Бухта Надежды. Первый шторм - Галина Громова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как кто? Люди, – как можно добродушнее улыбнулся Константин.
– Та я бачу, що не зэлэни человэчки з Марса! Куды ж це вы прямуетэ?{Прямуетэ (укр.) – направляетесь.}
– К тетке едем, – встрял Степа.
– До якой теткы? – недоверчиво и с опаской прищурился один из мужиков, ближайший к Степану, здоровый, взращенный на домашней сметане и варениках, с широким скуластым лицом и рыжеватой бородой.
– А вам какое дело?
– Нэ було б дила, нэ пытав бы! – насупился бородач.
– Мы чужых не пускаемо! – добавил его напарник, стоявший рядом, – тоже достаточно упитанный, с модными в восьмидесятых годах усами. – Хватыть! Понапрывозылы якоись заразы, шо тэпэр мертвяки ходють сэрэдь била дня… – продолжал возмущаться второй дядька, поправляя ремень от ружьишка, которое то и дело норовило сползти с плеча.
– Поня-а-а-атно, – согласно закивал Степан, сообразивший, что без подробной родословной тут не обойдешься… Придется вываливать всю подноготную и рассказывать о всех степенях родства с местным населением. Иначе развернут, как пить дать. – Ну ладно, коль так. Тетку мою зовут Елена Сергеевна Собко. Знаете такую?
– Собко, Собко… – несколько раз повторил бородач, будто вспоминая, где он мог слышать эту фамилию. – Щось знакомэ. А це не той Собко, шо на автостанции работав?
– Та не-е-е… – протянул второй охранник, махнув рукой. – Вин вже на пенсии год з п’ять. И жинка в него – Валэнтына, а не Олэна.
– У нее девичья фамилия – Шендрык, – подсказал Степан.
– Це ти Шендрыкы, що на Богуславський жывуть? У ных ще хвиртка{Хвиртка – калитка (укр.).} така зэлэна…
– Нет, – покачал головой Степан, – бабуля с дедулей мои жили на Херсонской.
– А стара твоя – то не Бугая друга донька, шо увела Шендрыка у першои жинкы?
– Да никого она не уводила! Дед на тот момент развелся уже. Так что не надо ля-ля! – немного обиделся Степан за честь бабушки, которая действительно приходилась деду второй женой. С первой у дедули жизнь не задалась – из разных социальных слоев они с супругой были, как говорят нынче.
– Ну так це Шендрычихы Анькы дочка? – наконец разобрался в хитросплетениях родственных уз усач.
– Ну да. А я вам что говорю?
– Тоди Собко Ванька, шо на насосний працюе, то твий дядько? – уточнил бородач.
– Ну да! – радостно закивал Степан.
– Ну так я ж кажу… – начал было усатый, но бородач его перебил.
– Шо ти кажешь?! – постучал здоровяк себя по лбу здоровенным кулаком. – То сын того Собка, шо на автостанции работав. А ты – кажу-кажу!
– Ну так мы можем проехать?
– А вас комарики не погрызлы? – напоследок поинтересовался усатый.
– Чего? Какие комарики? – не понял вопроса Константин Аркадьевич.
– Мэртви! – ответил усатый, похлопывая себя по карманам в поисках зажигалки.
– Ну ци, мэрци, кляти! – поддакнул его товарищ и воздел указательный палец левой руки к небу. – Я кажэ пан отче Олександр – упыри проклятущие! Во! Спасы и сохраны… – быстро перекрестился бородатый здоровяк, будто бы крестное знамение могло как-то помочь от нашествия неживых.
– Да нет. Все целехоньки. – Константин даже повернулся вокруг своей оси, чтобы дать получше рассмотреть себя.
– Ну тоди произжайтэ! – смилостивился бородач. – Тилькы в милицию нэ забудьтэ зайихать. У нас тэпэр все сурьезно! Вси дорогы мы пэрэкрылы.
– Прикольно! – пробормотал Степан, когда сел обратно в машину. – Вот это я понимаю, организация. Ну поехали.
– Да-а-а, серьезно тут у них все. Хотя это и к лучшему. Меньше неожиданностей в случае чего.
– Дядь Кость, а тот мужик что-то говорил про мертвяков… Значит, они и здесь есть? – спросил Юрка.
– Да есть, конечно… в деревне же и больница, и алкашей полно, которые могли упиться и помереть, да и бабушек-дедушек тоже немало… К тому же заезжие могли уже укушенными явиться, как та же Мария.
– Это да. Но не проще ли прочесать все дома?
– Юр, ну откуда я знаю? Может, и зачищают… Сейчас приедем – все точно узнаем. Но наличие хоть какой-то организации и власти все же не может не радовать.
Степан свернул с основной улицы на одно из многочисленных ее ответвлений, проехал мимо утыканного крестами и памятниками поселкового кладбища, на котором было слишком много народа.
– Похороны, что ли? – засмотрелся на процессию водитель.
– Да вечер же уже почти. Какие похороны?
Кладбищенская ограда соседствовала с жилыми участками. Каково оно было – жить возле кладбища, возле мертвецов? Каждый раз при очередных похоронах слышать заунывные звуки траурного марша и причитания женщин? Страшно, должно быть…
– Ну мало ли… Обстоятельства-то нынче немного того… изменились. Уже подъезжаем.
Дом оказался из новых – с высоким забором и цельными воротами, через которые вряд ли можно было что-либо рассмотреть. Снова забрехала собака, ей тут же начали вторить соседские кабыздохи, поднявшие вой на всю улицу. Вот вам и вся охранная сигнализация по-деревенски.
– Эй, хозяева! – заголосил Степан, взглядом ища кнопку звонка на калитке, но никак ее не находя. – Теть! Ну это я, Степан! – Парень приподнялся на цыпочки, заглядывая во двор.
– Степка? – выглянула на голос из-за приоткрывшейся двери дома довольно полная женщина. Это в молодости она была стройной, длиннокосой, а вот с возрастом раздобрела, раздалась вширь, но сохранила свой задорный характер. – Это ты?
– Да я, я! – обрадовался парень и даже замахал рукой, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие за высокими воротами.
– Ой, лышенько! Живой! Я сейчас! – суетливо вскочив в какие-то калоши, стоявшие на пороге, заспешила тетка к воротам, отпирать какой-то хитрый засов.
После долгих обниманий-целований, чередующихся с причитаниями, тетка наконец выпустила парня из крепких объятий, все так же продолжая охать и ахать. Степан представил своих попутчиков, которые из-за побитого вида вызвали очередной приступ вселенской заботы, выражающейся в популярных междометиях.
– А где дядя? С ним все нормально?
– Да, все хорошо! – махнула родственница полной рукой, успокаивая племянника. – На собрании!
– На каком собрании?
– Да у нас сегодня объявили сбор в центре… ну, напротив почты, на площади, – попыталась объяснить тетка Степану новые веяния в поселке, но тот не очень понимал, о чем говорит родственница.
– Так, а что за сбор?
– Ну у нас же после того, как появились первые упыри, мужики объединились да перестреляли их. Хоть и натворили те немало дел, а все же управились с горем пополам. А там и милиция наша местная голову подняла во главе с Бебешко. Решили выставить посты на основных въездах в село да фильтровать приезжих, чтобы, не дай Господь, еще какую заразу не завезли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});