет пропажу во всех местах, где она может быть, а потом, отчаявшись, заглядываеттуда, где ее быть не может. К конюшне примыкал сеновал, куда вел проход, ширина которого едва позволяла пройти человеку. Не сумев найти следов пропавшей лошади, мистер Плейфер проник по этому проходу на сеновал, вероятно испытывая такое же идиотское чувство, как человек, который заглядывает в кухонный шкафчик в поисках пропавшего слона. Лошадь оказалась на сеновале. Чтобы вывести ее оттуда, пришлось сломать перегородку.

Случались и другие происшествия, которых не могло быть. Тяжелые бочки с известью, возле которых никого не наблюдалось, падали на лестницу. Это случилось в дневное время. (Изредка мне приходится тайком бродить по ночам, чтобы разобраться в полученных нами данных, но в основном у нас сведения о таинственных происшествиях, случившихся при свете дня.) Эта мельница представляла собой стоявшее отдельно от других строение, и никто (во всяком случае никто, кого можно было бы увидеть) не мог приблизиться к ней, оставаясь незамеченным. Там были две сторожевые собаки. И все же большая бочка с дождевой водой, настолько тяжелая, что сдвинуть ее с места не под силу человеку, опрокинулась. Закрытые на замки и задвижки двери были открыты. Я должен упомянуть о том, что у мельника был молодой сын.

Приблизительно в середине марта 1901 года скончалась от колотых ран женщина. Это произошло при самых фантастических обстоятельствах — или при обстоятельствах, настолько похожих на вымышленные, что их никак нельзя назвать «реальностью». История Лавинии Фэррар выглядит так, словно ее тоже «подправили», и по причине своего непрофессионализма, неаккуратности или по каким-либо другим, неизвестным, но помешавшим ему причинам, «автор», пытавшийся скрыть преступление, сделал множество грубых ошибок. Или что эта женщина была убита необъяснимым в привычном представлении способом и что позднее приняли меры (неуклюжие и почти вслепую), направленные на то, чтобы скрыть правду за еще более плотной завесой таинственности, чтобы убийство казалось понятным с точки зрения обычного человеческого опыта.

В «Кембридж дейли ньюс» за 16 марта 1901 года сообщается, что семидесятидвухлетняя слепая, «независимая в средствах» женщина по имени Лавиния Фэррар обнаружена мертвой на полу своей кухни. Лицо в кровоподтеках, нос сломан. Возле тела найден покрытый пятнами крови нож, на полу также обнаружили капли крови. Женщина была одета, и до вскрытия не нашли ни одной раны, которая могла стать причиной смерти. Во время дознания два врача показали, что женщина получила колотую рану в сердце, но никаких следов прокола на одежде (а на ней было четыре предмета одежды), они не обнаружили. Женщина не могла, раздевшись, ударить себя ножом, а потом одеться, потому что смерть наступила почти мгновенно. Нож нельзя было вставить в отверстия, имевшиеся на одежде, потому что застежки на четырех предметах туалета расположены в разных местах.

На полу лежал нож, и была кровь. Но похоже, что кровь вытекла не из раны этой женщины. Ее рана оказалась почти бескровной. Лишь один предмет ее одежды, тот, что прилегал к телу, был испачкан кровью, да и то слегка. Никакого ограбления не было. Присяжные вынесли вердикт, оставляющий вопрос открытым.

Вечером 9 марта 1929 года Исидор Финк, проживавший в Нью-Йорке по адресу Восточная 132-я улица, дом 4, что-то гладил утюгом. Он был собственником прачечной на Пятой авеню. Горячий утюг стоял на газовой плите. По причине бандитских налетов, которые были в те времена столь частым явлением и которых он боялся, окна его комнаты были закрыты, а дверь заперта на задвижку.

Женщина, которая слышала крики и звуки, похожие на взрывы, но не слышала выстрелов, уведомила полицию. На место прибыл полицейский Альберт Каттенборн, который не смог войти внутрь. Тогда он подсадил мальчика, который проник внутрь через открывающуюся фрамугу окна и открыл задвижку двери. На полулежал Финк с двумя пулевыми ранами на груди и одной на запястье левой руки. На последней из упомянутых ран были следы пороха. Он был мертв. В карманах у него были деньги, кассовый аппарат также не тронули. Никакого оружия не нашли. Мужчина скончался мгновенно или почти мгновенно.

