Поиски предков Адама - Владимир Ларичев

Однако работа с геологом не позволила в этот день добраться до обнажения. Лики, его младший сын Филипп и Пикеринг отправились к нему рано утром 1 декабря. Дорога была нелегкой — приходилось продираться сквозь густые заросли кустарника. Вот наконец и край ущелья, где ниже по склону должно находиться обнажение, разрушенный эрозией склон шелльского уровня. Лики потом уверял, что в тот момент его охватило предчувствие необыкновенно важного открытия. Спускаясь по склону, Луис полушутя-полусерьезно крикнул Пикерингу: «Рэй, это как раз то место, где нам предстоит найти череп!» Заканчивая реплику, Лики остановил взгляд на стенке небольшого овражка, пропиленного в окаменевшей глине дождевыми потоками. Там лежало несколько крупных обломков кости. «Череп!» — молнией мелькнуло в голове Лики, но он одернул себя: «Наверное, опять обломки панциря черепахи. Разве ты забыл, как обманчиво напоминают они человеческий череп?»

Но чем ближе он подходил к месту, где из слабо разрушенного глинистого горизонта выступали окаменевшие костяные фрагменты, тем больше рассеивалась боязнь снова обмануться в ожиданиях. Лики припал на колени, вгляделся в обломки, и последние сомнения покинули его — это череп, долгожданный череп шелльского человека! Лики настолько потрясло происшедшее, что некоторое время он не мог сказать ничего вразумительного.

Еще раз осмотрев слой, из которого торчали обломки черепа, Лики и Пикеринг пришли к убеждению, что череп действительно залегает на уровне горизонта шелльского стойбища, раскопанного невдалеке. Неудивительно поэтому, что рядом с обломками черепной крышки удалось потом найти несколько шелльских орудий, которые отличались значительно более искусной оббивкой в сравнении с галечными инструментами, обнаруженными ранее на границе дошелльского и шелльского горизонтов.

Поразительная вещь — столько зыбких случайностей предшествовало одной из самых эффектных и значительных находок в Олдовэе, что открытие вполне могло бы и не состояться. И тогда очень скоро эрозия без следа уничтожила бы вывалившийся из слоя череп. Но чтобы случайности могли вот так составить капризную игру счастья и неудач, надо очень долго идти им навстречу. За случайностями «счастья Лики» почти тридцать лет поистине каторжного, неустанного, самоотверженного труда, увлеченного, упорного, целенаправленного, всепоглощающая любовь к делу. Счастливые случайности подготавливались школой кикуйю, научивших Лики терпению, упорству в достижении цели и острой наблюдательности, этим через всю жизнь пронесенным желанием раскрыть мир далеких предков человека, его удивительной разносторонностью «универсального человека, ученого» (первоклассный археолог профессионально разбирался в проблемах родственных и смежных с археологией наук — геологии, палеонтологии, антропологии), наконец, встречей с Мэри. Да мало ли еще компонентов, из которых складывались счастье и удача этого ученого, его поразительная интуиция и везение, без чего костные останки зинджантропа и презинджантропа до сих пор лежали бы погребенными в глинистых толщах ущелий равнины Серенгети.

Но что же представлял собою открытый в Олдовэе первый череп шелльского человека? Он сохранился не полностью. Тринадцать извлеченных из глины обломков составили при реставрации большую часть мозговой коробки. Стенки черепной крышки удивляли массивностью, а таких валиков, нависших козырьком над глазницами, не имел ни один из найденных до сих пор черепов обезьянолюдей. Его примитивность подчеркивалась также низким убегающим назад лбом и приплюснутостью свода в теменной части. Пожалуй, черепная крышка питекантропа выглядела изящнее. Удивляться, впрочем, нет оснований — ведь обезьяночеловек с Явы жил значительно позже, в эпоху ашель-ской культуры. Лики пришел к выводу, что череп шелльца Олдовэя по значительному числу признаков отличается от черепов синантропа и питекантропа.

Образ жизни шелльца оставил далеко позади первозданную простоту жизни, о которой свидетельствовал комплекс находок со стойбищ презинджантропа и зинджантропа. Достаточно сказать, что шеллец научился изготовлять оббитые с двух сторон рубила и с успехом использовал на охоте боласы, поистине одно из самых гениальных изобретений обезьяночеловека. Обладая к тому же огромной силой, он предпочитал охотиться не на черепах и мелких обитателей саванны, как его предшественники зиндж и «человек умелый», но на крупных, а иногда просто гигантских животных.

