Заговор конца света - Константин Максимов

"Было время, когда табель о рангах (table of organization) более известный как ТО - представлял собой аккуратные ряды папок, каждая из которых означала какого-либо служащего и обязанности, за выполнение которых он нес ответственность. Любая форма бюрократии, будь то корпорация, университет или правительственный отдел, имела такого рода ТО, обеспечивавший управление с помощью подробной географической карты учреждения. Эта карта являлась неотъемлемой частью правил и оставалась в употреблении долгие годы. Сегодня же организационные отношения меняются так часто, что такая таблица трехмесячной давности становится историческим памятником, своего рода свитками Мертвого моря.

Учреждения меняют внутренний строй с головокружительной частотой и стремительностью. Должности, работа и обязанности изменяются день ото дня... Отделы и филиалы возникают за ночь на пустом месте, чтобы раствориться в других" [61].

"Так это всегда так, - сказал Тузик. - Кто ж в этом лесу по карте ездит? Во-первых, карты все враные, а во-вторых, и не нужны они тут. Тут ведь сегодня, скажем, дорога, а завтра река, сегодня болото, а завтра колючую проволоку нацепят и вышку поставят" [40].

Лес можно рассматривать как образец сверхмобильности, там даже деревья - прыгающие... Огромное неповоротливое Управление изо всех сил пытается приспособиться под бешеный темп изменений. Идет непрерывная чехарда перестановок и переездов, так что ничего не подозревающий рядовой сотрудник, придя утром на работу, рискует обнаружить свой кабинет... в туалете. Причем соответствующие приказы могут быть изданы в любое время суток: "В четыре утра всем объявили, что нас переведут на второй этаж, - сказал Ким. - А ты где был?"

Тоффлер специально отмечает: "Для общества высоких технологий, в особенности, для тех, кого я охарактеризовал как "людей будущего", ежедневные поездки, путешествия и постоянная перемена места жительства стали второй натурой". Без этих качеств сложно выдержать непрерывные организационные перемены, поэтому в мире Управления они котируются весьма высоко. Косвенным свидетельством является анкета, которую необходимо заполнить для получения "допуска в лес". Первый вопрос там такой: "Какие расстояния вы преодолели в промежуток между двадцатью пятью и тридцатью годами: а - на ногах, бэ - наземным транспортом, це - воздушным транспортом?"

В плане межличностных связей "люди будущего" вынуждены ограничиваться частичными и поверхностными контактами. Для глубоких и длительных отношений у них просто нет времени. Все подчиненено сугубо частным и локальным задачам, определяемым спецификой данного конкретного момента. Этого вполне достаточно, чтобы получить или оказать квалифицированную услугу, а большего и не требуется - в следующий момент станут актуальными совсем другие проблемы. Зато в управленческом плане такой человек Тоффлер называет его Ассоциативным Человеком - обладает неоспоримым преимуществом. Деятельность человека администрации предопределена правилами организации, с которой он связан. Ассоциативный же Человек реализует себя за ее пределами, его удел - "ассоциации", временные объединения. И каждый раз перед ним возникает новая задача, требующая индивидуальных навыков и способностей. Его можно сравнить со свободным электроном, двигающемся между узлами кристаллической решетки - аутсайдером внутри Системы.

"В каком-то смысле, быстротечность - это свобода" [61].

Поскольку Управление пытается подобные ассоциации формировать в принудительном порядке (заведомо обреченная попытка угнаться за требованиями момента), то и люди в них попадают совершенно случайные. Вчерашний официант становится механиком, а шофер Тузик отправляется в лес старшим лаборантом... Кстати, о Тузике. Если мы присмотримся повнимательнее к этому колоритнейшему персонажу, то с удивлением обнаружим Ассоциативного Человека собственной персоной.

Даже его профессия шофера приобретает знаковый характер. Перед нами типичный "перекати-поле", кочевник по природе. На волосатой руке татуировка: "только вперед". В любых условиях он каким-то непостижимым образом оказывается на своем месте и уже изыскивает возможности для получения удовлетворения "от проделанной работы". На фоне растерянных, замороченных от реорганизационных перестановок людей Тузик выделяется откровенным довольством своим текущим сиюминутным положением. Для него законы существуют, чтобы с их помощью получать желаемое. Так, он подробно объясняет Перецу, каким образом можно найти лазейку в законодательстве Управления и вырваться на Материк...