Имелась версия, согласно которой убийца вполз через фрамугу окна. Петля на этой фрамуге была сломана, однако не было никаких показаний относительного того, была ли она сломана совсем недавно или уже давно. Фрамуга была настолько узкой, что полицейскому Каттенборну пришлось просовывать через нее мальчика. Получалось, что бесшумно вползший через фрамугу убийца потом с большим трудом покинул комнату тем же способом, каким и проник в нее, вместо того чтобы просто открыть задвижку двери и уйти. Можно было бы предположить, что убийца открыл огонь через фрамугу. Но на запястье Финка обнаружены следы пороховой гари, указывающие на то, что в него стреляли с близкого расстояния. Спустя более чем два года в одном радиоинтервью комиссар полиции Малруни назвал это убийство в закрытой комнате «неразрешимой загадкой».

13

Если человек получил ожоги, а на его одежде нет признаков воздействия огня, то сообщение о женщине из Уитли-Бэй, утверждавшей, что она нашла свою погибшую от ожогов сестру на необгоревшей кровати, могло соответствовать истине. Если женщина призналась в том, что она солгала, тогда это снимает завесу таинственности и вызывает интерес. Утверждение, что кто-то признался после оказания на него воздействия со стороны полиции или коронера, говорит о правильности утверждения, что под давлением из яблока получается сидр. Однако эта аналогия дает трещину. Я никогда не слышал о том, чтобы яблоко, если его как следует сдавить, при желании давало бы сидр, а если потребуется, имбирный эль, или домашнее вино, словом, все, что пожелаешь.

Однажды, когда я еще не был столь мнительным и позволял догматикам отравлять мое восприятие педантичностью, я собирал случайные заметки о том, что казалось мне необъяснимыми явлениями. Я не воспринимаю все происходящее с кротостью, но в то же время всеми доступными способами получаю удовольствие от самого себя: я действую так, словно пытаюсь из всего извлечь все, что только можно. Поиск необъяснимого стал для меня навязчивой идеей. Я сделал своей работой штудирование научной периодики (хотя бы и посредством изучения алфавитных указателей), опубликованной на английском и французском языках, с 1800 года, доступной в библиотеках Нью-Йорка и Лондона. И когда я продвигался вперед вместе со своими еще находившимися в состоянии младенчества подозрениями, передо мной возникали новые темы (необычные явления во время некоторых ливней с градом, странное и необъяснимое в археологических открытиях и в исследованиях Арктики). К тому времени, когда я закончил «гран-тур путешествие» (именно так я назвал поиск всей доступной периодики с тем, чтобы отделить ее от особых расследований), меня интересовало так много тем, которые позднее вышли на поверхность или которых я раньше не замечал, что я снова начал «путешествие», а потом снова приобрел тот же самый опыт, и мне пришлось вновь отправиться в путь. Так продолжалось снова и снова. И вплоть до сегодняшнего дня, в моем представлении, в каждой области явлений (а в последующие годы я весьма значительно преумножил число тем, перейдя к изучению газет) есть нечто необъяснимое, или противоречивое, или загадочное (в неподдающихся расчетам движениях планет, в извержениях вулканов, в убийствах, грозовых ливнях, защитной окраске насекомых и в химических реакциях, в исчезновениях людей, звезд, комет, присяжных, болезней, котов, фонарных столбов и молодоженов, в катодных лучах, розыгрышах, в жульничестве, войнах, рождениях и смертях).

Повсюду есть запретные или игнорируемые темы. Монахи от науки пребывают в состоянии самодовольной ограниченности, с помощью которой они отгораживаются от непроходимых джунглей событий. Или, во всяком случае, так поступают некоторые из них. Сегодня весьма значительная их часть перенимает обычаи местного населения. Дервиши от науки безумно суетятся, выставляя напоказ свои поразительные заявления, но, несмотря на всю суету, они по большей части продвинулись не слишком далеко, и все их возбуждение — не более чем гиперболизированное старомодное самодовольство.