С крестом или с ножом - Ярослав Галан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Миндсенти действует, и действует с каждым разом все смелее и нахальнее. Он сыплет, будто из рукава, пастырскими листами, а его подвластные и сторонники зачитывают эти антигосударственные прокламации с амвонов, печатают их в католических газетах, распространяют в виде листовок, ватиканское радио передает их. Малоизвестный ранее кардинал становится героем дня на страницах американской и английской прессы, очарованный папа шлет ему благословение за благословением. Подбадриваемый похвалами Уолл-стрита и Ватикана, Миндсенти лезет с ногами на стол. Теперь мероприятие правительства наталкивается на живое препятствие в лице распоясавшегося кардинала.
Когда протесты не дают результатов, кардинал пускается на угрозы. Угрожает правительству, угрожает народу. Убедившись, что народ в своей массе идет за правительством, поддерживает его, питает к нему доверие и любовь, Миндсенти с библией в руках грозно провозглашает:
«По святому писанию, проклят тот, кто верит в людей».
Однако Миндсенти не ограничивается «легальной» деятельностью: он плетет паутину тайных интриг, соглашений и заговоров. Возлагая все надежды на третью войну, он пытается приблизить ее и с этой целью устанавливает связи с поджигателями, находившимися за границей. Верный традициям своих предшественников, он мечтает о восстановлении в Венгрии монархии во главе с Габсбургской династией. И не только мечтает: тайно кардинал делает серьезные шаги для ее реставрации.
Уже через несколько дней после освобождения Будапешта Миндсенти просит графа Паллавичини поехать во Францию, где в то время находится Отто Габсбург, и заверить этого неудачного кандидата в монархи в безграничной преданности Миндсенти династии Габсбургов. Граф выполнил поручение кардинала. Отто поблагодарил и заявил о своем горячем желании как можно скорее встретиться с верным кардиналом.
Между ними завязывается переписка, причем роль посредника берет на себя бельгийский кардинал Ван-Рой. Отто Габсбург шлет в Эстергом слова утешения и ободрения, а кардинал в ответ отсылает ему информации сугубо шпионского характера, которые из рук Отто направляются в закоулки американской разведки.
Но в письмах всего не скажешь, поэтому назревает необходимость встретиться с глазу на глаз. В августе 3947 года Миндсенти заявляет о своем желании поехать в Канаду, где должно было произойти торжественное празднество в честь девы Марии. Кардинал выезжает за океан, однако его архикатолическое сердце полонила не столько дева Мария, сколько вдова экс-императора Австрии и экс-короля Венгрии — Зета. Он сходится с тогдашним духовником Карла Габсбурга нью-йоркским священником Палом Жамбоки, и тот устраивает ему встречу с честолюбивой Зетой. Длительная беседа закончилась обоюдным благословением.
Затем наступило время для встречи с ее сыном Отто.
Двадцатого июля Миндсенти инкогнито прилетает в Чикаго. На аэродроме его ожидает машина чикагского епископа. На другой день гостеприимный епископ везет кардинала далеко за город в один из живописных монастырей, за стенами которого его ждет Отто Габсбург…
После горячих приветствий разговор приобретает деловой характер. Ссылаясь на информации из «богоугодных источников», Отто заверяет кардинала, что обострение отношений между великими державами вскоре приведет к войне и что после войны влиятельные круги США с радостью будут приветствовать восстановление габсбургской монархии. Между Отто и Миндсенти нет ни малейшего расхождения во взглядах: война, только война решает их планы.
Миндсенти докладывает Габсбургу о своих «достижениях». С целью объединения монархических сил Венгрии он решил превратить «Католический народный союз» в массовую монархическую организацию. Кроме того, он успел уже организовать законспирированные легитимистские группы, которые действуют внутриразличных партий. Архиепископ эстергомский заверяет Габсбурга, что «легитимисты в Венгрии будут объединять и организовывать, пока не достигнут своей цели…»
Кардинал растроганно прощается, Габсбург желает ему успеха. Миндсенти спешит, ему предстоят еще два не менее важных разговора. Он отчитывается перед кардиналом Спеллманом о результатах беседы с Отто Габсбургом. Тот внимательно выслушивает его, одобряет тактику архиепископа, обещает всестороннюю помощь и озабоченно высказывает свое опасение, чтобы нелегальная деятельность не причинила архиепископу вреда. Но тот успокаивает Спеллмана: ведь вскоре начнется война, а до этого времени венгерское правительство не осмелится поднять руки на его преосвященство примаса.