"У Тузика, кажется, две судимости, и почему-то совсем не за то, за что следовало бы. Первый раз он попал в колонию за кражу почтовых наборов соответствующего предприятия, а второй раз - за нарушение паспортного режима". В Управлении на него также сыплются жалобы и взыскания, причем по совершенно, на первый взгляд, посторонним поводам. Люди администрации не могут не чувствовать его внутренней чужеродности, бессознательно их раздражающей. Поэтому Тузику приходится выступать в роли местного диссидента, что он делает опять же не без удовольствия.

"Все время этот Тузик, что за елки-палки? Свет на нем клином сошелся, что ли? То есть в известном смысле сошелся... Кефироман, бабник отвратительный, резинщик..." Добавим, что он хороший рассказчик и вообще артистичен от природы. "Красивый, наглый, точный в движениях и пахнущий ногами". "Плебейская" профессия служит подсказкой: перед нами характерный представитель касты "шудр", маргинал и деградант.

Его антипод Перец - не менее выраженный неоантроп. Это единственный человек в Управлении, кто пытается ДУМАТЬ. Не удивительно, что, подобно Вечеровскому, он находится под сильнейшим давлением. "Тоска по пониманию, вдруг подумал Перец. Вот чем я болен - тоской по пониманию". Но смыслы давно ушли из мира Управления. Директивы следует выполнять, по возможности не вникая, "потому что вникание порождает сомнение, сомнение порождает топтание на месте, а топтание на месте - это гибель всей административной деятельности" [40].

Тем не менее, Управление все ощутимее топчется на месте. Традиционные иерархические структуры, идеально подходившие для решения рутинных проблем, теперь захлебываются под лавиной новой информации. На ее прохождение через все ступени бюрократической иерархии тратится недопустимо много времени. А в эпоху всеобщего ускорения темпов жизни любое запаздывание с принятием решений имеет фатальные последствия. В "Улитке" мы застаем фактически уже агонию административного голема. Тотальная дезорганизация приводит к тому, что на директорском месте оказывается самый неподходящий человек - Перец. По крайней мере никому другому из бесчисленных сотрудником не могла бы прийти столь крамольная мысль: "А Управление-то зачем? Я зачем? Распустить Управление, что ли? Ему стало весело и жутко".

Разумеется, никто ему распустить Управление не даст, но сам позыв симптоматичен. Хаос нарастает. Борьба с ним ведется по всем правилам администраторского искусства, вплоть до попытки включения в сам процесс административной деятельности. Таким образом его надеются если не исключить, то хотя бы "приручить", для чего целенаправленно привносится дополнительный элемент случайности в циркулирующую по Управлению информацию. Для всех расчетов, например, специально используются испорченные арифмометры, руководящие указания рекомендуется интерпретировать при помощи разнообразных стохастических методов... Наконец, готовится "Директива о привнесении порядка", ставящая целью "упразднение случайностей, производящих хаос". Но она так и остается не подписанной - времена изменились, и магия Большой Круглой Печати утратила прежнюю силу.

Возможно, что назначение Переца Директором Управления не так уж абсурдно. Только человек, могущий представить вид на Управление "сверху", способен решиться на его действительную реорганизацию. Со стороны административного голема это, безусловно, акт отчаяния. Чтобы снизить информационное сопротивление, необходимо максимальное сократить количество промежуточных звеньев и предоставить свободу самостоятельного принятия решений на низших. И, по крайней мере неофициально, подобные процессы идут полным ходом: "С утра уже сегодня неразбериха: какие-то люди ходят везде и меняют перегоревшие лампочки, ты представляешь?" Каждому работнику Управления положено иметь личную телефонную трубку, по которой он получает руководящие указания. Но дежурные механики никогда не работающего лифта простодушно сообщают Перецу, что свои телефонные трубки они обрезали. Видимо, за ненадобностью.

"Примечательно, что можно удалить именно вертикальные ступени" [61]. Во всяком случае кабинете Директора Перец обнаруживает отчетливые следы запустения. В современном мире эта тенденция приобретает все более тревожный размах. Героиня "Всех способных держать оружие..." вспоминает сон, где она со своими друзьями летит на огромном самолете. "И вдруг оказывается, что кабина пилотов пуста. Там никого нет, понимаешь?"