В шелльском культурном горизонте Лики нашел кости огромного кабана, необыкновенно большого барана с размахом рогов около двух метров, очень высокого жирафа с рогами на голове, гигантской болотной антилопы ситатунги и крупного дикобраза. Но самым необычным оказался скелет примитивного слона динотерия. Это огромное животное имело странную особенность — его полутораметровые бивни располагались не в верхней, как у остальных разновидностей слонов, а в нижней челюсти. Можно представить, какой чудовищной силой должны были обладать жевательные мускулы динотерия, чтобы выдерживать тяжесть таких бивней.

Так вот, как это ни было удивительно, но гигантский слон динотерий (названный «прекрасным») пал жертвой шелльских обезьянолюдей. Они сумели убить его, очевидно, загнав предварительно в трясину, а затем разделались с тушей. Вокруг груды костей динотерия лежали каменные орудия шелльского человека, в том числе рубила.

Совершенствование, которое от слоя к слою претерпевают рубила, говорит о непрестанном усилии труда и мысли. Но кроме того, раскопки шелльского стойбища обнаружили поразительный факт, свидетельствующий о том, как давно не хлебом единым живет человек. Лики обратил внимание на кусочки красной охры, временами попадавшейся между костей и расколотых камней. Охра не могла составлять естественную часть твердого глинистого горизонта, следовательно, на стоянку ее принесли обезьянолюди. Как известно, охра со времен каменного века традиционно использовалась «человеком разумным» для росписи тела при погребениях, где ей предназначалась роль «крови мертвых». Но никто из археологов не мог представить, что еще на стадии обезьянолюдей, почти полмиллиона лет назад, предок человека не только не был безразличен к определенным цветам, но умел находить и использовать минерал, воссоздающий краски живой природы.

Невероятно? Но мало ли необычного преподнес археологам и антропологам Олдовэй?

Очередное «немыслимое», кстати, не заставило себя ждать. Про себя Луис Лики уже давно был убежден, что время становления дошелльской культуры выходит далеко за пределы миллиона лет, обычно отводимого для истории человека. Но коллеги с недоверием встречали его «мысли вслух» по этому поводу. Открытие зинджантропа и «человека умелого» еще больше убедило Лики в справедливости его крамольной идеи, поскольку для эволюционных изменений костных структур древнейших людей при их переходе к стадии питекантропов и синантропов требовался больший промежуток времени, чем тот, который определялся антропологами. К счастью, условия залегания костей зинджантропа и презинджантропа в Олдовэе позволяли установить, наконец, возможную абсолютную дату эпохи их существования.

Дело в том, что горизонт олдовэйской культуры перекрывался слоем вулканического туфа, образцы которого используются обычно для определения абсолютного возраста породы с помощью калий-аргонового метода датировки, своеобразных атомных часов Земли[3]. Лики решил доверить решение проблемы физикам Калифорнийского университета, где на геологическом факультете работала лаборатория по установлению времени излияния древнейших вулканических пород. В США в город Беркли он направил небольшую посылку с семью образцами туфового горизонта Олдо-вэя в том месте, где лава перекрывала пласт с жилой площадкой древнейших гоминид. Представьте теперь торжество Лики, когда в конце мая 1961 года в Найроби пришло письмо, на голубоватом листке которого он прочитал следующее:

«Калифорнийский университет

Геологический факультет

Беркли 4,

Калифорния, США

20 мая 1961

Доктору Луису С. Б. Лики,

куратору Корондонского музея Найроби,

Кения, Восточная Африка

Дорогой доктор Лики!

Датировка олдовэйских ископаемых методом потас-сиум-аргон довольно прогрессивна. И, хотя нам предстоит подвергнуть анализу большое количество костей, первые результаты настолько потрясающи, что, я думаю, Вам будет интересно узнать о них.

Зинджантроп и ребенок презинджантроп значительно старше, чем предполагалось всеми, кроме Вас и миссис Лики. Средний возраст образца, который подвергнут анализу доктором Джеком Ф. Эвернденом и мной, — 1 750 ООО лет.

Мы оба верим, что эта дата близка к истинной, хотя, возможно, она немного меньше настоящей.