Накануне отъезда из Нью-Йорка Миндсенти встречается с эмигрантом-фашистом Тибором Энгардтом и поручает ему объединить американских венгров вокруг особы Габсбурга. Энгардт оживленно поддакивает. Он тоже легитимист и уже немало сделал для обновления венгерской монархии. Он хвалится своими связями и влияниями, с гордостью рассказывает о своем близком знакомстве с шефом Федерального бюро расследования Энгардтом Гувером, намекает на свое сотрудничество с известным агентом Гувера и ватиканской разведки миссис Бреди и наконец, детально информирует кардинала о работе бывшего посла Салаши при Ватикане, прелата Ференца Люттора, сумевшего из венгерских фашистских беглецов типа Сандера Пиппера организовать в Буэнос-Айресе сильную активную монархическую группу, которая оказывает большие услуги американской разведке и контрразведке.
И вот Миндсенти снова на венгерской земле. Он очарован всем, что слышал и видел за океаном, он делится своими наблюдениями и переживаниями с друзьями. Наслушавшись кардинальских сообщений, монархистский деятель Бараняи готовит проект мероприятий, направленных на восстановление монархии, и даже составляет список министров, которые засядут в правительстве после обещанной кардиналом оккупации Венгрии англо-американцами… Архиепископ торжественно утверждает этот проект будущего кабинета.
Сам он тоже пишет прожекты. В найденной среди его секретных бумаг папке «Земельная реформа» он рисует картину будущей монархической Венгрии, точнее говоря, венгерской деревни. Он предлагает отобрать у крестьян землю и отдать ее кулакам и помещикам, собственникам двухсот — пятисот хольдов…
Занятый мероприятиями, направленными на ускорение войны и восстановление монархии, Миндсенти находит еще время для спекуляции валютой и для шпионажа. Информации принимает от него сам посланник США в Будапеште Артур Шенфельд, который отсылает копии кардинальских писем прямо в Вашингтон, в государственный департамент. Об этом мистер Шенфельд довольно откровенно заявляет в своем письме от 27 декабря 1946 года, переданном тайным путем кардиналу:
«Я подтверждаю получение вашего письма от 16 декабря, в котором вы излагаете ваши общие наблюдения политического характера относительно Венгрии и ее теперешнего положения. Копии этих писем были посланы в государственный департамент… Мне хотелось бы, пользуясь случаем, заверить ваше преосвященство, что я и впредь с радостью буду принимать ваши замечания по всем вопросам, на которые вы захотели бы обратить мое внимание».
В конце концов Миндсенти теряет терпение: он нажимает на американского посланника, требуя ускорить войну путем непосредственного вмешательства США во внутренние дела Венгрии.
Когда венгерское правительство обратилось в Вашингтон с просьбой вернуть Венгрии украденную гитлеровцами историческую ценность — корону святого Стефана, Миндсенти пишет письмо новому посланнику США в Будапеште Чапину:
«Моя просьба к вам — позаботиться о своевременном распоряжении вашего высокого правительства, чтобы армия отправила и передала святую корону на сохранение его преосвященству — папе римскому, предшественник которого в 1000 году подарил корону святому Стефану. Это особенно важно, ибо заботы о ее выдаче и наступлении (Миндсенти имеет в виду будущее наступление американцев на… Будапешт. — Я. Г.) могли бы катастрофично повлиять на судьбу святой короны».
Через несколько дней пришел ответ Чепина:
«Дорогой кардинал Миндсенти! Я получил ваше письмо от 31 августа, где вы говорите о мероприятиях, связанных с короной святого Стефана. Из ваших утверждений следует, что святая корона находится в руках армии США в Висбадене. Позвольте заверить вас, дорогой кардинал, что мы уделим должное внимание вашему предложению, когда внимание миссии будет обращено на судьбу этой реликвии».
Особенно много энергии тратит Миндсенти на работу среди молодежи. Наличие множества католических школ облегчает ему это. Упомянутые школы являют собой в миниатюре Эстергомский дворец, государство в государстве: мракобесы-воспитатели рачительно заботятся, чтобы веяния новой эпохи не проникли через стены этих учреждений, и предпринимают отчаянные усилия, чтобы из их воспитанников и воспитанниц выросли чистокровные фашисты. Вырвать молодежь из цепких рук ее растлителей — такова первоочередная зтадача, возникшая перед народным правительством. И это было сделано.
