Клинки Юга - Инна Сударева

Вот еще пара мгновений, чтобы подумать. Под видом заботы о младшем брате. Хотя, он ведь в самом деле обеспокоен его здоровьем, и уже не злится на его молодую горячность, что подставила их обоих.

"И выполнить задуманное сейчас никак нельзя, - с досадой думал Фредерик. - Убей я Хемуса прямо здесь… а это легко, клянусь честью, которая пока при мне и пока чиста… но что тогда? Я не спасу ни себя, ни Климента от азарских клинков, что запросят мести… Скорей бы он встал на ноги…"

- Привет, братец, - пробормотал молодой человек, подходя ближе к кузену. - Лежи и молчи - тебе нельзя разговаривать.

"Не хватало еще, чтоб в бреду он что-нибудь ляпнул и выдал нас", - подумал Фредерик.

Климент, похоже, понял сказанное - кивнул чуть заметно и покривил лицо; видно, на кивок его рана ответила резкой болью.

- Через три дня он встанет на ноги, - низко кланяясь, сообщил знахарь Брура, поглядывая на Фредерика.

Не понравился молодому человеку этот взгляд - глазки маленькие черные, как дырки, и никакого выражения в них, а дряблые веки - совершенно без ресниц.

"Этот Брура - интересный персонаж, - отметил Фредерик. - Возможно, один из того самого цеха знахарей, о котором рассказывал лорд Тайтор…"

- Три дня? Не мало ли? - недоверчиво спросил он у старика.

- Мои снадобья творят чудеса, - вновь поклонился Брура.

"Еще один Линар на наши головы, - усмехнулся Король. - Что ж, три дня у меня есть". И он оборотился к князю, который терпеливо ждал, пока старший брат закончит проявлять заботу о младшем.

- Я готов, мой господин, - беспечно улыбаясь, сказал Фредерик…

11.

Воздух звенит от жары…

Горечь на сухих губах - от песка, что носится в воздухе…

Но еще горше - где-то в груди…

В его голосе - усталость, словно каждое слово клятвы - тяжелее камня; в глазах что-то пылает, и они из серых стали почти черными, бездонными.

Сегодня он предает свою страну. Сознательно и добровольно. Но для того, чтобы спасти. Однако, сколько бы раз ни говорил он сам себе, что это - на время, что это - военная хитрость, что это - не такая уж и большая жертва; все равно, гадкое и липкое чувство вины и отвратительное сознание того, что он поступает низко, не отпускали…

- Я, Ред, рыцарь из Южного Королевства, присягаю тебе, Хемус, князь Азарии и Эрина. Я, моя рука и мое сердце будут верны и послушны тебе, - говорил Фредерик, преклонив колено перед азарцем в красных доспехах.

Многие из воинства Хемуса собрались у шатра своего вождя, чтобы видеть присягу того, кто еще вчера сокрушал их ряды. Тысячи глаз сверлили Фредерика: одни - с неприязнью, другие - с интересом, третьи - безучастно. Да мало ли что думал каждый из людей о новом воине князя.

Сам присягавший, казалось, внимания ни на кого не обращал. И тогда, когда шел за Хемусом к его шатру, а недавние враги нехотя расступались перед ним; и тогда, когда преклонял колено перед князем и его знаменем - красным полотнищем с изображением горящего камня; и тогда, когда произносил слова клятвы…

"То же самое должен будет сделать Клим, - с тоской думал Фредерик. - Уверен: от него услышу много приятного…"

Хемус, дослушав присягу, широко улыбнулся, вручил своему новому рыцарю его же меч, отобранный вчера при пленении. Молодой человек вытянул клинок из ножен, поцеловал его, спрятал обратно, опустил руку с оружием и поднялся с колена. Главное - открыто и преданно смотреть на князя. Главное - не показать, что внутри всё бушует…

- Рад видеть тебя, Ред, под своим знаменем, - сказал Хемус громко, чтобы все слышали и, таким образом, приняли нового воина в свои ряды. - Твои старания и заслуги не останутся без должной награды. За преданность - почести и слава…

Фредерик кивнул:

- Отлично. А для начала меня устроил бы глоток воды и кусок хлеба.

Хемус вновь засмеялся:

- Сегодня ты ужинаешь со мной. По обычаю, я разделяю со своим новым воином трапезу. Так что куска хлеба и воды тебе не видать, - и пригласительным жестом указал Фредерику на вход в шатер.

"Странно. Он весьма учтив и не соответствует тому описанию, что давал ему барон Микель и другие, - подумал Король, идя за Хемусом. - Хотя… Возможно, я спешу с выводами…"

Угроза насчет воды и куска хлеба оказалась не пустой.

В просторном княжеском шатре среди пушистых ковров с причудливыми узорами их ждал широкий, низкий стол из черного дерева. Он был совершенно укрыт серебряными подносами с необычными для Фредерика блюдами. Знакомыми оказались только фрукты и запеченное на тонких прутках мясо.

Подбежавшие слуги быстро и ловко сняли с князя доспехи, нижнюю куртку и набросили ему на плечи, прикрытые теперь лишь тонкой белой рубашкой, просторную тунику из красного шелка, расшитую золотыми нитями. Поднесли тазы с водой для омовения рук.

Хемус сел за трапезу первым, показав, как надобно устраиваться за азарским столом: на специальную подушку, опять подвернув ноги кренделем. Кивнул Фредерику. Молодой человек, расслабив пояс, уселся точно так же. Сперва было не удобно, но чуть позже тело вполне свыклось с новым застольным положением.

Яства на подносах пахли умопомрачительно, особенно для Фредерика, живот которого уже давно был пуст. У Короля, в самом деле, закружилась голова, и образы сочных, истекающих жиром кусков мяса поплыли перед глазами.

Вместо кубков им подали два длинных витых рога, наполненных тягучим темно-красным вином. Хемус поднял свой "бокал":

- За твое здоровье, Ред…

И вот тут Фредерик почувствовал. Словно струя холодной воды пробежала по его позвоночнику от затылка к пояснице - "берегись"…

Это ощущение близкой опасности редко его подводило.

Чуть прикрыть глаза, ощутить, откуда холод…

Рог с вином…

Его собрались отравить? Лишено какого-либо смысла.

Зачем тогда все разговоры, торги, это представление с присягой? Чтобы дать ему ядовитого питья за обедом? Не проще ли было убить его, пока он был связан?

"Быть может, это все от голода, - успокоил сам себя Фредерик и пригубил вино. - Неплохо. Ему бы чуть сладости - и не хуже южного "Рубина", - и выпил уже до дна.

Хемус также осушил свой рог и теперь с улыбкой смотрел на молодого человека.

- Прошу - угощайся. У тебя взгляд голодного волка, - заметил он.

Фредерик совсем успокоился. Да и вино, выпитое на пустой желудок, почти моментально ударило в голову, гася все судейские инстинкты.

Мясо на прутках, на которое он нацелился с первого взгляда, пошло за милую душу. Ароматное, поджаристое снаружи и сочное внутри, оно словно специально было создано для голодного мужчины и его крепких зубов. Фредерик подумал, что ничто не может насытить лучше, чем такое блюдо.